Дин Рид: трагедия красного ковбоя

– Сомневаюсь, чтобы мой алкаш обрадовался такому экзотическому набору. Коллеги по работе обычно тащат ему в больницу «Пшеничную».

– «Пшеничная» – это водка? Как же он лечится? – удивился Дин.

– Вот так и лечится – алкогольными инъекциями.

Петр Сергеевич приехал на собственной «Волге», которую он поставил на стоянке возле входа в гостиницу. Спустя несколько минут они уже уселись в автомобиль и отправились в путь. Как ни странно, но говорили больше о политике, чем о Юрии. Было видно, что Купцов-старший зол на своего сына и сознательно не хочет о нем говорить. Да и что было обсуждать, когда и без слов было все понятно.

Узнав о том, что Дин приехал в Москву за медалью «Борцу за мир», Купцов-старший произнес:

– В отличие от большинства награждаемых этой медалью ты самый достойный. Это не комплимент, а констатация факта. Все остальные борцы за мир сидят в своих кабинетах и боятся оторвать свои задницы от удобных кресел. А ты не испугался в Южный Ливан съездить. Ну, и какие впечатления?

– Тяжелые, – ответил Дин. – И не потому, что там идет война, а потому, что она, кажется, будет длиться бесконечно.

– Это ты верно подметил, – кивнул головой Петр Сергеевич. – Причем в этой войне есть доля и нашей вины. Слишком много мы наделали ошибок, ориентируясь на экстремистское крыло палестинцев, что привело только к дестабилизации арабского мира. Ливан еще десятилетие назад выступал как финансовый и политический центр арабского мира, а теперь лежит в руинах. Мы сами нанесли удар идее арабского единства и теперь пожинаем плоды этого.

– Вы считаете людей из ООП экстремистами? – удивился Дин.

– А ты считаешь их ангелами с крылышками? Они почти сорок лет воюют и ничего, кроме этого, больше делать не умеют. Они даже друг с другом договориться не могут, поскольку все споры привыкли решать с помощью оружия. Тот же Арафат хоть и ориентирован на нас, однако таскать каштаны из огня в нашу пользу не станет. Слишком он хитер для этого.

– Лично на меня Арафат произвел совсем другое впечатление – положительное, – попробовал заступиться за лидера ООП Дин.

– Не спорю, это он делать умеет – производить впечатление, – усмехнулся Купцов-старший. – Кроме того, что он хитрый, он еще и умный человек. В Москве он ведет себя как кандидат в члены КПСС, а в королевской семье – как отпрыск короля. Много лет он обхаживал наше руководство и все-таки добился своего: уломал Брежнева на личную встречу (первая встреча Брежнева с Арафатом произошла в апреле 1977 года. – Ф. Р.). При этом Арафат ведет себя весьма независимо: каждый раз, когда приезжает в Москву, он возлагает венок к Могиле Неизвестного Солдата, но ни разу – к Мавзолею Ленина. Хочет показать, что он не соединяет свою борьбу за свободу Палестины ни с каким «измом». Кроме одного – с терроризмом.

– Терроризм Арафат осуждает.

– Только на словах. Другое дело, что Арафат не самый оголтелый экстремист в ООП и знает, как не перегнуть палку. Этим он нас, собственно, и привлекает, поскольку из двух зол обычно выбирают меньшее.

– Однако многие акты террора со стороны палестинцев были вынужденной реакцией на террор со стороны Израиля, – продолжал возражать Дин. – И именно национально-освободительная борьба пробудила в палестинцах национальное самосознание. В итоге на сегодняшний день ООП не только получила поддержку со стороны двух десятков арабских стран и стран Восточного блока, но и достигла международного признания, включая официальное представительство в ООН.

– Именно поэтому ООП и считается самой уникальной террористической организацией, которая впервые в современной истории смогла достичь политических целей, используя довольно часто террористические методы. Однако ты же не будешь спорить, что главной своей цели – уничтожения Израиля – она так и не достигла. Более того, я выскажу крамольную мысль: именно существование ООП сплотило израильское общество, а их спецслужбы сделало одними из самых эффективных в мире.

– И все же, возвращаясь к Арафату, я считаю, что большинство его поступков продиктованы благими намерениями, – упорствовал Дин. – Он человек принципиальный и умеет держать слово. А уж о его скромности и вовсе ходят легенды. У него нет вилл где-нибудь в Европе, он спит всего по 4–5 часов в сутки – остальное время работает.

– Зато остальные руководители ФАТХ погрязли в роскоши и коррупции. И простые палестинцы прекрасно это знают и видят. Что касается Арафата, то он скромен по части быта, но нескромен в другом – в жажде власти. Именно это и делает подчас переговоры с ним крайне тяжелыми и непредсказуемыми.

– Но эти переговоры важны, особенно сейчас, когда Египет затеял сепаратные переговоры с Израилем.

– Эти переговоры во многом и стали возможны потому, что Арафат до сих пор так и не сформулировал четко свои предложения о том, как привести дело к политическому урегулированию на Ближнем Востоке. Нельзя же все время говорить только «нет»! Будь у ООП хоть какая-то позитивная программа, то она давно бы стала политическим противовесом этим сепаратным переговорам.

В этот момент Купцов-старший остановил автомобиль перед светофором, что на некоторое время приостановило диалог двух спорщиков. Но едва они снова тронулись, как Петр Сергеевич продолжил свою речь:

– В последние годы мы допускаем досадные просчеты не только на Ближнем Востоке. В головах наших стратегов началось головокружение от успехов, когда им показалось, что после того как США проиграли во Вьетнаме, у нас развязаны руки. Взять ту же Анголу, где мы сделали ставку на МПЛА. Да, воюют там кубинцы, но мы финансируем эту кампанию из своего кармана. В итоге в то время, когда американский Конгресс отказался давать ассигнования на дальнейшую поддержку проамериканских партий и фракций, мы начали этим фракциям помогать. Но итог-то плачевный: гражданская война в Анголе заполыхала с новой силой. МПЛА, конечно, удержалась у власти и даже месяц назад провела свой первый съезд (от КПСС туда ездил член Политбюро Андрей Кириленко. – Ф. Р.), однако конца войны пока не видно. И знаешь почему? Потому, что в Анголе воюют не бедные с богатыми, а бедные с бедными. Но ведь это было понятно с самого начала – еще в 75-м году!

– Но если вы, работая в МИДе, знали все это еще тогда, почему не настаивали на своем варианте? – спросил Дин.

– Настаивал не только я, но и люди рангом повыше, – ответил Купцов-старший. – Но все без толку. У нашего руководства сложилось впечатление, что сегодняшняя Ангола – это Испания 1935 года и мы просто не можем остаться в стороне. Однако эта позиция может стать для нас настоящей пороховой бочкой – она окончательно подорвет все наши успехи, которые были достигнуты в период разрядки. Ведь после Анголы мы умудрились вляпаться еще и в эфиопские события: отреклись от своего давнего союзника Сомали в пользу Эфиопии. А это новые траты бюджетных денег, причем траты существенные (в апреле 1977 года к власти в Эфиопии пришел подполковник Менгисту Хайле Мариам, который заявил о начале строительства социализма у себя на родине, после чего Москва стала ему активно в этом помогать. – Ф. Р.).

– Однако деньги у вас теперь, кажется, есть, и деньги огромные, – заметил Дин.

Это было правдой: после нефтяного кризиса 1973 года, когда цены на «черное золото» в мире резко повысились, в советскую казну потекли баснословные деньги, которые вскружили голову кремлевским руководителям. Поэтому Купцова-старшего реплика Дина не удивила.

– Именно это меня и пугает: деньги у нас действительно есть, но распорядиться ими мы правильно не умеем, – произнес Купцов-старший. – Вместо того чтобы значительную часть этих средств пустить на модернизацию собственной экономики, на нужды людей, мы пускаем их по ветру – на так называемую интернациональную помощь. Бесспорно, помогать третьему миру мы должны, но не так расточительно, как это происходит сегодня. Ведь шальные деньги, которые льются на головы нашим друзьям, развращают их. Они считают, что мы чуть ли не обязаны субсидировать их из своего кармана. Взять ту же Сирию. Мы поставляем ей оружие практически бесплатно, поскольку она является нашим оплотом на Ближнем Востоке и снабжает этим оружием палестинцев. Но эта помощь оборачивается нам в копеечку: десятки миллиардов инвалютных рублей. При этом Сирия ведет себя с нами как капризный ребенок: что хочу, то и ворочу, а вы все оплатите. Вот почему иной раз мне даже хочется, чтобы этот денежный дождь иссяк, поскольку он только питает левацкие настроения наших руководителей.

В этот момент «Волга» подъехала к воротам Соловьевки. Купцов-старший притормозил, однако мотор заглушать не стал, сообщив, что дальше Дину придется идти одному.

– У нас с сыном на данный момент размолвка, поэтому присутствовать при вашем общении мне бы не хотелось, – сообщил Купцов-старший. – Так что давай договоримся: я пока заеду еще в одно место, а через полтора часа вернусь и заберу тебя обратно. Думаю, этого времени вам вполне хватит, чтобы насладиться обществом друг друга.

Несмотря на то что Дин плохо говорил по-русски, однако объяснить регистраторше, зачем он приехал, ему не составило особого труда. Он назвал нужную ему фамилию, и девушка быстро сориентировалась, с кем его связать. Другое дело, что его появление в холле клиники вызвало небывалый ажиотаж у персонала и стало поводом к настоящему столпотворению. Дина сразу окружила толпа молоденьких врачих в белых халатах, они стали наперебой просить поставить свой автограф на вырванных из тетрадок листках. А одна из врачих специально сбегала в свой кабинет и принесла портрет Дина из какого-то советского журнала, который висел на стене. И Дин поставил свою размашистую подпись под этой фотографией.