Динамика повешения

Казалось, Мориарти испытывал симпатию к молодому человеку, желая помочь ему развить врожденные таланты.

– Если он не оставит полностью своих обязанностей, то почему бы и нет?
– сердечно согласился Реджинальд.

– Профессор, - улыбнулся Артур, - учиться у вас будет для меня наслаждением.

– Пока не забыл, джентльмены: Сэмюел Хогтон оставил это для вас, когда посещал меня в прошлый раз.
– Реджинальд раздал нам копии трактата, озаглавленного "На виселице". Преподобный Хогтон из Дублина, наш товарищ по Коперниковскому обществу, увлекался математикой.
– Хогтон утверждает, что математическое изучение повешенных может принести пользу для медиков. Гуманное повешение против негуманного - различие определяется весом преступника, высотой падения. В результате мы имеем или мгновенную смерть от перелома шейного отдела позвоночника, или продолжительную - от удушения.

Некоторое время мы спорили о предпочтительном способе смертной казни, в основном с Мориарти, который выступал за второй. Потом тема разговора странным образом переместилась на астрономическую задачу с притяжением трех тел, которая меня не особо интересовала. Мы с Артуром попросили нас извинить и отправились к нему домой - я обещал прочитать его рассказы.

Обстановка в жилище Артура отличалась скромностью, на столе возвышались груды бумаг - статьи по медицине, черновики писем, ноты. Среди его медицинских книг я обнаружил сочинения Бертона, Диккенса, Лейбница и, само собой, По. Чтобы я мог присесть и прочитать рассказы, ему пришлось убрать со стула футляр со скрипкой. Найдя тексты увлекательными и ровно написанными, я порекомендовал Артуру продолжать литературные штудии.

Артур достал книгу, переплетенную в красную марокканскую кожу, с золотым и серебряным тиснением. "Приключения Алисы в Стране чудес".

– Преподобный, не могли бы вы подписать ее для герра Глайвица? Иногда в разъездах я встречаю этого человека, к которому испытываю глубокое сострадание. Удача оставила беднягу; чтобы прокормить детей, он дает уроки немецкого языка. Может быть, ваша книга подарит его семье немного радости...

Я с удовольствием оставил автограф.

Артур слал письма мне в Оксфорд, повествуя о своем общении с Мориарти. Вначале они кипели бодростью, повествуя о том, что остротой ума профессор соперничает с доктором Беллом. Но если Белл ставил во главу угла наблюдательность, то Мориарти учил терпению. Артур писал, ссылаясь на жизненную философию Мориарти, что предугадывание поступков имеет столь же важное значение, как и восстановление логики событий. Мир - шахматная доска, а поступки людей столь же предсказуемы, как ходы фигур.

Но со временем письма Дойла стали мрачнее, в них сквозили намеки на охлаждение отношений с Мориарти. Профессор начал завидовать юношескому задору? Или Артур раскопал кое-какие темные делишки Мориарти? В любом случае студент-медик подписал себе смертный приговор.

В конце лета нас с Мориарти пригласил в гости коперниковец из Лондона. На третий вечер пребывания в столице наше возвращение из филармонии было омрачено телеграммой с трагическим известием. Артура Дойла нашли мертвым. Повешенным.

– Его очень беспокоили новости из Астона, - заметил профессор.
– Но какие именно, он отказывался пояснять. Я должен был заподозрить неладное.

– Но разве вы могли предвидеть?
– Я попытался его утешить.

– Наш долг перед этим юношей - расследовать обстоятельства его гибели, - настаивал он.

Вот так получилось, что мы с Мориарти вернулись в Астон, чтобы выразить соболезнования доктору Хоару.

Реджинальд поведал нам подробности смерти Артура:

– В тот вечер после визитов к пациентам он вернулся домой и, как обычно, заперся в своей комнате. Представьте себе наше потрясение, когда на следующее утро мы узнали, что Артур найден повешенным в колокольне Святой Марии. Это церковь на нашей улице. Инспектор Айвс пригласил меня опознать тело.

– Какова причина смерти?
– спросил Мориарти.

– Все признаки указывают на удушение, - ответил Хоар.
– Инспектор Айвс сразу предположил самоубийство.

– Вряд ли Артур покончил с собой. Реджинальд, пойдемте с нами. И расскажите все, что вы видели.

Без особого желания добрый доктор повел нас в церковь Святой Марии. Колокольня находилась на самом верху. У маленькой двери, которая вела в нее, стояла приставная лестница. Веревка для звонаря свисала сквозь широкий люк в полу колокольни.

– Петля была привязана к языку колокола, - пояснил Реджинальд.
– Артур, когда мы его нашли, висел в шести футах над полом. Вряд ли он отбросил ногами подставку, или мы не смогли ее разыскать. Скорее всего, он спрыгнул в люк с колокольни.

– Он мог спрыгнуть с лестницы, - рассуждал Мориарти.
– Но тогда его отбросило бы к противоположной стене. Вы обнаружили какие-нибудь ушибы на его руках или ногах?

– Нет.

– Умирающие обычно хватаются за петлю, даже если намеревались покончить с жизнью. На его шее были царапины или ссадины?

– Нет.

– Но руки связаны не были?

– Совершенно верно.

– Тогда все указывает на внезапное падение с высоты, - сказал профессор.
– Но это противоречит виду смерти.

– Почему?
– озадаченно спросил Реджинальд.

– Математика, - пояснил я, припомнив трактат Хогтона о повешении.
– Учитывая вес покойного и длину веревки, которая составила больше двенадцати футов, сила падения была бы столь велика, что петля не удавила бы его, а сломала шею.

– Рассмотрим следы на шее, - кивнул Мориарти.
– Реджинальд, где находился узел от петли?

– Против левого челюстного сустава.

– Узел, помещенный в этом месте, при падении толкает голову вбок. Смерть должна была бы наступить в результате перелома, а не удушья. Таким образом, мы имеем взаимоисключающие факты. Если Артур спрыгнул с высоты, то должен был умереть не от удушья, а от травмы позвоночника.

– В самом деле, парадокс, - согласился я.

– Из этого может следовать лишь один-единственный вывод. Артур Дойл умер до того, как был повешен.

– Его удушили во сне?
– предположил я.
– А потом отметина от гарроты перекрылась странгуляционной бороздой?

– Не исключено. Возможно, осмотр его комнаты даст нам больше подсказок.

В жилище Артура Мориарти убрал со стола знакомую мне книгу в красном переплете с золотом и серебром, а потом принялся изучать бумаги молодого человека.

– Вот черновик статьи, которую он писал для "Британского медицинского журнала". "Применение gelseminum в качестве отравляющего вещества. Артур Конан Дойл". Артур ставил на себе опыты с gelseminum, который более известен как жасмин, с целью медицинского исследования. Джентльмены, у нас есть яд!

– Отравление!
– воскликнул я.
– А как же смерть от сдавливания верхних дыхательных путей?

– Вы знаете симптомы воздействия gelseminum на человека, Реджинальд?

– Он эффективен при таких спазматических приступах, как эпилепсия или истерия, - сказал доктор.
– Воздействует на нервные окончания, контролирующие функцию дыхания. Достаточно большая доза могла бы парализовать человека, что привело бы к остановке дыхания и в конечном итоге - сердца! Я же, само собой, предположил, что он задохнулся в петле, даже не рассматривая применение яда! Вы блестящий аналитик, Мориарти, как и говорил мне Артур!