Динамит пахнет ладаном

— Как вы нас опередили, босс? — с почтительным удивлением спросил Гарри.

— На дилижансе. Выехали вечером. Ночью были на месте. Парни, ваши места в середине вагона, располагайтесь.

— Эх, жалко, коня взять нельзя, — сказал Гарри, потрепав гриву своего жеребца. — Прощай, Скорпион.

— Вернемся, купишь себе нового. Идите в вагон, — добавил полковник уже чуть более строго.

Они забрались в первый вагон, пассажирский, с занавесками, белеющими сквозь запыленные стекла.

Орлов шевелил губами, словно и в самом деле считал уплывающие в вагон ящики. Ему требовалось время, чтобы очухаться после крепкого удара. У него на глазах рухнуло всё, что они с Джеком Джонсом так тщательно готовили.

По их плану, рейнджеры должны были незаметно прибыть на станцию Вилья под утро и занять позиции между пакгаузами. Как только Орлову станет известно, где находится вагон, он должен был подать сигнал. И рейнджеры, вместе с командой мексиканских гвардейцев, захватили бы и груз, и сопровождающих. Гвардейцами командует старый приятель Джека. Ему можно доверять. Точнее, только ему и можно доверять.

Им казалось, что они учли всё. Но кто же знал, что от станции в сторону реки ведет еще одна ветка, недостроенная, но вполне пригодная для движения небольшого состава? И кто мог предположить, что Хелмс сам явится в Мексику, чтобы отогнать свой вагон в пустыню, где его спокойно набьют динамитом под самую крышу?

Он оставался в седле, пока дверь не была задраена. Хелмс так же спокойно ждал в тени вагона, продолжая поглядывать на часы.

— Разгрузка займет часа два, не меньше, — сказал он, захлопнув крышку часов и пряча их в жилет. — Ну как, мистер Орлов? Сошлись цифры?

— Не хватает двух ящиков.

— Возможно, тех самых, которые были использованы?

— Ах да, я и забыл! — Орлов со смехом стукнул себя по лбу.

Он слез с лошади и подвел ее к одному из грузчиков, молодому мексиканцу в мокрой от пота рубахе.

— Береги кобылу. Она из хорошего табуна. Из табуна команчей.

— Спасибо, сеньор, — растерянно пробормотал мексиканец, глянув на полковника.

Хелмс кивнул, и грузчик схватился за повод.

— Спасибо, сеньор. Храни вас Бог!

Орлов еще раз огляделся, словно боялся что-нибудь забыть тут или потерять. Но ему нечего было забывать. И терять — нечего.

28. Куда ведут рельсы

Переборки в вагоне были такими тонкими, что Орлов слышал, как в соседнем отделении Гарри и Майк шлепают картами по столу. Дверей не было, вместо них секции отделялись от прохода брезентовой занавеской. «Особо не посекретничаешь, — подумал Орлов. — Остается надеяться, что никто из них не понимает по-русски».

Словно угадав его мысли, Вера сказала на французском:

— Среди них есть наши соотечественники. Один из тех, с кем я приехала.

«Зак?» — Орлов чуть не выругался от досады. Зак, убивший Медвежонка, смог ускользнуть от рейнджеров!

— Почему ты не переодеваешься? — спросила она.

В углу раскачивался на плечиках светлый костюм. На лавке под ним Орлов увидел остроносые башмаки, серую шляпу и несколько сложенных сорочек.

— Надену чистое перед выходом. Ты сама подбирала?

— Нет. Написала список, отдала полковнику. Принесли. Переодевайся, хочу посмотреть, как на тебе это будет сидеть.

— Еще успею.

Он посмотрел в окно. Давно уже осталась позади станция Вилья, со всеми рейнджерами и гвардейцами. Рыжая пыль густым слоем оседала на стекле. Орлов задернул занавеску.

— Куда мы едем, тебе известно?

— В Торреон, — сказала Вера и раскрыла сумочку. — Вот наши паспорта, полюбуйся. Мы с тобой опять муж и жена. Мистер и миссис Брукс.

— До Торреона примерно ночь пути. А оттуда куда?

— Это не важно, — сказала Вера, продолжая копошиться в сумке. — Нам выдали наличность. Новенькие купюры. Интересно, настоящие?

Она достала книжечку, оказавшуюся Библией. Извлекла из-за переплета тонкий свинцовый карандаш и написала на чистом обороте обложки: «Отцепить и взорвать».

— Другого выхода я не вижу, — сказала она, когда Орлов кивнул.

— Я тоже.

— Так ты будешь переодеваться?

— Я бы сделал это гораздо быстрее, — он провел пальцем по ее записке, — если б тебя тут не было.

— Но я здесь. И вам, граф, придется к этому привыкнуть.

«Отцепить и взорвать? Всего-то? Осталось только придумать, как поступить с теми, кто попытается нам помешать», — подумал Орлов. Он вдруг увидел, что Вера улыбается.

— Я вспомнила, как мы встретились, — сказала она. — В том поезде. И вот, снова поезд. И снова все кончится точно так же, как в прошлый раз.

— Ничего не кончится, — сказал Орлов. — У нас с тобой все только начинается.

— А я знала, что всё будет так.

— Как?

— Что мы будем вместе. Знала с первой же минуты. Еще в суде. Только увидела тебя — и сразу все поняла.

— Ты же меня ненавидела. Шипела на меня, как кобра.

— Я и сейчас тебя иногда ненавижу, — с улыбкой сказала она. — И шипеть на тебя буду всю жизнь. Как кобра. Опять комплименты, граф. Кобры так красивы.

Орлов растер щеки, словно на морозе. У него начинала неметь кожа лица. Обычное состояние перед боем. Он не мог избавиться от желания просто перестрелять всех, кто с ними едет. Чтоб не мешали спокойно взорвать груз.

«Если останемся живы, надо будет поездить вместе по свету, — подумал он. — Просто чтобы спать в одной каюте, прогуливаться вместе по палубе. Или ехать по Франции и вместе прильнуть к окну, разглядывая виноградники. Или на рыбацком паруснике скользить между греческими островками. Вместе, мы еще целую жизнь проведем вместе. По крайней мере, остаток жизни».