Динамит пахнет ладаном

Он пытался представить, чем сейчас заняты Джошуа и Вера. Старый команч, как всегда, долго и придирчиво будет выбирать наилучшую позицию для стрельбы. И так же долго будет наставлять Веру, как ей подносить огонь к наконечнику стрелы. Наконец, запал начнет тлеть, Джошуа отпустит тетиву, и стрела взмоет в небо, и вдруг разгорится в полете, и нырнет в вентиляционный проем под крышей склада… И что тогда?

А если на складе только запасные детали для насосов? И никаких горючих материалов?

— Пожар! — закричал кто-то так близко, что Орлов вздрогнул и вжался в землю еще сильнее.

Он услышал топот множества ног. Захлопали двери. Где-то на дальнем краю зазвенел пожарный колокол.

Ему не было видно пожара, но судя по начавшейся панике, Джошуа Кливленд сдержал слово — все, что могло гореть, загорелось.

Орлов выждал еще немного — и выбрался из-под трубы. Теперь его одежда была вся в мазуте и издалека, наверно, была неотличима от промасленных комбинезонов, в которых носились вокруг склада работники станции.

Конечно, хотелось бы забраться внутрь помещения и подложить взрывчатку прямо под насос. Тогда повреждения были бы максимальными. Но, как говорится, не до жиру. Орлов не стал мудрить и просто втиснул заряды между стеной и трубой в том месте, где она уходила в стену — там как раз было достаточно места под кирпичным сводом. Три патрона, сверху еще три, с привязанным револьвером. Он отвел курок «мервина» и вставил под него обрезок свечи. Затем осторожно загнал патрон в барабан и подвел его под боек.

Все его движения были спокойными и плавными. Как всегда при работе с взрывчаткой, Орлов позабыл об окружающем мире. Даже если б его сейчас схватили за волосы, он бы, не дрогнув, продолжал свое дело. Спокойно и плавно он опустил руку в карман за спичками. И в эту же секунду его сердце провалилось куда-то в сапоги. Спичек в кармане не было.

Он мог их потерять, когда полз под трубой. А мог и просто забыть. Идиот! Олух!

Предаваться самобичеванию было некогда. Динамит уложен. Он будет подорван так или иначе.

Орлов оглянулся в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Он невольно шагнул к трубе, под которой можно было бы так удобно устроиться. Он ведь почти сроднился с ней, пока прятался в ее тени. Но нет, трубе осталось жить несколько секунд.

— Эй, а ты чего стоишь! Хватай лопату! Склад горит, хочешь, чтобы тут все вспыхнуло? — заорал, пробегая мимо него, рабочий в комбинезоне.

«Именно так, приятель, — едва не ответил Орлов. — Именно этого я и хочу».

Рабочий подбежал к красному деревянному щиту, на котором висели лопаты и багры. Рядом возвышались ящики, доверху наполненные песком. Орлов подбежал к ним в тот момент, когда работяга, с багром наперевес, уже уносился обратно к складу.

— Господи, помилуй, — взмолился Орлов, достав кольт и прицелившись.

Отсюда ему не было видно динамита, спрятанного под стену. Он целил в темную дугу между трубой и кирпичной стенкой. Взрывная волна должна будет уйти внутрь помещения. Ну, не вся, конечно…

Он присел за ящик с песком.

— Господи, помилуй!

И нажал на спуск.

Ему показалось, будто кто-то с размаху ударил его по лицу шершавой доской. Орлов упал за ящик, схватившись за голову. Гром обрушился на него, и каменный дождь посыпался с неба. Когда же он смог подняться, всё вокруг него горело. Извилистые языки пламени стелились по земле, густой дым накатывал волнами со всех сторон.

Орлов попытался сориентироваться. И понял, что составляя план диверсии, надо было прежде всего подумать об отходе.

Ему некуда было отходить. Он оказался в капкане собственного изготовления. Причем — в огненном капкане.

Он побежал туда, где пламя было пожиже. Увидел обвалившуюся стену насосной. Из пролома била струя пара. «Удачно получилось, — подумал он. — Паровая машина разрушена. Значит, и от насоса остались рожки да ножки. Очень удачно получилось».

За станцией дыма было меньше, и он увидел снующих людей. Поднял с земли багор и побежал к ограждению.

— Ты куда? — кричали ему вслед. — Сгоришь!

Но он скрылся в дыму. Багром отодрал проволоку от столба и смог выбраться наружу, почти не повредив одежды.

Наконец, он добрался до места, где его ждали Вера и Кливленд.

— Уходим, — только и смог проговорить капитан Орлов, забираясь на коня. — Уходим. Больше никаких взрывов сегодня.

— Вот и хорошо, — с облегчением произнесла Вера. — Едем домой.

— Если больше не будем ничего взрывать, зачем спешить? — сказал вождь. — Смотрите, как красиво.

Старый команч улыбался, и на его морщинистом лице играли отсветы пламени, бушующего в долине.

26. Продолжаем разговор

Крупные газеты обошли молчанием пожар, уничтоживший нефтехранилище. Только в паре вечерних выпусков сообщалось о «происшествии на нефтепроводе», где смогли отличиться доблестные огнеборцы компании «Стандард Ойл».

— Надо взорвать дом, где делают газеты, — посоветовал Кливленд. — Тогда они обязательно напишут. Все любят читать о себе. Наверно, писать о себе еще приятнее.

— После взрыва некому будет писать, — сказал Орлов.

— Ну, тогда давай взорвем что-нибудь рядом. Динамита у нас много, плохих людей тоже много, мы можем еще долго так развлекаться.

Они сидели у вечернего костра. Мужчины вели беседу, дымя трубками. А Вера просматривала газеты, держа их близко к пламени, и Орлов все ждал, что бумага вспыхнет у нее в руках. То-то смеху будет для Кливленда… Джошуа каждый день отправлялся в город за новостями и газетами, и каждый раз ворчал, потому что газеты стоили денег, а пользы от них… Один вред.

— Тебе понравилось взрывать, как я погляжу, — сказал ему капитан Орлов.

— Это весело. Много шума, много огня, много паники. Приятно видеть испуганного врага. Даже приятнее, чем видеть мертвого. Убить нетрудно. Что такое наше тело? Кожаный мешок с кровью. Проткни его — и жизнь вытечет. С телом справиться несложно. Но страх живет не в теле, а в душе. Когда враг охвачен страхом, его душа трепещет в твоем кулаке, как пойманная птица. Ты ловил птиц руками, Пол? И не пытайся. Да, напугать врага — это приятнее, чем просто убить.