Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон

– Если верить поточникам, есть четыре могучие силы, к которым можно воззвать, но которыми нельзя управлять: мощь крубена, благосклонность богов, доверие народа… – Она остановилась.

– А четвертая? – спросил Таквал.

– Сердце возлюбленного, – ответила девушка.

Они улыбнулись друг другу: робко, неуверенно и сдержанно.

Сердце Тэры защемило от воспоминаний о Дзоми Кидосу – умнейшей и прекраснейшей женщине, которая была ее первой любовью. До сих пор, просыпаясь по утрам, Тэра по привычке искала рядом Дзоми. Она копила истории, надеясь однажды пересказать их ей, и испытывала раздражение, когда писчий нож оказывался тупым – Дзоми всегда вовремя затачивала его. Но сейчас принцесса собрала волю в кулак и прогнала из памяти улыбку Дзоми. Нужно было сосредоточиться на настоящем и будущем.

– Корабль! – нарушил неловкую тишину впередсмотрящий на мачте. Он указал на восток, и его голос тут же дрогнул. – Город-корабль.

Впередсмотрящие на других судах подтвердили новость, и ликование на палубах вмиг сменилось испугом. Откуда вдруг взяться кораблю, когда весь флот льуку был перемолот Стеной Бурь?

Тэра и Таквал подбежали к бизань-мачте и вскарабкались по снастям. Уже на полпути они увидели на горизонте громадное судно – с такого расстояния лишь темное пятнышко на границе моря и неба. Его многочисленные мачты топорщились на горизонтальной палубе, словно длинные волоски на спине гусеницы.

– Гаринафин! Гаринафин! – сообщил впередсмотрящий.

И действительно, над далеким кораблем, вычерчивая детские каракули на гладком листе небес, кружила знакомая крылатая фигура. Издалека было сложно понять, направлялся ли гаринафин в их сторону. Хотя куда же еще, как не к ним?

– Видели, как он взлетел? – спросил Таквал двух моряков на грот-мачте. – Под резким… колким… нет, острым углом?

Матросы не удосужились ответить, продолжая переговариваться между собой. Прикрывая глаза ладонями, они оживленно указывали на крылатого зверя.

– Немедленно доложите, под каким углом взлетал гаринафин, – негромко приказала Тэра.

– Ренга… То есть ваше высочество! – Оба впередсмотрящих разом повернулись к ней. – Мы этого не знаем. Когда увидели корабль, гаринафин уже был в воздухе.

Тэра чувствовала, что Таквал весь кипит от обиды и негодования. Кроме невесты, никто из тысячи с лишним участников экспедиции не хотел с ним знаться. Несмотря на то что он был равноправным командующим флотилией наряду с принцессой Тэрой, матросы-дара либо делали вид, что не замечают Таквала, либо презрительно высказывались о нем за его спиной. Разумеется, это ставило под угрозу союз дара и агонов.

– Угол взлета может многое рассказать о состоянии гаринафина, – хмуро шепнул Таквал Тэре. – Это как с коровами: если лепешки жидкие, быстро не побежит.

Девушка ободрительно тронула его за плечо. Она твердо разъяснила капитанам и офицерам, что приказы Таквала следует выполнять, как ее собственные, и по всем вопросам советовалась с женихом. Но после вторжения льуку предрассудки в отношении степняков еще не выветрились, и команда судна не доверяла чужаку, несмотря на то, что агоны и льуку были врагами. Тэра не могла заставить матросов в один миг зауважать Таквала. Ему предстояло самому заслужить их расположение.

– Почему этот корабль не пошел сквозь Стену Бурь вместе с остальной флотилией? – удивилась принцесса, стараясь думать о насущных проблемах.

– Скорее всего, таков был приказ командующего. Тан-гаринафин Пэтан Тава славится осторожностью и предусмотрительностью, – ответил Таквал. – Я услышал о нем по пути сюда. Говорят, что в любой битве он никогда разом не бросает все силы в атаку, а непременно оставляет резерв.

Сердце Тэры забилось так, что аж в груди заныло. Она еще помнила сражение с одиноким гаринафином, пережившим гибель флота льуку в Стене Бурь. Эта схватка едва не стала для нее смертельной. Теперь, без помощи крубенов, новую атаку крылатого зверя вряд ли получится отразить.

– Может, опять погрузиться под воду? – предложил Таквал. – У нас, агонов, принято прятаться, если оказываешься против гаринафина без гаринафина.

– Это не выход, – возразила Тэра. – Погрузившись на глубину, мы сможем лишь дрейфовать по течению. Город-корабль движется на всех парусах и быстро нас настигнет. Да и нельзя же постоянно оставаться под водой. Рано или поздно придется подняться, и мы станем легкой мишенью.

– Тогда оставим два корабля прикрывать отступление, – настаивал Таквал. – Они погибнут, но остальные успеют уйти.

– Это всего лишь первая стычка с льуку, а ты уже предлагаешь пожертвовать половиной флота? – Девушка возмущенно посмотрела на него.

– Так поступают воины агонов, чтобы спасти племя. Я с радостью возглавлю тех, кто отважится остаться. Мы ляжем костьми и образуем стену, о которой в будущем сложат такие легенды, что истории о Стене Бурь померкнут на их фоне. Мы станем жить в песнях. – Таквал сорвал с шеи кожаный шнурок. – Этот амулет из камней, найденных в печеночно-мочевом пузыре гаринафина, позволит моим соотечественникам…

– Стоп-стоп! Что еще за печеночно-мочевой пузырь?.. Ты имеешь в виду небольшой орган рядом с печенью, похожий на кошель? Желчный пузырь?

– Точно, желчный. Камни из желчного пузыря позволят моим соотечественникам понять, что я передал тебе все свои полномочия перед тем, как испустить дух. Не самый безоблачный выход, но, когда ты окажешься в Гондэ…

– А ну прекрати! – возмутилась Тэра. От некоторых идей Таквала ей одновременно хотелось плакать, смеяться и ругаться. Вдобавок его дара, которому он обучался как у вельмож, так у и простолюдинов из флота Мапидэрэ, пестрил совершенно неуместными идиомами. – Что за навязчивые мысли о продолжении жизни в песнях и легендах? Чем тебя этот мир не устраивает? Мы пребываем здесь и сейчас, между Вуалью Воплощения и Рекой-по-которой-ничего-не-плавает. И в наших силах кое-что в этом мире изменить. Каждый участник нашей экспедиции обладает уникальными знаниями и навыками. И вообще, любой человек незаменим. Самопожертвование – не решение всех проблем. Это самый простой выход. Я собираюсь привести в Гондэ все корабли с полным экипажем, включая и тебя.

Таквал был до глубины души изумлен подобной реакцией: командиры агонов привыкли рассуждать иначе.

– Как же ты собираешься… отбиться от гаринафина?

– Это самое интересное, – с решительным видом ответила Тэра. – В нашем распоряжении есть примерно час. Рассказывай все, что знаешь о поведении гаринафинов во время долгих путешествий.

За свою тридцатилетнюю военную карьеру – сперва он служил под началом хитроумного пэкьу Тенрьо, а затем требовательного пэкьу-тааса Кудьу – Тооф летал на дюжине гаринафинов и побывал в сотне сражений. По логике вещей, он должен был хладнокровно встречать любую угрозу.

И тем не менее в ходе этой разведывательной миссии Тооф испытывал такой же страх, как и в самый первый раз, когда его, пятнадцатилетнего мальчишку, отправили в одиночку разбираться с затаившимися саблезубыми тиграми.

Тана, десятилетняя самка гаринафина, на которой летал Тооф, задрожала под седлом, разминая и растягивая затекшие от длительного простоя крылья. Она как будто тоже волновалась. Команда Тоофа, в целях экономии подъемного газа сокращенная на время морского похода до четырех человек, молча держалась за стропы, надетые на Тану. Никто не болтал попусту, не распевал воодушевляющие боевые песни.