Династия Рейкхеллов

Убийство английского морского капитана было актом насилия, глубоко обеспокоившим всю колонию иностранцев в Вампу. Никто не был в безопасности, говорили они, и с заходом солнца в этот вечер они отослали всех своих китайских работников через ворота Петиции, строго велев им не возвращаться до утра. Было совершенно очевидно, что ситуация обострится.

Сэр Уильям Эликзандер не питал личной симпатии к покойному капитану Флинту. Но как-никак был убит британский подданный, и обязанности коммодора были ясны. Утром четыре военных корабля заняли позиции недалеко от берега и расчехлили пушки. И вновь сэр Уильям посетил Сун Чжао, но на этот раз он уже предъявил ультиматум. Если убийцы не будут переданы ему в течение двадцати четырех часов, он будет вынужден обстрелять Кантон и продолжит обстрел до тех пор, пока его требование не будет выполнено.

Кое-кто из жителей Кантона в панике бросился бежать в горы, но большинство осталось равнодушным к угрозам.

Наместник собрал на совет своих подчиненных, а затем вызвал Сун Чжао.

— Ты думаешь, англичане действительно выполнят свою варварскую угрозу? — спросил он.

— У меня нет сомнений по этому поводу, — сказал торговец подавленно. — Сэр Уильям цивилизованный человек, но он будет с позором отозван в Лондон, если не предпримет никаких действий. Англичане считают, что запятнана их национальная честь.

— А честно убивать тысячи ни в чем не повинных людей? — гневно спросил Дэн Дин-чжань.

— Конечно, нет, но такова практика англичан. Они знают, что оборона слаба и что наши военные джонки не смогут изгнать их большие корабли. Я уверен, что Эликзандер осуществит свою угрозу.

Наместник подумывал о том, чтобы загрузить пустые лодки взрывчаткой и оставить их дрейфовать вблизи британских кораблей, чтобы они столкнулись с ними. Но это план был нереальным, и наместник, испытывая чувство унижения, был вынужден подчиниться ультиматуму.

Невозможно было установить личность убийц капитана Флинта, и как позднее узнали британские командиры, солдаты императорской армии наугад схватили трех жителей Кантона, и всего за час до истечения срока ультиматума эти растерянные, невинные люди были доставлены в цепях в Вампу и переданы британским военным морякам. Белые были потрясены этим странным чувством справедливости китайцев, и они лишь утвердились в своем мнении о том, что имеют дело с нацией необразованных варваров.

Чуть позже в это же утро «Летучий дракон» вернулся из плавания в Джакарту с перцем и другими специями. Он бросил якорь у одного из причалов Сун Чжао, и пока грузчики начали разгружать трюм, Джонатан Рейкхелл отправился в сопровождении привычного эскорта на доклад в дом Сун Чжао. Он ничего не знал о сложной ситуации в городе, но заметил, что население Кантона более открыто выражало враждебность по отношению к нему, чем ранее. Многие кричали «заморский дьявол», и солдатам в его эскорте пришлось сплотиться теснее, чтобы благополучно добраться до дома Сун Чжао.

Вскоре после этого трое китайцев, арестованных вместо убийц Флинта, были доставлены на борт британского флагманского корабля и в присутствии коммодора сэра Уильяма Эликзандера, с соблюдением должной церемонии, были повешены.

Китайские служащие иностранных факторий немедленно оставили работу и покинули Вампу. Новость о казни распространилась мгновенно, и вооруженные толпы начали сновать по улицам Кантона в поисках иностранцев. В этой трагедии никто не обвинял императорского наместника, люди были единодушны в своем убеждении, что только британцы виновны в гибели трех безвинных людей.

Кай принес новости о последних событиях как раз в тот момент, когда Джонатан завершал свой доклад.

Торговец приказал мажордому усилить охрану вокруг имения, а затем рассказал молодому американцу, что произошло.

— Но это безумие, — сказал Джонатан. — Я не был знаком с Флинтом, но все знали, что он тайно ввозит опиум в Вампу.

— Точно так же, как все знают, что Брюс прячет этот опиум у себя на складе, — со вздохом согласился Чжао.

— Что же теперь будет?

— Кто знает? Когда люди теряют способность здраво мыслить, они превращаются в зверей.

Главной заботой Джонатана была безопасность его команды и корабля.

— Мне кажется, что как только закончится разгрузка, скорее всего сегодня во второй половине дня, я должен выйти в море и оставаться там до тех пор, пока все не успокоится.

— Я согласен, что «Летучему дракону» лучше покинуть Вампу на какое-то время. Но командование кораблем придется принять Чарльзу Бойнтону. А вам лучше задержаться здесь на неопределенное время в качестве моего гостя.

— Но…

— Как только вы выйдете за пределы имения, на вас сразу же нападут. Вы не проживете и нескольких минут. И я не удивился бы, если б мои же охранники набросились на вас. За воротами вас ждет верная смерть. Вы останетесь здесь до тех пор, пока не восстановится порядок. И я убедительно прошу вас не показываться у внешней стены, иначе сюда ворвутся сотни моих сограждан, чтобы растерзать вас, и целый полк императорских войск не сможет защитить вас.

— Но, оставаясь здесь, я буду чувствовать себя трусом, — сказал Джонатан.

— Но ведь вы достаточно взрослый для того, чтобы различить грань между трусостью и благоразумием, — сказал Чжао укоризненно. — Люди сошли с ума. Англичане, убившие грузчика, были просто тварями, как и те китайцы, что убили Флинта. Корень этой проблемы в опиуме, но это такая проблема, которую не смогут решить ни сэр Уильям, ни наместник. Небесный император должен найти пути выполнения своего эдикта, направленного против ввоза в страну наркотиков, и заставить алчных британских торговцев подчиниться его законам. Ваша смерть ничего не решит и не приблизит решение проблемы. Она лишь станет причиной напряженности между Срединным царством и Соединенными Штатами. Что будет хорошего, если американцы пришлют сюда свои военные корабли и будут грозить обстрелом Кантона?

— Боюсь, что вы правы, сэр, — сказал Джонатан, у которого здравый смысл одержал верх над эмоциями. — Я останусь. Похоже, у меня нет иного выбора.

Чжао дал ему бумагу, кисточку и чернила, и Джонатан написал записку Чарльзу, поручив ему выйти в море и оставаться там до тех пор, пока все не успокоится. Один из охранников немедленно понес записку в Вампу.

За обедом Лайцзе-лу выглядела очень довольной тем, что Джонатан неожиданно оказался гостем в доме ее отца, но она промолчала. Сара Эплгейт, не одобрявшая этого решения, отвела гостю покои в небольшом здании, которое находилось как раз напротив гостиной и спальни Лайцзе-лу.

— Кай примерно такой же комплекции, что и вы, — сказал Чжао. — Я прослежу, чтобы он снабдил вас рубашками и брюками. Я дам вам также бритву и ароматические палочки чистить зубы.

Лайцзе-лу хранила молчание до тех пор, пока не подали суп, завершавший обед.

— Меня уже давно беспокоит то, что вы не говорите по-китайски, Джонатан, — сказала она. — Сейчас как раз подходящее время для того, чтобы научиться говорить на мандаринском и кантонском наречиях, и я буду вашим учителем. Мы будем заниматься каждое утро по два часа, и еще два часа во второй половине дня.

Он улыбнулся ей, когда до него дошло, что его «заточение» будет не столь тягостным, как ему сначала показалось. Плюсов было гораздо больше, чем минусов.

Сара нахмурилась, но промолчала.

После обеда Джонатан вместе с Лайцзе-лу прошли в ее гостиную, и занятия начались. Он и девушка были так поглощены друг другом и тем, что делали, что время летело незаметно.

Сара находила предлог несколько раз зайти к ним, но урок не прерывала.

А вечером молодая пара устроилась в библиотеке Чжао и провела вечер за чтением. Чжао отправился на совет во дворец наместника, а Сара села на террасе у своих покоев, откуда могла видеть молодую пару в библиотеке. К ее облегчению, они вели себя благопристойно, но когда встали, чтобы отправиться спать каждый в свою спальню, они обнялись на пороге библиотеки. Гувернантка понимала, что то, что они все время рядом друг с другом, рано или поздно приведет к тому, что они не смогут устоять перед искушением. Но, похоже, она ничего не могла предпринять, чтобы остановить неизбежное. Обстоятельства были против того, что она считала нормой жизни.