Династия. Феникс

— Ярик, — шепчет он, — смотри…

Ярослав приглядывается и видит в кустах её. Собака. Большая, грязная, с торчащими рёбрами и оскаленной пастью. Её глаза горят, как угли, и она неотрывно наблюдает за двумя детьми, принюхиваясь.

Как она здесь оказалась?! Впрочем, чего удивляться — поместья Грозиных обширны, сюда нередко забредают дикие или бездомные животные из Московской области.

Ярослав сразу понимает, что это не просто бродячая собака. Она голодная, злая, возможно, даже бешеная. И они с братом вполне могут стать для неё добычей.

— Лёша, не двигайся, — шепчет он, чувствуя, как быстро колотится сердце.

Но Лёшка не может стоять спокойно. Он делает два шага назад, и это движение становится роковым. Собака рычит, её тело напрягается, а младший Грозин от страха начинает плакать и бросается в объятия брата.

Собака с лаем кидается на них.

— Беги! — кричит Ярослав, хватая Лёшку за руку.

Они оба срываются с места, а пёс несётся следом за ними. Оглянувшись, Ярослав видит её острые, жёлтые клыки, и понимает — им не убежать.

Он не думает. Отпускает руку брата и встаёт между ним и собакой. Зубы впиваются ему в руку, и боль пронзает её, как электрический ток. Ярослав кричит, но второй рукой хватает собаку за шею, пытаясь оторвать от своей руки.

Несмотря на измождённый вид, большой пёс оказывается сильнее подростка.

— Лёша, беги! Позови гвардейцев! — орёт Ярослав, видя и чувствуя, как по его руке хлещет горячая кровь.

На миг обернувшись, он видит, что младший брат послушался. Он несётся в сторону поместья, зовя по дороге на помощь. Но владения рода Грозиных слишком огромны, до дома далеко, а они специально ушли сегодня подальше, чтобы им никто не мешал…

Собака мотает лохматой башкой из стороны в сторону, разрывая плоть. Она разжимает клыки, и Ярослав едва не теряет сознания, видя, во что превратилось его предплечье. А пёс опять бросается на него.

Ярослав падает на землю, с воплем пытаясь отбиваться. Кровь и собачья слюна заливают футболку, горячее зловонное дыхание обжигает лицо. Он пытается удержать собаку, но та кусает его снова и снова, зубы впиваются в его руку, плечо, грудь. Боль становится невыносимой, паника охватывает с ног до головы.

— Нет! — кричит Ярослав, и в голове будто что-то щёлкает.

Он больше не чувствует страха, только ярость. Хватает псину за горло обеими руками и сжимает изо всех сил. Она рычит, пытается вырваться, но Ярослав не отпускает.

Когда собака ослабевает, он сбрасывает её с себя и оказывается сверху. Продолжает душить, а затем подскакивает и бьёт тварь ногами. Он пинает и топчет её, не останавливаясь даже, когда слышит хруст костей и понимает, что пёс уже мёртв.

В его груди пылает беспощадный огонь. Когда сил уже нет, в груди расцветает тёплое чувство. Глядя на труп собаки, Ярослав радуется.

Не столько тому, что он спасся. А тому, что он уничтожил врага. Забрал чью-то жизнь.

Ему понравилось.

Москва, база гвардии Александра Грозина

Наше время

— Ярослав с большой гордостью рассказывал, как он убил этого пса. И знаешь, он сильно изменился с того дня. Сам говорил, как ему понравилось убивать, — заканчивает князь. — Он утверждал, что нет ничего лучше. Что это высшая форма власти — отобрать чью-то жизнь.

«В чём-то он прав, — думаю я. — И это убеждение отлично подпадает под методы кукловода. Он убивает без раздумий».

— Значит, Ярослав спас Алексею жизнь, — говорю я вслух.

— Да. Они с тех пор ещё крепче подружились, но со временем немного отдалились друг от друга. А когда случилась та история с княгиней Череповой, Алексею тяжелее всех было поверить в то, что Ярослав сотворил такое.

— Но всё же он встал на вашу сторону?

— Он поставил честь и благополучие рода выше, чем любовь к брату, — кивает Григорий Михайлович.

— При этом он всё же мог помогать ему после изгнания, — осторожно добавляю я.

Дедушка мрачнеет и бурчит:

— Да. Он уже тогда имел связи за границей. А когда перешёл на службу в министерство, стал часто бывать в Европе.

«То есть Алексей вполне мог быть тем, кто помог Ярославу наладить бизнес в России после изгнания. Остальные бы вряд ли решились, боясь гнева Грозиных и самого императора, по указу которого Ярослав был лишён российского подданства», — думаю я.

— Я всё равно не верю. Как бы Алексей ни любил Ярослава, как бы они ни были близки — он бы ни за что не предал род. Запомни, он всегда действует в интересах Грозиных. Всегда! — твёрдо заявляет князь. В полумраке черты его лица кажутся резче, чем они есть, а взгляд — темнее.

— Как скажете, ваше сиятельство. У меня всё равно нет никаких доказательств, но вы должны понимать, что подозрения остались.

— Ты это уже говорил.

— Возможно, скажу ещё раз. Просто знайте, я продолжу искать, — глядя деду в глаза, произношу я.

Он качает головой:

— Если придётся изгнать ещё одного брата, я этого не переживу.

«Кукловод заслужил гораздо более суровую кару, чем изгнание», — думаю я, но решаю не говорить этого вслух.

— Как бы там ни было, мне всё-таки кажется, что это Ярослав. Ведь он жив, как выяснилось, — говорит Григорий Михайлович.

— Да, кстати. Кто вам сказал, что он мёртв?

Подумав, дедушка отвечает:

— Ромэн.

— Который работает на кукловода, — хмыкаю я.

— Я доверял ему. Он столько сделал для Династии! Как выяснилось, всё это было лишь прикрытием, чтобы плести свою паутину, — цедит князь.

— После того как Виталий его уволил, он больше не сможет этого делать. Кстати, вы не знаете, Ромэна до сих пор не нашли?

— Не интересовался.

— Тогда спрошу завтра у дяди. Мы собирались встретиться, — говорю я.

Князь рассеянно кивает, протирает глаза и смотрит на наручные часы. Сегодня у него часы с синим циферблатом и кожаным ремешком. Судя по потёртостям — старинные.

Кажется, это какое-то напоминание из прошлого.

— Я поеду домой. Нужно выспаться и обдумать всё, что случилось. Нам предстоят тяжёлые времена, — говорит Григорий Михайлович вставая.

— Это так, но мы с ними справимся. Вместе, — говорю я, поднимаясь следом.

— Кстати говоря, Александр. Я думаю, тебе пора дать должность в Династии, и у меня уже есть одна идея, кем ты можешь стать. Но обсудим позже. До встречи, — князь пожимает мне руку, похлопывает по плечу и выходит из комнаты.