Династия. Феникс

— Мы не будем платить, — улыбаюсь я. — Все контракты оформляем через офшорные компании на Кипре. У меня есть человек в Европе с хорошими связями. Юридически Цитата будет продавать азиатам товары по себестоимости, а те перепродавать у себя с наценкой. Налоговая получит отчёты с нулевой прибылью.

— Гениально и рискованно, — хмыкает Булатов. — Хорошо, я этим займусь. Но мне бы не помешала твоя помощь.

— Постараюсь приехать сегодня, но не обещаю. Думаю, что Белозерская тебе поможет.

— Хм, не уверен. Её вызвал к себе твой дед, ты в курсе? Сегодня днём она поедет к нему, и разговор, похоже, планируется неприятный, — сообщает Богдан.

— Правда? Я не знал, — отвечаю я.

Зато я точно знаю, зачем именно князь вызвал Зинаиду Павловну к себе. Речь наверняка пойдёт о её участии в покушении тридцатилетней давности. Тогда, в кабинете Жарова, князь сказал, что Белозерская ответит за это.

Видимо, для графини пришло время отвечать.

Я не буду в это вмешиваться. Меня тогда ещё на свете не было, так что пускай Григорий Михайлович сам разбирается.

Закончив разговор с Булатовым, я доедаю завтрак и отправляюсь в башню Династии. Школа? Какая школа? Думаю, теперь я появлюсь в Бриллианте только для сдачи экзаменов. Совершенно нет желания сидеть на уроках, когда происходит такое.

Пока еду, изучаю информацию, поступающую от аналитиков Династии и от Егора, который активно мониторит сеть. Ничего хорошего я в этих сводках не вижу.

Акции Династии снова упали после выхода новостей о разрыве контракта со «СтальИнвест», принадлежащего роду Суворовых — давних союзников императора.

Ещё три партнёра из списка богатейших дворянских корпораций отказались от совместных проектов. Это уж не говоря о заголовках вроде «Склады Династии в Новороссийске заблокированы таможней», «Кредиторы требуют досрочного погашения займов», «Заводы в Твери и Казани остановлены из-за внезапных проверок МЧС» и всё в таком духе. Император развернул против нас масштабную кампанию.

Ещё один подлый удар нанесли по моим личным делам. Хакеры вывели из строя платёжную систему Оруженосца, и теперь наши клиенты просто не могут оплатить услуги. Кто-то согласен заплатить наличными, но большинство просто отказываются от заявок и уходят к конкурентам.

Егор обещает, что его отдел починит всё в течение суток. Но сутки — это много. Особенно учитывая, что главный урон придётся не по доходам, а по репутации.

Внезапно среди этого потока негатива всплывает письмо от Дмитрия:

'Сашок, привет. Предатели рассказали много интересного. Я вскрыл сеть фирм-прокладок кукловода в Швейцарии и Лихтенштейне. Поговорил со своими друзьями среди европейских дворян и устроил врагам сладкую жизнь. Налоговые службы организовали облавы, а следом мы провели информационную атаку. Короче, мы как следует врезали по кошельку кукловода. Радуйся.

p.s. Мне помог отец. Не спрашивай, как я на это решился, но без его вмешательства не справился бы. Он знает всех важных людей в Европе'.

Отправляю короткое «Спасибо». Дима молодец, и действительно как следует взялся за порученную миссию. Но Алексей… Почему он решил ему помочь? Догадался, что мы его подозреваем, и теперь жертвует фигурами, чтобы самому остаться чистым? Или он всё-таки на нашей стороне?

Пока не буду делать выводы. Надо дождаться, когда Дмитрий сможет выяснить что-нибудь о Ярославе или даже найти его.

Пишу ему вдогонку ещё одно письмо: «Больше не привлекай Алексея. Плотно займись поисками Ярослава. Отличная работа, род гордится тобой».

Надеюсь, это не прозвучит слишком пафосно. Но я действительно горжусь, что он сумел успешно провернуть запланированную операцию. Мы не только ударили по кошельку кукловода, но и лишили его структуры в Европе.

Ещё одна победа, праздновать которую рано. Ведь кукловод на пару с императором бьют по нам не менее больно.

Машина подъезжает к небоскрёбу Династии. Здание, обычно сияющее стеклом и сталью, сегодня похоже на раненого зверя: на парковке мигают синие огни машин имперских спецслужб, у входа толпятся журналисты с камерами.

Увидев мой автомобиль, они тут же бросаются наперерез. Матвей еле успевает затормозить, чтобы никого не сбить.

— Психи, — бурчит он.

— Подождём немного. Не хочу с ними разговаривать, — говорю я.

Из небоскрёба выходит несколько вооружённых до зубов солдат Династии и грубо расталкивают репортёров, освобождая мне дорогу. Но когда я выхожу из машины, один журналист ухитряется прорваться и суёт микрофон мне в лицо.

— Александр, вы согласны, что Династия может обанкротиться в этом году?!

В ответ я усмехаюсь и коротко отвечаю:

— Нет.

— Но показатели…

— Свали, придурок! — династиец отпихивает журналиста в сторону.

— Дамы и господа, на днях мы проведём пресс-конференцию с ответами на все острые вопросы. До тех пор всю актуальную информацию о состоянии дел компании вы можете получить от пресс-службы, — громко произношу я и направляюсь к входу в здание.

Даже в холле царит хаос. Сотрудники бегают туда-сюда, орут в телефоны. Вместо ролика на огромном экране отображаются графики, в которых слишком много кроваво-красных цифр.

Я поднимаюсь на девяносто девятый этаж и направляюсь в кабинет князя.

За тяжёлой дубовой дверью Григорий Михайлович стоит у окна, смотря на город. Без пиджака, рукава закатаны, на столе — пустая склянка из-под нитроглицерина.

— Здравствуй, Александр. Ты в курсе событий? — оборачивается он.

— Да, ваше сиятельство. Но, вероятно, не всех. Вы плохо себя чувствуете? — я киваю на баночку на столе.

— Небольшая стенокардия, ничего страшного. Давненько я не получал столько плохих новостей разом, поэтому неудивительно, что мне понадобились таблетки, — морщится дедушка.

— Я могу чем-то помочь?

— Можешь свернуть шею этому ублюдку на троне? Я был бы счастлив! — рычит князь и садится в кресло.

— Вы хотите сказать, что надо предпринять решительные меры против императора? — спокойно уточняю я, садясь рядом.

Григорий Михайлович вздыхает и качает головой.

— Не знаю, — говорит он. — Это рискованно, но мы должны ответить. Сегодня утром я ездил в Кремль и знаешь, что?

— Ничего хорошего, судя по всему.

— Меня не пустили, — цедит дедушка. — Заставили прождать сорок минут, а потом сказали, что его величество не сможет меня принять. Это оскорбление и явное проявление вражды!