Династия. Феникс

Ромэн поднимает на меня красные глаза. Вытирает бегущую из носа кровь и спрашивает:

— Где мой отец?

— В машине, — отвечаю я. — С ним всё хорошо. Наш врач вколол ему кое-какой препарат, который вызвал недомогание, а кислородная маска облегчала симптомы. Ничего страшного, через пару часов всё пройдёт.

Кукловод усмехается и качает головой. Турбины самолёта смолкают — их завели только для вида, чтобы усыпить бдительность врага.

— Вот как. Всё-таки я проиграл, — говорит Ромэн. — Что ж, давай. Убей меня.

— Не собираюсь.

Ромэн хмурится и хрипло спрашивает:

— Почему? — в голосе слышится искреннее недоумение.

— А ты разве не понимаешь? — я наклоняюсь к нему. — Потому что ты тоже Грозин. Мы не убиваем своих. Только не думай, будто это значит, что ты останешься безнаказанным…

Эпилог

10 лет спустя

Дверь тюремной камеры открывается. Сидящий за столом мужчина с наполовину европейской, наполовину азиатской внешностью поднимает глаза от книги, которую читает.

— К тебе посетитель, — произносит надзиратель.

— Кто? — спрашивает мужчина, закрывая книгу.

— Князь Грозин.

— А. Хорошо, — он встаёт и подходит к надзирателю.

Протягивает руки, позволяя надеть на себя наручники. Затем его под конвоем отводят в комнату свиданий, где его уже ждут.

Князь Грозин, как всегда, безупречно одет. Светлые волосы убраны в аккуратную причёску, на правой руке блестит обручальное кольцо, на левой — перстень с гербом рода. При виде заключённого он кивает и говорит:

— Здравствуй, Ромэн.

— Здравствуй, Александр.

Ромэн садится напротив меня. Его бледные губы изгибаются в лёгкой улыбке.

— Решил навестить меня под Новый год? — спрашивает он.

— Да. Сегодня будет праздничный ужин в поместье, решил по дороге заехать к тебе, — я достаю из-под стола коробку. — Это подарок.

— Спасибо. Ты уж прости, я для тебя ничего не приготовил, — усмехается кукловод.

Хотя, теперь он уже много лет не кукловод. Всё это давно позади. Теперь — он что-то вроде моего внештатного советника, который иногда помогает решать сложные вопросы.

Кто бы что ни говорил, а я не знаю человека, который был бы так подкован в интригах.

Ромэн открывает коробку и усмехается.

— Книги. Спасибо. Эту я давно хотел, — он приподнимает собрание сочинений Сократа.

— Мы с тобой оба любим античную философию.

— В ней много мудрости. Каждый раз открываю для себя что-то новое, — соглашается Ромэн, убирая книгу обратно в коробку. — Ну, какие новости?

— Три недели назад у меня родилась дочь. Назвал её Светланой, в честь бабушки, — отвечаю я.

— Надо же. Поздравляю. У тебя уже трое, получается?

— Да. Двое сыновей и теперь дочка, как я и хотел.

— У тебя всё по плану, — качает головой Ромэн. — А как твой тесть? Всё ещё правит и слушает твои советы?

— Если бы император сменился, ты бы узнал, даже будучи в тюрьме. Сергей Алексеевич в порядке. И да, я по-прежнему его советник по кризисным ситуациям.

— А остальные?

— Всё по-прежнему. Юрий руководит Династией, а Виталий всё ещё на твоём месте, во главе службе безопасности. За три месяца, что мы не виделись, ничего не поменялось.

— Да-а… Всё-таки ты хорош, Александр. По-настоящему объединить род и жениться на дочери императора — даже для Грозина это что-то невероятное. А если учитывать, что у Романова нет сыновей…

— Я женился по любви, если ты об этом, — перебиваю я. — Мы с принцессой живём душа в душу. Но да, для страны и правящего рода это тоже имеет значение. Мой младший сын станет князем, когда придёт время, а мой старший сын — императором.

— Грозины будут править Российской империей, — Ромэн коротко смеётся. — Кто бы мог подумать. Кто ещё из нас кукловод, Александр? Незаметно, исподтишка ты не просто победил меня и сделал Династию величайшей корпорацией в мире. Ты, по сути, основал новую правящую династию России…

— В отличие от тебя, я не стремился ничего и никого уничтожить, — отвечаю я. — Я лишь хотел объединить не только Грозиных, но и всю империю. Всё случилось как-то само собой.

— Сами собой такие вещи не случаются.

— Знаешь, когда действуешь из добрых побуждений, случается и не такое, — говорю я. — Кстати, о доброте. Пару месяцев назад надгробие твоего отца в семейном склепе потрескалось. Я приказал изготовить новое, смотри.

Показываю Ромэну фотографию на телефоне. Он несколько мгновений смотрит и кивает.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Несмотря на всё случившееся, твой отец был одним из рода. Не вижу смысла это отрицать.

Мы с Ромэном болтаем ещё немного, а затем прощаемся, и я уезжаю. А бывший кукловод возвращается в камеру, где ему предстоит провести остаток жизни.

Но мы с ним ещё не раз увидимся.

Поместье Грозиных

Огни гирлянд мерцают в оконных рамах, бросая золотые блики на снег. Внутри бальный зал превращён в зимнюю сказку: хрустальные люстры обвиты серебряным дождём, столы ломятся от угощений, а ёлка у камина достаёт до потолка, сверкая шарами с фамильными гербами. Запах имбирного печенья и мандаринов смешивается с ароматом хвои.

Я захожу в холл поместья, стряхивая снег с пальто. На пороге меня встречает семилетний Артём — мой старший сын, в бархатном пиджаке и галстуке-бабочке. Его глаза горят, как у бельчонка, нашедшего орех.

— Пап! Ты опоздал! — он хватает меня за руку, таща в зал. — Дедушка Гриша сказал, что без тебя бенгальские огни не зажжём!

— Дедушка Гриша всегда драматизирует, — смеюсь я, но позволяю тянуть себя мимо слуг с подносами.

В зале — всё, как я мечтал десять лет назад. Все Грозины вместе. Зал полон детского смеха, искренних улыбок и тепла. И тепло это исходит вовсе не от камина.

Григорий Михайлович сидит на диване у ёлки, рядом с моим младшим — Артёмом: Мальчик серьёзно тычет пальцем в старинную книгу:

— А вот это наш герб, да?

— Да, — дед поправляет очки. — Запомни его хорошенько. Рано или поздно ты станешь тем, кто будет олицетворять этот герб.

Принцесса Мария, моя жена, стоит у рояля, покачивая на руках спящую Свету. Наша новорождённая дочь сопит, уткнувшись в её шёлковое платье. Заметив меня, Мария подмигивает. Её рыжие волосы переливаются в свете живого огня.