Дипломатические комментарии

В апреле 1928 г. полковник Хауз, личный советник покойного президента Вильсона, в «Contemporary Review» высказал мнение, что конференция трех держав по морскому разоружению в Женеве провалилась, главным образом, потому, что не была подтверждена доктрина свободы морей. Полковник указал, что англо-американская война 1812 г. возникла из-за вопроса о свободе морей и что во время американской гражданской войны Великобритания и Соединенные штаты чуть не Дошли до войны из-за того же вопроса. Вспомнив, как недавно, еще в то время как Соединенные штаты были нейтральными в мировой войне, происходил обмен резкими заявлениями с Великобританией и Францией по этому поводу, полковник пришел к заключению, что если мировые державы согласятся признать свободу морей, успех конференций по разоружению будет обеспечен. Полковник Хауз с самого начала войны верил в доктрину свободы морей. Во время своего визита в Германию в 1915 г. он говорил германскому канцлеру Бетманн-Гольвегу, что если воюющие и главные нейтральные державы придут к соглашению 1) об уничтожении военной контрабанды и 2) о неприкосновенности частной собственности на море как в военное, так и в мирное время, это имело бы громадное значение и помешало бы распространению войны. Благодаря промаху канцлера, выдвинувшего это как предложение Германии, идея Хауза, к сожалению, не встретила должного к себе отношения. По сообщению толковника, пункт о свободе морей был одним из четырнадцати пунктов, которые президент Вильсон хотел выдвинуть сначала на Версальской конференции, но обсуждение его встретило сопротивление Великобритании на том основании, что вопрос является гораздо более сложным, чем кажется по названию, и вместе с тем благодаря расплывчатости не поддается определению и толкованию, чтобы его можно было разрешить в короткий отрезок времени, которым располагает конференция. Веря в то, что война исчезнет с лица земли, если будет образована Лига наций, а если даже разразится война, то не будет больше нейтралитета, Вильсон решил, что будет правильнее ускорить появление Лиги, чем заставлять Великобританию заниматься этим вопросом.

Однако случилось нечто противоположное расчетам Вильсона. Лига появилась, но Соединенные штаты оказались вне ее. Таким образом, благодаря капризу судьбы Америка попала не в лучшее положение, чем раньше, и должна продолжать свою борьбу за свободу морей.

Занимая место первого государства в мире, Соединенные штаты в своей защите свободы морей полны решимости не подчиняться более британскому деспотизму в открытом море. Находясь вне Лиги, Америка занимает положение, при котором она может защищать свои права нейтрального государства даже в том случае, если Лига предпримет против нее карательную войну. Поэтому потребность Америки иметь морское равенство с Великобританией и ее настойчивость в этом отношении вполне понятны. Требование Великобритании, ввиду ее особого положения, иметь большое количество крейсеров, вызывает в Америке беспокойство, так как во время войны эти крейсеры будут останавливать, обыскивать и захватывать нейтральные американские суда и их груз или будут наносить удары американской торговле путем блокады как нейтральных, так и вражеских портов. По мнению полковника Хауза, в случае войны между Англией и другим государством, например Францией, Англия может, как она это сделала во время мировой войны, пренебречь правами нейтральных государств и распространить свою блокаду даже на порты Испании, Португалии, Бельгии и Италии, при каковых условиях будет трудно избежать англо-американского конфликта. Полковник Хауз говорил, что единственно возможной причиной войны между Великобританией и Америкой является спор по вопросу о нейтралитете. Па первый взгляд может показаться, что между вопросом о кодификации правил морской войны и разоружением нет связи, но если внимательно присмотреться, то будет видно, что между обоими вопросами существует чрезвычайно тесная связь.

Статья XVI устава Лиги наций предусматривает:

«Если какой-либо член Лиги наций в нарушение статей XII, XIII или ХУ прибегнет к войне, тем самым он совершит акт войны против всех других членов Лиги, которые вследствие этого немедленно прекращают с ним все торговые и финансовые отношения, запрещают всякое общение между своими гражданами и гражданами государства, нарушившего устав, и объявляют о прекращении всех финансовых, торговых или личных отношений между гражданами государства, нарушившего устав, и гражданами всякого другого государства, независимо от того, является ли оно членом Лиги или нет.

Совет в этом случае обязан сделать предложение нескольким заинтересованным правительствам относительно действительных военных морских и воздушных сил, с помощью которых члены Лиги будут содействовать вооруженным силам, применяемым для защиты устава Лиги».

Эта статья коренным образом меняет существующие правила морской воины и затрагивает не только государства, принадлежащие к Лиге наций, но и государства, которые не являются членами Лиги. Она упраздняет права нейтральных государств. Она прекращает финансовые, коммерческие и частные отношения с государствами, нарушившими устав, как со стороны государств членов Лиги, так и со стороны государств, не являющихся ее членами. Таким образом, предусматривается полная — со стороны суши, моря и воздуха — изоляция государства, виновного в нарушении устава Лиги. Следовательно, не делается различия между военной контрабандой и неконтрабандой и запрещаются всякие грузы, как исходящие от государства, нарушившего устав, так и идущие в это государство, как бы эти грузы безвредны ни были, в том числе и почта. Общие правила, регулировавшие так называемую «действительную блокаду», оказались устаревшими, так как статья XVI предусматривает полную блокаду против виновного государства. Суда, предназначенные для государства-нарушителя (как и всякое непрямое сообщение с этим государством), будут приостанавливаться, где бы они ни были найдены, без соблюдения формальности относительно осмотра и обыска. Если все государства, не являющиеся членами Лиги, примут это революционное правило новейшего международного права, его осуществление будет простым делом, но если некоторые из них отвергнут его и будут настаивать на уважении их прав нейтральных государств на основании до сих пор признававшегося международного права, тогда его осуществление будет связано с осложнениями.

Предположим, например, что карательная война ведется в Европе против государства, нарушившего устав, и британские и французские военно-морские силы, патрулируя по мандату Совета Лиги моря, остановят американское судно, нагруженное неконтрабандным грузом, и не позволят ему следовать в порт государства, нарушившего устав Лиги. Подчинится ли спокойно такому обращению со своими гражданами правительство Соединенных штатов? Вероятнее всего, оно предъявит решительный протест Лиге, и она в этом случае будет находиться в трудном положении. Если Лига будет продолжать карательную войну против государства, нарушившего устав, готова ли будет она идти на риск новой и более опасной войны? И не постараются ли британские и французские военно-морские силы уклониться от обязательства исполнять полицейские обязанности на море, если оно сопряжено с такими опасностями? И если их морские силы уклонятся от своих обязательств, не будет ли ясно, что карательная война на основании статьи XVI устава на практике неосуществима? С другой стороны, возможно, что Соединенные штаты из сочувствия высоким целям карательной войны любезно окажут непрямую поддержку мерам Лиги и запретят своим гражданам торговлю и общение с государством, нарушившим устав. Если даже так будет, можно ли ожидать такого же сочувствия со стороны Советской России, Мексики, Турции, Эквадора и других государств, не состоящих членами Лиги? Чем больше мы рассматриваем этот вопрос, тем более сложным он представляется и заставляет нас прийти к заключению, что в интересах беспрепятственного применения устава Лиги необходима кодификация морских правил во время войны.

Из всех правил и обычаев международного права самыми неопределенными были всегда морские правила и обычаи во время войны. Не только в XVIII веке, но даже до середины XIX века не было морского права во время войны. Полагаясь на свое превосходство, британский флот в те дни обращался с правами нейтральных государств, как хотел, а нейтральные государства пользовались для самозащиты военными судами, конвоировавшими их торговое судоходство. Морское судоходство во время войны являлось, таким образом, делом весьма рискованным и опасным. Основания морского права во время войны были положены декларацией Парижского конгресса 1856 г., а до этого времени установление таких правил являлось во всех отношениях исключительной привилегией судей британских призовых судов. В этой декларации в первый раз были приняты четыре основных правила, а именно: 1) запрещается навсегда деятельность частных лиц, направленная на борьбу с контрабандой; 2) товары неконтрабандного характера, принадлежащие врагу и находящиеся на нейтральных судах, не могут быть захвачены; 3) товары неконтрабандного характера, принадлежащие гражданам нейтральных стран и находящиеся на вражеских судах, не могут быть захвачены; 4) блокада, не полностью осуществленная («бумажная»), не считается действующей. Морские законы во время войны начинают принимать конкретные формы после Парижской декларации, но, так как Соединенные штаты и Испания: не присоединились к этой декларации, нельзя сказать, что четыре основных правила этой декларации окончательно включены в международное право. Вследствие этого на второй Гаагской конференции и на Лондонской конференции был сделан дальнейший шаг в деле урегулирования морской войны, но так как достигнутые на этих конференциях соглашения не всеми были ратифицированы, четыре основных пункта Парижской декларации все же могут рассматриваться как основные правила по этому вопросу. Но и эти правила во время мировой войны без всяких колебаний игнорировались морскими силами различных воюющих держав, и одно время было неизвестно, существуют ли они, что заставило юристов-международников мрачно заявлять, что крайняя темнота господствует на морях.

19 мая 1927 г. британское и американское правительства путем обмена нот разрешили суммарно вопросы, возникшие между ними относительно компенсации за убытки, вызванные мировой войной. Но это решение все же не изменило взглядов обоих правительств в отношении прав на море во время войны. Как трудно для двух государств примирить их противоположные взгляды на вопрос, можно судить по тому факту, что в их соглашении имеется статья, сохраняющая за обоими правительствами право в будущем придерживаться собственного взгляда. Задолго до Парижской декларации Соединенные штаты настаивали на неприкосновенности частных грузов, независимо от того, является ли их собственник принадлежащим к враждебной или нейтральной стране, и отказывались участвовать в Парижской декларации, так как они считали неразумным, чтобы европейские государства договаривались об уничтожении активности частных лиц в отношении вражеских судов и вместе с тем чтобы они отказывались признать неприкосновенность частной собственности. Позиция Соединенных штатов в этом вопросе остается неизменной до наших дней. Два пункта полковника Хауза — уничтожение военной контрабанды и обеспечение неприкосновенности частной собственности — являются по своему характеру компромиссом между британской и американской позициями на второй Гаагской конференции (1907 г.). Тем не менее остается неясным, признает ли их Англия или нет. Возможность кодификации правил морской войны не дает оснований для оптимизма.

Когда государства идут та войну, они ставят на карту свое существование, чтобы отстоять в некоторых случаях требования, которые они считают справедливыми и жизненно важными для себя. Война является национальным бедствием для каждой из воюющих стран, и нейтральные государства должны относиться с сочувствием к воюющим и сделать все, что в их власти, для того чтобы привести эти бедствия к скорому концу. В глазах воюющих государств всякая активность, которая извлекает прибыль из страданий и затягивает войну, является по своему характеру ловлей рыбы в мутной воде и грабежом во время пожара. Нейтральное судоходство поэтому не может считаться затронутым слишком сильно. Главная цель правил морской войны — ускорить конец войны, и разве не является лучшим способом окончания войны расширение прав воюющих держав? Таковы аргументы воюющего государства, особенно такого, которое имеет могущественный флот. На эти аргументы нейтральные страны отвечают, что война является результатом политических претензий, что международные разногласия могут быть разрешены мирными средствами, что государства, которые игнорируют эти средства, являются воинственными и предпочитают закон джунглей. По их мнению, законная торговля нейтральных государств, которые уважают международный мир, не может страдать от того, что другие государства применяют насилие, что несчастья воюющих государств созданы ими самими, и непонятно, почему в их несчастьях должны принимать участие неповинные нейтральные страны. Наконец, правила морской войны должны сократить права воюющих держав до самого необходимого уровня и защищать интерес нейтральных государств, иначе, если права воюющих держав будут расширены, государство, имеющее сильный флот, использует войну для того, чтобы выгадать на жертвах нейтральных государств, что может еще более разжечь войну.

Имеется логика в аргументах как нейтральных, так и воюющих держав. Однако бывают случаи, когда нельзя, основываясь на фактах, сказать, что воюющему государству нравится война. Там, где оба воюющих государства являются агрессивными и война является результатом агрессивной политики, ведущейся обеими сторонами, там защита прав нейтральных государств вполне оправдана. Но если состояние войны возникло как законная защита государства, сопротивляющегося агрессии со стороны другого, было бы несправедливо позволить нейтральному государству обогащаться за счет сокращения прав воюющего государства, борющегося для самозащиты. Но на практике нелегко провести различие между агрессивным государством и государством, борющимся для самозащиты, или ограничить права одного и дать свободу рук другому. Именно эта трудность мешает определению прав нейтральных и воюющих сторон.

В начале мировой войны Соединенные штаты решительно протестовали против незаконных действий германских подводных лодок, но вместе с тем протестовали против нарушений британскими и французскими морскими силами прав нейтральных государств, нарушений, выразившихся в их способе осуществления блокады и в методах осмотра и обыска судов. После того как Соединенные штаты вступили в войну на стороне союзников, американский флот последовал примеру английских и французских морских сил и заботился, главным образом, о правах воюющих держав. Во время войны государство находится в состоянии возбуждения и особенно в тех случаях, когда оно борется за свое существование. Одно из препятствий для соблюдения кодифицированных прав морской войны представляет собой возбужденное состояние умов в воюющих государствах.

Чтобы обрисовать историю морских правил во время войны, необходимо рассмотреть еще два вопроса, а именно:

1. Устав Лиги предусматривает шесть положений, при которых война разрешается. В пяти случаях из них вопрос о правах нейтральных стран возникает одновременно с началом войны, как это было и до появления Лиги. В случае карательной войны против нарушителя устава Лиги права нейтральных стран не признаются согласно статье XVI устава, и, следовательно, спор об этих правах может возникнуть между членами Лиги и государствами, не являющимися таковыми.