Дипломная работа

— Хватит! — тихо, но отчётливо произнёс пенсионер. Микроавтобус тряхнуло и Валера, завалившись на спину вместе с канистрой, захрапел прямо на полу.

— Вы чего? Мы концовку всегда хором поём, — удивился Денис.

— А ты, внучок, поговорку знаешь? “Не тот пропал, кто в беду попал, а тот пропал, кто духом упал”. Мне не нравится, когда рядом со мной молодёжь вот так по себе убивается. Ну мертвец, ну Колокольный, ну - хана вам обоим, так что же теперь слёзы лить и искать утешение в выпивке? Я вас, ребятки, отправлю в путешествие. Выживите - справитесь со своей проблемой; не выживете - ну что поделать, значит такова будет ваша судьба. В любом случае, это будет для вас ещё одно интересное приключение и богатый жизненный опыт. Валерка, ты слышал меня? Валера? Идиот, хоть бы канистру закрыл.

Денису пришлось остановить машину и подождать пока пенсионер наведёт в салоне порядок.

Глава 29

Валера проснулся и чихнул, машинально отгоняя от лица невидимую пушинку. Кажется, в ноздрю попало. Соринку вдохнул? Как же чешется! Ап-чхи! Ап-чхи! Он ожесточённо почесал нос и приподнялся с кровати.

Где это он?

Комната, в которой он находился, напоминала обычную спальню. Невзрачные обои в цветочек, шкаф в дальнем углу и стол у изголовья панцирной кровати, на которой он ещё недавно так сладко спал. А почему затылок так чешется? Чешем, чешем, чешем. Голова, в благодарность за почесушки, тут же принялась работать и услужливо включила полную картинку восприятия, добавив к зрению звук и приятные травяные запахи.

Он принюхался к подушке. От неё вкусно пахло душицей и сеном и ещё мёдом, кажется. Стоп, это же подушка из холстика. Вот почему голова так чешется, в последний раз на такой спал в детстве, в деревне у бабушки. А наволочка вообще замечательная; белая и украшена маленькими синими надписями - “Минздрав”. Он присмотрелся к одеялу в пододеяльнике. Ага, и пододеяльник знакомый. Из одного комплекта бельишко, вот это сервис, прямо как в пионерском лагере. И одеяло шерстяное. Зелёное с красной полосой. Помнится, точно такие же такие, в прошлом году у коменданта общежития скоммуниздил.

Он вздохнул, закутался в одеяло и снова улёгся в кровать. Закрыл глаза и тут…

— Коля! Трамблёр! Трамблёр это… Мать твою, ети бога душу!

— Сам ты - трамблёр! Протри фары, не видишь, блямба! Да не эта хуйня, а снизу. Суй харю глубже - кому сказал?

— Ась? Не слышу!!! Ты про магнето говоришь, что ли? Тут провод сгнил.

— Нет, бля! Про Зинку твою! Эту хуйню и выкручивай!

— Так бы сразу и сказал. Ну…

Валера машинально открыл глаза и уставился в потолок.

“Форточка. Форточка открыта и на улице какие-то мудаки чинят машину, — недовольно подумал он, прислушиваясь к шуму на улице. — Судя по звону металла и матюкам, это надолго. Автомобиль у них не заводится”.

Он углядел муху на потолке и принялся следить за её путешествием. Шум на улице не прекращался. Теперь к хриплым мужским голосам добавились женские.

— Петровна, ты, нончесь, за помидорами как? Сама пойдёшь, али Колька твой сбегает?

— Сама. Рази этому паскуднику, чё доверишь? За хлебом посылала, так полбатона сожрал. За сахаром — пакет расковырял и в рот себе всю дорогу сыпал. Убила бы! Так и пойду сама, никакой надежды на мужиков нету.

— Ой! Нешто вы его не кормите? Исхудал мальчонка, кожа да кости. Вот-кась, от меня пирожок ему передай, утрешний. C курагой спекла.

— Клавдия! Вот из-за таких, как ты, он дома-то и не жрёт. Накусочничается за день, а потом нос от каши воротит. Ладно, давай сюда свой пирог. Я сама его съем.

“Да дайте же поспать, что за люди бессовестные?” — негодовал Валера, но сон и не думал возвращаться, а ко всему прочему зачесались и заболели многочисленные синяки и ушибы. Слягнув одеяло, он чесал то одну, то другую ногу, скрёб ушибленный зад и матерно вспоминал на разные лады зловредного лешего. Ведь если подумать, там их спасло только чудо. И какой во всём этом смысл? Всё одно подыхать. Чё там Михалыч сказал? Спасения нет…Буду лежать в кровати. Какой смысл рыпаться, если и так заберёт меня Колокольный мертвец. Спокойненько так полежу, до пролежней. Ещё полчасика. Осталось узнать, где лежу?

Он с любопытством покрутил головой, увидел свою одежду, сложенную на стуле, и снова уставился в потолок.

“У Михалыча мы. Я значит уснул, а меня сюда спать засунули. Всё просто. Ну и хорошо. Из постели не гонят и на том спасибо. Буду лежать тут, пока не умру голодной смертью. Так проще. Ну или пока не лопнет мочевой пузырь…Терпи. Терпи - кому говорю?! Чем быстрее помрём, тем лучше. Да, не спорь со мной - это не позор, а последний рубеж обороны. Может, Колокольный мертвец тогда нами побрезгует?”

С улицы донеслись детские крики, кто-то играл в мяч и кажется затевалась игра в футбол. Женские голоса недовольно покрикивали на ребятишек и грозились наказать их, если те снова расколотят окно.

Валера слушал и злился. Его бесили эти женщины с их визгливыми голосами, бесили незнакомые мужики, поставившие на запорожец магнето (у вас там что, трактор? ) и не знавшие теперь, как завести машину. Донимали боли и чесотка, а ещё очень хотелось в туалет. Так хотелось, что он даже начал засматриваться на большую пустую вазу, которую до этого не замечал. В правом углу. Была ваза дневная — станет ночная. Опорочим честь, так сказать. Обесчестим горлышко…Как же достали эти крики.

И тут он услышал знакомый шум. Очень похожий на шум мотора Япоши. Судя по звукам, автомобиль остановился и к общей какофонии голосов добавился ещё один.

— Здравствуйте Аделаида Петровна, я вам помидор купил, с вас 15 рублей, 50 копеек. Клавдия Николаевна, а вот ваши таблетки, как вы просили…Фёдор Михайлович сказал, что это аналог, но он дешевле и более…по качеству. Рекомендует принимать по инструкции.

— Ой, спасибо Денисочка, какой ты хороший мальчик. Спасибо! Не знаем уж как тебя благодарить. Дай Бог тебе здоровья и твоему дедушке. Вот выручил — настоящая умница.

— Да что вы, мне же не трудно. Я всё равно ездил на рынок. Это вам большое спасибо за дедушку, за то что приглядывали за ним, по-соседски, — отвечал Денис.

Валера вытаращил глаза и начал искать очки. Это что за новая легенда? Когда это Денис успел породниться с Михалычем? Что происходит? Мир сошёл с ума?

Очки обнаружились на столе. Валера свирепо протирал стёклышки краем футболки и прислушиваясь к голосам.

— О, паренёк! Хорошая у тебя тачка, етить-колотить! Французская? — послышался голос одного из тех, кто насиловал запорожец.

— Э, нет. Японская, — отвечал Денис.

— А есть кривой стартер? Дай по-братски.

— Н-не знаю. Сейчас посмотрю в своей машине.

— Какой? В твоей?!! Япоша мой! Не трогай своими лапами. Это моя машина! — взвился Валера.

Путаясь в штанинах, он кое-как надел джинсы и босиком побежал восстанавливать справедливость. Выскочил из комнаты в коридор и тут же поскользнулся на скользком полу.

— Куда по помытому-то? — добродушно поприветствовал его Фёдор Михайлович, вооружённый шваброй.