Директивы и документы по вопросам пионерского движения
Шрифт:
«Сталь, сталь, сталь» [192] . — Танковое сражение у Прохоровки 12 июля 1943 года
После предварительного наступления 4 июля 1943 года ранним утром 5 июля 4-я танковая армия начала наступление в рамках операции «Цитадель». На крайнем правом (восточном) фланге наступал II танковый корпус СС, состоящий из 3 танково-гренадерских дивизий: «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Мертвая голова». Слева от них наступал XLVII танковый корпус в составе 3-й танковой дивизии, танково-гренадерской дивизии «Великая Германия» и 11-й танковой дивизии. На стыке между II танковым корпусом СС и XLVII танковым корпусом сражалась 167-я пехотная дивизия. На крайнем западном фланге находился LII армейский корпус, имевший задачу защищать левый фланг 4-й танковой армии. В первые дни 4-я танковая армия нанесла удар по 6-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Ивана Чистякова и по 1-й танковой армии генерал-лейтенанта Михаила Катукова.
192
So der Angriffsbefehl an die Verbande der sowjetischen 5. Garde-Panzerarmee am Morgen des 12.7.1943, vgl.
Тлавный удар немецкого наступления наносился II танковым корпусом СС, который уже с первого дня ввязался в тяжелые бои. Особенно ожесточенно оборонялась в районе деревни Березов 52-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Иван Некрасов. Начальник штаба 4-й танковой армии генерал-майор Фридрих Фангор констатировал: «Вражеский пехотинец сражается хорошо, вопреки существующему мнению, что у противника плохие окопные дивизии, надо признать, что и этот враг знает, как сражаться и как умирать» [193] .
193
Chefnotizen (Abschriften) zum Kriegstagebuch des Panzerarmee-Oberkommandos 4, la, 1.1.-31.7.1943, BArch, RH 21-4/106, Bl. 175.
Около полудня дивизии СС прорвали первый советский оборонительный пояс. Несколько позднее, после тяжелых боев и массового применения авиации, дивизии «Дас Райх» удалось захватить Березов и продвинуться дальше на север.
Во второй половине дня у Быковки состоялся первый встречный танковый бой, когда советский 230-й танковый полк предпринял контратаку против передовых частей дивизий «Лейб-штандарт» и «Дас Райх». Советский полк имел на вооружении 32 американских танка типов М3 «Ли» и М3 «Стюарт», которые не имели никаких шансов против немецких танков. Они были просто расстреляны еще до того, как смогли приблизиться на расстояние выстрела по немецким танкам.
Второй советский армейский оборонительный пояс был прорван II танковым корпусом СС Хауссера 6 июля. Дивизия «Дас Райх» продвинулась до Калинина, а «Лейбштандарт» — до Тетеревино (север). Однако наступательный порыв дивизий СС был несколько заторможен по причине того, что оба соседних корпуса — на западе XLVII танковый корпус и на востоке III танковый корпус — не смогли продвигаться достаточно быстро, и открытые фланги корпуса Хауссера становились все протяженней. Советские войска оказывали ожесточенное сопротивление, неся при этом ужасные потери. Так, 51-я гвардейская стрелковая дивизия за три дня боев из своих 8400 солдат потеряла более 5000, большинство из которых 6 июля. А 5-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-майора Андрея Кравченко 6 июля, во время контратаки на дивизию «Дас Райх», лишился 110 танков. Сама дивизия «Дас Райх» в этот день списала в безвозвратные потери только один танк T-IV, уничтоженный советским противотанковым орудием. Правда, эта потеря была тяжела, поскольку в этом танке погиб кавалер Рыцарского креста гауптшарфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн, один из самых опытнейших танкистов и командир взвода танкового полка дивизии «Дас Райх».
Генерал Ватутин, командующий Воронежским фронтом, был поражен, узнав, что немцам уже в первый день наступления удалось прорвать хорошо укрепленную главную линию обороны советских войск. Он поспешно отдал приказ о вводе в действие своего важнейшего резерва -1-й танковой армии — уже с 6 июля для проведения полномасштабного контрудара. Однако в ночь с 5 на 6 июля Сталин запретил контрудар, поскольку он полностью противоречил советской оборонительной концепции. Согласно этой концепции, немецкие танковые соединения вначале должны были быть значительно ослаблены во время атаки на советские оборонительные сооружения. Только после этого должны начаться контрудары. Провалившийся 6 июля контрудар советской 2-й танковой армии против острия наступления 9-й армии Моделя на северном участке Курской дуги совершенно отчетливо показал, какие фатальные последствия может иметь преждевременный встречный удар.
Когда II танковый корпус СС утром 6 июля преодолел второй армейский оборонительный пояс, нервозность Ватутина увеличилась. Он приказал 6-й гвардейской армии и 40-й армии немедленно провести контрудар в тот же день. Однако ни штабы армий, ни подчиненные им корпуса не были в состоянии так быстро спланировать масштабную операцию, вследствие чего советские войска в этот день проводили только нескоординированные локальные атаки. Между тем Ватутин находился под большим давлением. Сталин и Ставка обвиняли его в том, что его войска не в состоянии остановить немецкое наступление.
В течение последующих двух дней танковая битва на южном участке Курской дуги достигла первого пика. Ватутин ввел свои усиленные танковые резервы для контратаки. И 8 июля немецкой 4-й танковой армии противостояли семь советских танковых и механизированных корпусов: на участке XLVII танкового корпуса — 3-й механизированный корпус и 6-й танковый корпус; на участке II танкового корпуса СС — 10-й и 31-й
танковые корпуса, 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса, а также 2-й танковый корпус. Последние три корпуса 8 июля приступили к контрнаступлению с целью окружить II танковый корпус СС. В военном дневнике корпуса Хауссера говорится об этом: «Используя свежие танковые подразделения <..> противник с небывалой яростью, около полудня начал непрекращающуюся череду массированных танковых атак против восточного и северо-восточного фронтов дивизии “«Дас Райх“, а также силами выдвинувшихся с северо-запада танков — против опорных пунктов дивизии “Лейбштандарт“ и вынудил корпус перейти к тяжелым оборонительным боям, которые пришлось вести с использованием последних резервов» [194] . Главная тяжесть борьбы с немецкой стороны в этот день выпала на дивизию СС «Дас Райх». Она доложила о 190 подбитых танках и сама списала в безвозвратные потери одно штурмовое орудие, которое было уничтожено прямым попаданием в бою против советского танка у Калинина.194
Stadler, Offensive, S. 65.
В общей сложности части Ватутина потеряли в этот день 343 танка и САУ, из них около двух третей — как безвозвратные потери. Напротив, 4-я танковая армия Гота безвозвратно лишилась лишь около 20 танков и штурмовых орудий. Тем не менее войскам Ватутина удалось остановить танковую армию Гота. Военный дневник II танкового корпуса СС констатирует: «После удавшегося прорыва второй линии укреплений стало необходимым проведение оборонительных боев с целью уничтожения вражеских оперативных резервов» [195] . Этот успех был оплачен дорогой ценой для Воронежского фронта. С начала боев 527 его танков были подбиты, из них 372 были полностью списаны в безвозвратные потери. Число безвозвратных потерь германской 4-й танковой армии с начала наступления можно оценить около 70 танков и штурмовых орудий. Поскольку Ватутин использовал практически все свои оперативные резервы и при этом не ликвидировал опасность немецкого прорыва к Курску, Красная Армия была вынуждена прибегнуть к использованию стратегических резервов, находившихся в распоряжении Ставки. Она 8 июля приняла решение ввести в бой из состава Степного военного округа 5-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Алексея Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова для усиления Воронежского фронта.
195
Ebd.
9 июля немецкому LXVIII танковому корпусу удалось прорвать первый участок советского третьего армейского оборонительного пояса. Этот третий пояс пролегал западнее железнодорожной линии Белгород — Прохоровка и состоял из двух линий, относительно далеко отстоящих друг от друга. Первая линия тянулась от местности к юго-западу от Прохоровки почти горизонтально на запад, в то время как вторая линия поворачивала на северо-запад и следовала по реке Псёл. Немецким подразделениям, продвинувшимся западнее линии Белгород — Прохоровка, нужно было последовательно прорвать в общей сложности семь участков обороны, чтобы пробиться к Курску.
Прорыв первого участка третьего оборонительного пояса подействовал на советское руководство как сигнал тревоги. Ведь чем дальше располагались участки обороны, тем слабее они были оборудованы. A LXVIII танковый корпус в течение пяти дней прорвал три самых укрепленных советских оборонительных рубежа. Танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» во второй половине дня 9 июля дошла до высоты 244,8, к северу от Новоселовки, и это была самая северная точка, достигнутая этим корпусом в рамках операции «Цитадель». Здесь дальнейшее продвижение на север было вынужденно остановлено, поскольку флангу корпуса угрожали значительные советские силы. В последующие дни сражения на этой местности развернулись вокруг высоты 258,5 и в лесах у населенного пункта Толстое.
Напротив, II танковый корпус СС продолжил наступление на север и северо-восток в направлении на Прохоровку. 9 июля дивизии «Мертвая голова» удалось осуществить прорыв на первом участке третьего армейского оборонительного пояса и продвинуться в местность у Кочетовки и в район Красного Октября у Псёла. Советская 5-я гвардейская танковая армия тогда получила приказ выдвинуться в местность у Прохоровки и подготовиться к контрнаступлению.
10 июля дивизия «Мертвая голова» предприняла попытку создать плацдарм на реке Псёл у Козловки. Оказывавшие ожесточенное сопротивление солдаты 95-й гвардейской стрелковой дивизии во второй половине дня все же медленно отступили. Решающим здесь было то, что погода после полудня улучшилась (после грозы) и стало возможно использовать люфтваффе. «Русский бежит от “Штук“» — так докладывала дивизия «Мертвая голова» в 18:00 [196] . Несколько позднее удалось занять господствующую высоту 226,6. Тем самым третий оборонительный пояс севернее Псёла был окончательно прорван.
196
Ebd, S. 88.