Директор

Гвен закатила глаза.

– Волосы? У неё были волосы?

– Да.

– Какого цвета они были? Чёрные? Белые? Блондинка? Шатенка?

– Чёрные и длинные, если я правильно помню.

– Тогда это она. Чёрные длинные волосы.

– Это не она, - стоял на своем Эдвин.
– Мисс Майр уехала. Я не знаю, сколько раз тебе это повторять.

– Почему она уехала?

– Она уехала, чтобы выйти замуж.

– Что? Уехала ради замужества? Кто бросает работу только потому, что выходит замуж. Моя мама не сделала этого даже в семидесятых.

– Мисс Майр сделала.

– Ты знаешь, где она сейчас? Могу я ей позвонить?

– спросила Гвен, надеясь вытянуть из Эдвина хоть какую-то информацию.

– У меня нет данных о ее местонахождении.

– Тогда она могла быть здесь.

– Не могла, - сказал Эдвин.

Гвен сжала кулаки от ярости.

– Не могу поверить, что ты так себя ведешь. Это не тот секрет, который ты можешь скрывать от меня. Это касается школы, безопасности студентов.

– Я об этом полностью осведомлен. Если бы я считал, что присутствие этого человека в кампусе хоть каким-то образом должно меня насторожить, я бы побеспокоился. Но это не так. И ты просто должна мне поверить, но я не вправе обсуждать это с тобой.

Это был не тот ответ, который она хотела услышать. Гвен поставила чашку чая на блюдце и встала.

– Я хочу тебе верить, Эдвин, но не могу. Не в этом.

– Мне ужасно жаль, - ответил он, и её сердце разрывалось от грусти и сожаления в его голосе.

– Если ты передумаешь и решишь рассказать, что происходит, то знаешь где меня найти, - сказала она.
– Пока ты не решишь рассказать мне все, я буду благодарна, если ты не будешь приходить в мой дом. И я точно не буду больше приходить сюда.

– Я понимаю, - произнёс он равнодушно и холодно, хотя ещё сегодня он был таким чувственным и пылким.

Не произнеся больше ни слова, Гвен развернулась и ушла, оставив его одного за кухонным столом. Вместо того, чтобы пойти назад в свой дом, она отправилась на прогулку по школьным паркам в надежде найти еще больше следов Невесты. У неё был носовой платок. Конечно же, здесь должны быть ещё улики.

Она прошла несколько раз вокруг кампуса, пока её ноги не заныли от усталости. Злость придавала ей сил. Эдвин должен доверять ей, не так ли? Ей необходимо, чтобы он верил ей. Она думала, что он ей доверяет. Он рассказал о своей первой любовнице, жене, всю правду о разводе. Это все было частью его прошлой жизни, которую она хотела узнать, но это было необязательно. А это – это она должна знать. И всё же никакие мольбы и просьбы не заставили его рассказать правду.

Что он скрывал? И почему он это скрывал?

Но эти вопросы беспокоили её меньше всего. Самым важным было обеспечение безопасности мальчиков в кампусе. А Эдвин, похоже, совсем не беспокоился по поводу сумасшедшей женщины, бродившей по территории. Прекрасно, Гвен сама защитит учеников, если потребуется.

Она вернулась к себе в дом и присела за кухонный стол. Ответы. Вот что ей нужно. Если мисс Майр все ещё живет здесь, то ей необходимы вещи - еда, вода, место, где принять душ, место для сна. Предполагалось, что она жила в этом доме перед замужеством. Библия в тумбочке является тому доказательством.

Гвен достала Библию снова, и в этот раз она просматривала страницы. В Саванне у Гвен был курс о поэзии в Библии - Псалмы, Песнь Соломона. "Веселые Книги", как называли это её студенты. Но, по-видимому, мисс Майр не была заинтересована в "веселых книгах". Но вот заповеди Старого Завета явно завладели её вниманием. Слово "мерзость" было обведено снова и снова по всей Библии. Везде, где оно встречалось, оно было обведено. Есть свинину и моллюсков - это мерзость. Постриг чьей-либо бороды - это мерзость. Переодевание - это мерзость. Мужчина, лежащий с другим мужчиной - это мерзость. Эта строка была не просто подчеркнута мисс Майр, она была подчеркнута дважды.

И обведена.

И отмечена звездочкой.

Отлично. Если мисс Майр такая, тогда сегодня вечером Гвен будет есть устрицы, одетая в штаны и читая гей-эротику.

Мисс Майр... кто эта женщина? А точнее, где эта женщина?

Гвен никогда еще не видела Невесту возле коттеджа. Только на стене и у спален. Но Гвен покидала дом на девять часов каждый день. Завтрак в восемь. Занятия начинаются в девять. Ланч - в час дня. Её последние уроки в три часа по полудню. Она не возвращается домой раньше пяти. Пряталась ли мисс Майр - или кто бы то ни был - в её доме, чтобы поспать, поесть или принять ванну?

Холодок прошел по ее телу от ужасного предчувствия. Она делила дом с незваным гостем?

Гвен осмотрела весь дом и не нашла никаких признаков чужого присутствия. Это было слабым утешением, но уже что-то. Она так мало знала о мисс Майр. Эдвин практически ничего о ней не сказал. Может, мальчики будут более разговорчивыми.

В понедельник она вошла в класс готовая начать "Сон в летнюю ночь". К чему она действительно не была готова, так это найти десять яблок у себя на столе и плакат на доске с надписью: "Добро пожаловать в Маршал".

Её глаза наполнились слезами, когда она улыбалась ученикам.

– Нет, только не плачьте, - сказал Лайрд.
– Никаких слёз. Мы заберем яблоки, если вы начнёте плакать.

– Я не буду плакать, - ответила она, плача.

– В общежитие была вывешена записка о том, что вы - официально новый учитель литературы в Маршале. Мы этому рады, - сказал Кристофер.

– Больше никакого "Айвенго", - проскандировал Джефферсон, и все в классе стали аплодировать.

– Это очень мило с вашей стороны, мальчики, - сказала она.
– Вам не стоило тратить свои выходные, делая мне плакат с приветствием.

– Мы застряли в школе для мальчиков, - ответил, вздыхая Кристофер.

– Нам необходимо находить занятие на субботу. Выбирали между плакатом и ограблением банка.

– Я рада, что вы провели выходные за написанием плаката и не совершали преступлений.

– Банки закрыты по субботам, - парировал Кристофер, пожав плечами. А затем он улыбнулся ей, подтверждая тем самым, что он действительно рад её присутствию. Она не стала им рассказывать, что банки, на самом деле, открыты по субботам. Не было смысла давать им повод для размышлений.

– Надеюсь, вы нашли чем развлечься на выходных, - подметил Лайрд, его тон показался ей слишком невинным. Она посмотрела на него.

– Весь уикенд я готовилась к лекциям и делала заметки. Я тоже не грабила банки.

– Так вы не развлекались на выходных, мисс Эшби? Совсем нет?

– Нет, - заверила она.
– Учителя не развлекаются. Никогда.

Лайрд кивнул головой.

– Конечно. Все верно. Никаких развлечений.

– Никаких. А теперь, говоря о не развлечениях, вернемся к делу.