Директор

– Близкие друзья моих родителей были богатыми. Они очень помогли им, особенно, когда я служил. У них была дочь, на пару лет младше меня. Поженить нас было их заветной мечтой. Я обожал своих родителей и не мог их разочаровать.

– Ты женился из чувства долга?
– спросила она, не веря своим ушам.
– Даже мистер Дарси не сделал этого.

– Родители мистера Дарси были мертвы.

– Верно, - подтвердила она.
– Хорошее замечание. Продолжай.

– Виктория была прелестной девушкой, умной и доброй, так что это с трудом можно было назвать жертвой. Мы не были влюблены, но уважали друг друга, и у нас была настоящая дружба. Несмотря на это, первые несколько недель нашего брака были... сложными.

– У тебя был кто-то до неё?
– заинтересовалась она.

– Да.

Гвен барабанила пальцами по его груди. Ответа не последовало. Она постучала сильнее. Он все так же молчал.

– Гвендолин? Ты пытаешься забить меня до смерти? Если так, то могу предложить более эффективные способы убийства.

Она снова приподнялась и посмотрела на него сверху вниз.

– С кем ты был до своей жены? Лучше бы это была королева, иначе я не вижу причин для такой секретности.

– Боюсь, это была не королева. Это была овдовевшая мать одного из моих одноклассников. И прежде чем ты ужаснешься, мне было восемнадцать, а ей всего лишь тридцать шесть.

– Я вовсе не в ужасе. Что случилось между тобой и матерью твоего друга?

– Он был в отъезде и попросил меня проверить его мать, у которой не было больше детей. Я не скажу, что она соблазнила меня, но уверяю, что пошел к ней домой только проверить, могу ли я ей чем-то услужить.

– И ты услужил, - поддразнивала его Гвен.

– Я услужил ей трижды в нашу первую ночь, - произнес Эдвин и рассмеялся.
– Наша весьма легкомысленная связь длилась все лето.

– Она научила тебя всяким сексуальным штучкам? Женские особенности и все такое?

– Да, она была опытной. Но не очень ласковой. Отношения между нами были... холодными.

– Холодными? Это самое несексуальное описание секса, которое я слышала, - возмутилась Гвен.

– Холодными, но основательными.

– Настолько основательными, что она делала тебе минет.

– Да, делала.

– Но ты сказал, что никогда прежде не пробовал себя на губах женщины.

– Это потому, что она никогда меня не целовала.

Гвен села и уставилась на Эдвина.

– Твоя первая любовница никогда тебя не целовала?

– Она сказала, что у нас отношения другого рода. Чувства усложнили бы все еще больше, - Эдвин произносил слова практически без эмоций, но за безразличным тоном она почувствовала призрак ущемленной гордости.

Гвен наклонилась, обняла лицо Эдвина руками и поцеловала его. Она целовала его так, как он того заслуживал, так, как его должны были целовать в ночь, когда он потерял девственность, и все последующие ночи. Она целовала его так долго и страстно, что почти забыла, почему это делала, потому, как это могла быть самая лучшая идея - целовать его. Он поцеловал ее в ответ, держа руки на ее обнаженных плечах и прижимаясь теплой грудью к ее груди.

– И за что это было?
– спросил Эдвин, когда Гвен, наконец, отпрянула от него.

– Поцелуй - извинение за поведение всего женского пола.

– Извинения приняты.

– Теперь продолжай свой рассказ, - она оседлала его бедра и устроилась сверху.

– Моя первая любовница, как я и сказал, была абсолютно безразличной. Я был уверен, что смогу доставить удовольствие своей невесте, как только мы поженимся. Как оказалось, я горько ошибался.

– Первые разы для женщины могут быть очень болезненны. У меня все болело в течение двух недель, когда я начала заниматься сексом.

– Эта боль не была физической, - подметил Эдвин, поглаживая ей спину пальцами.
– Я понял, что у нее уже был кто-то. Но меня это не волновало. У меня тоже. Она плакала, когда мы пытались, до и после. Я предложил остановиться и подождать пару недель. Шли месяцы. После года поддельного счастья на публике и неловкости наедине, я раскрыл причину нашей несовместимости. У Виктории был другой любовник.

– Боже, это, наверное, было ужасно, - Гвен поцеловала его грудь, выражая сочувствие.

– То, что это был шок - мало сказано. Я даже не подозревал. Но я случайно приехал из командировки домой раньше и обнаружил ее в постели с любовником. Она во всем созналась.

– Ты был зол?

– Нет, - ответил он, и Гвен ему поверила.

– Я бы рассвирепела. Я бы выбила всю дурь из того мужчины.

– Но понимаешь, - вздохнул Эдвин.
– Это был не мужчина.

Гвен скатилась и посмотрела на Эдвина с широко открытыми от удивления глазами.

Твоя жена была гомосексуалкой?

– Гомосексуалкой?

– В смысле, лесбиянкой? Играла за другую команду? Она член общества Сапфо (прим.: др. греч. поэтесса, лирические героини многих её стихотворений говорят о страстной влюблённости или любви к различным женщинам)?

– Да. Она была тайно влюблена в свою подругу в течение многих лет. Замужество должно было скрыть их связь от любопытных глаз. Она сказала, что моя доброта к ней сделала все еще более невыносимым. Она ненавидела себя за то, что вовлекла меня в этот брак без любви. У нас не было другого выхода. Мы развелись по причине супружеской измены.

– Что ж, по крайней мере, она взяла на себя ответственность при разводе.

– Нет, Гвендолин. Если бы ее родители узнали правду, они бы отреклись от нее. Я позволил Виктории утверждать, что изменником был я.

Сердце Гвен сжалось, кровь забурлила в венах, а улыбка исчезла.

– Ты...
– смогла сказать она.
– У меня просто нет слов.

– Только так мог поступить джентльмен. Конечно же, моя семья была зла и пристыжена. Я опозорил их доброе имя своим разводом. Я собрал вещи и приехал в Америку. Я нашел работу здесь, в Академии Уильяма Маршала, и когда уволился директор, меня повысили в должности. Я говорил тебе, что моя история не такая уж и интересная.

– Тебя соблазнила мама друга, ты служил офицером на войне, был женат на лесбиянке и разведен, и все это в возрасте...?

– Двадцати четырех лет, - закончил он за нее.

– Если это неинтересная история, тогда я не знаю, что может быть интересно.

– Я уверен, история твоей жизни намного интереснее моей.

– Вовсе нет, - Гвен прижала подушку к груди.
– Я родилась в Эшвилле. Выросла среди хиппи и хипстеров. Обычное детство. Любила читать. Немного зануда. Как я уже говорила, обоих моих родителей уже нет.