Дирижер. Перстень чародея

Те вызвали огонь на себя, защищаясь охранными заклинаниями. Милиан оглушил одного предателя , не успевшего отвести от себя заклятие.

– Костя! – Улло присел возле. Инициированный вскинул голову и зыркнул на Проводника. Милиан ахнул.

Один глаз поглотил зеленый огонь. Его злобный взор, узкий черный зрачок фокусировался на лице и прожигал ненавистью. Другой, серо-карий, полон страха и растерянности, отчаяния. Милиан ужаснулся. Он не зна л как помочь.

В одном теле сидели два разума: Константина и Морсуса. Ритуал, какой бы ни хотели провести предатели , нарушен. Снять перстень сейчас было бы непозволительной, непростительной ошибкой – разум Морсуса вышел из камня и вселился в инициированного, где и останется, если избавиться от перстня на пальце. Умертвив тело, убьешь сразу обоих. Улло со страхом осознал, что бессилен. Только, кажется, сам его ученик может бороться и изнутри выжечь темного мага, тем самым спасая себя самого. А ему, Милиану, остается только ждать и верить в его силы.

– Константин. Это я, Милиан, – осторожно произнес Улло и доверительно коснулся инициированного.

Тот, резко вскочив, набросился на него.

– …Это я, Милиан, – услышал я голос наставника и удивился.

Мне оставалось лишь догадываться, откуда он доносится, раз тут мы одни, я и… я, точнее, Морсус, отчего-то принявший мою внешность. Признаться, выглядело жутко: когда не твой брат-близнец, а ты, вышедший из отражения в зеркале, смотришь на самого же себя. И не верится, что ты себя будешь бить – другого типа, но с твоим лицом, портя свою, но не свою, а как бы чужую свою внешность. Фух, что-то запутался. Голова и так шла кругом, а теперь еще и новое колдовство... Где-то рядом был Милиан. Я ведь слышал его голос! Но слышал ли его Морсус, принявший мой облик?

– Милиан? – хотел окликнуть я, но лишь засипел и закашлялся, едва выдавив первый слог.

Морсус – ох, и до чего же противно видеть на моем лице, которое взял себе враг, злобную ухмылку, злорадство, ненависть – дернул бровью, изобразив непонимание, но секунду спустя, оскалившись, надавил мне на грудь, резко опустив ногу, впечатывая в землю. Я сдавлено вскрикнул и схватил его ботинок, пытаясь отнять от себя.

Еще не прошли головокружение и тошнота, разум настырно жал красную кнопку тревоги, требуя немедленного отключения, легкие только начали накачивать кислород, как дыхание вновь сбилось, сорвалось, соскочило, воздуха опять перестало хватать. Ну уж нет, я должен, просто обязан во имя спокойствия магического мира и Милиана в частности выжить и остановить этого ненормального и опасного врага! Как бы ни было трудно, больно, тяжело, я должен, должен… Должен!

– Ты ничтожество. Такие, как ты, пришлые, не достойны называться магами. Кто ты такой, что возомнил себя незаменимым помощником этой дружной семейки –чародеев Совета и их важного консультанта, этого старика Улло! – процедил, оскалившись, Морсус. Мое лицо смотрело на меня, испепеляя диким и озлобленным взглядом. Моя нога вдавливала меня в землю. – Я предлагал тебе одуматься. Помнишь, тогда, при нашей предыдущей встрече? Ты последовал не тем путем и теперь расплачиваешься и за собственные ошибки, и ошибки твоих новых знакомых.

Я бы хотел словесно облить грязью врага Изнанки (и теперь моего тоже), но не мог: меня захлестнули, обвили, давили страх, ненависть, замешательство – я не мог выдавить и слова.

Маг вскинул сжатую в кулаке руку и направил на меня. Я не успел придумать, что адекватно и соизмеримо следовало бы сделать, как тоже вытянул ладонь, словно решив, будто это как-то поможет, будто я стихийно и без своей палочки вызову неведомую колдовскую силу. Мгновения было достаточно, чтобы я разглядел на безымянном пальце каждого из нас по одинаковому перстню, в которых ядовитым огнем вспыхнул камень и выскочила искра. В следующий миг нас разнесло по разным сторонам: заклинательные вспышки, вышедшие из перстней, оказались столь мощными, что земля под нами содрогнулась, а ударная волна подмяла траву, вздыбив землю и песок, расшевелив недвижные камни.

Мне показалось, что я на секунды отключился. Какое-то время был с открытыми глазами и одновременно не мог ничего разглядеть: смотрел, но не видел. Черепную коробку словно вскрыли, и всю кашу, что была в голове, перемешали, вновь закрыли, крепко тюкнув по макушке, приводя в чувство. Наконец, я моргнул, почувствовал крохотную ясность сознания и посмотрел в ту сторону, куда, как мне казалось, отлетел Морсус. Но ничего не мог понять. Я видел себя-Морсуса, но он был в том месте, куда должен был отлететь я. Темный маг лежал ко мне спиной и не шевелился. Нет, здесь что-то не так, Сознание играет с моим воображением! Точно помню, что за мной был тот ландшафт, в земли которого я должен был впечататься после магической волны, вырвавшейся из перстней. Я должен был оказаться там, где сейчас лежал Морсус в моем обличии. Тут меня осенило, хоть это казалось страшно невероятным и вообще не ясно, как это пришло в мою ударенную голову: мы поменялись телами. То есть я сейчас в теле Морсуса, принявшего мою внешность, а Морсус – в моем настоящем теле, которое недвижимо. А если… если…

Я, который действительно «я» в лице моего разума, не успел облечь в логическое предложение страшные подозрения. Сознание, которое, казалось, постепенно, с неохотой восстанавливалось, снова помутилось. Меня в теле заколдованного Морсуса повело в сторону, я накренился и, когда уже должен был удариться о землю, вновь распахнул глаза, вынырнув теперь уже в своем теле. Сразу же резко вдохнул, о чем пожалел. Боль отозвалась в грудной полости. Дыхание прерывистое, тяжелое, легкие горят и сжимаются, сердце бьется чаще, уходя ударами куда-то вглубь.

Как дурно… Как же хочется враз покончить с этими мучениями. И как же я не хочу умирать.

Милиан едва сдерживал внезапный порыв инициированного. Пожилой маг противостоял срывающемуся ученику, который, поддавшись опасному колдовству, желал уничтожить своего наставника, и смотрел ему в глаза. Умоляющий и одновременно дикий, озлобленный взгляд сбивал Улло с толку.

– Костя. Борись. Знай, ты не один. Я с тобой, – произнес Милиан, не ослабляя хватки.

Инициированный поджал губы, а потом вдруг закрыл глаза и рухнул Милиану в ноги.

В моей голове вновь прозвучали слова Улло, но теперь намного тише – казалось, я сам их выдумал и произнес в своем сознании, чтобы полегчало. Но стало только страшнее. Меня била дрожь.

Необходимо хотя бы развернуться, чтобы видеть Морсуса. Чтобы следить за его действиями и знать, что он хочет вытворить. Возможно, смогу что-то предотвратить – хотя бы вновь направить на него его же перстень, вдруг опять толк выйдет.

Мне было жутко. Холодный ужас сковывал руки и ноги. Недели назад, в полуподвале торговых рядов, смерть не казалась мне реальной, хотя опасность была самой что ни на есть взаправдашней. Сейчас я специально, на свой страх и риск нацепил этот перстень, чтобы не просто спасти Милиана и остальных волшебников, но и уберечь их от опасности, которой сейчас противостою сам в лице воскресшего (если быть точнее – в некоторой степени не умиравшего) Морсуса. Сейчас всё осознанно. Речь идет о мире и спокойном существовании жителей волшебного мира. А с каких это пор мне стало до будущего неродной, абсолютно чужой Изнанки?! Сам себя не узнаю. Так или иначе, помимо этой, второстепенной задачи, мне предстояла задача важнее – выжить.