Дискета мертвого генерала

14

Я чувствовал себя словно персидский шах. Окончательно выкинул из головы всякие мысли насчет побега из структуры, с самого начала показавшейся мне исчадием ада. Теперь я поменял свое мнение. Закончились всевозможные проверки и испытательные сроки, и Персиков, вызвав меня в очередной раз в свой бункер, сообщил, что отныне я наделен полномочиями самому разрабатывать систему защиты и внутренний режим базы, а не только исполнять написанные кем-то до меня постулаты. В течение очередного месячного отпуска я должен разработать и представить ему на утверждение полный план модернизации всей системы безопасности базы, а также список необходимого дополнительно оборудования и необходимых работ, для выполнения которых незамедлительно предоставят людей. А еще Владимир Адольфович сообщил об очередном повышении мне денежного вознаграждения до шестидесяти тысяч долларов в месяц и моем грядущем вхождении в совет «структуры» по обороне и разработке стратегически военных операций. Но в конце разговора Персиков выдал самую главную новость – на мое имя куплен шикарный особняк в Юрмале.

На следующий день я уже летел самолетом в Таллин, а набросанный мной буквально за одну ночь план модернизации структуры охраны базы уже лежал на столе Персикова. С некоторыми, совершенно не имеющими отношения к безопасности деталями, о которых большой босс даже не догадается. Я просто решил немного поразвлечься. Еще не зная, что такая мелочь, как дополнительно установленная в одном из помещений скрытая камера, явится виновницей сокрушительного удара по глобальным планам структуры. Когда я вносил ее в схему модернизации, то моим единственным желанием было хоть как-то добавить себе развлечений, которые в замкнутом пространстве базы отнюдь не радовали большим разнообразием.

Согласно плану, который Персиков – я это знал – подпишет не глядя, скрытая камера с выводом прямо на стоящие в комнате начальника охраны видеомагнитофон и телевизор (неслыханная наглость с моей стороны!) монтировалась в вентиляционном отверстии одного из кабинетов бункера, где, по-моему предположению, время от времени Владимир Адольфович встречался со своими «стукачами», о существовании которых доподлинно знал только я, он да сами соглядатаи, регулярно доносящие боссу о мелких нарушениях дисциплины, особенно имевших место неосторожных высказываниях боевиков и сотрудников лаборатории психотропных разработок.

Самым главным для меня было другое – кто-то из «стукачей» работает против меня. Но я всегда был азартным человеком, а в этой ситуации просто горел желанием поскорее припереть мудака к стенке. Помочь в получении неоспоримого компромата против «стукача» могла только камера. Я, нисколько не сомневаясь, что к моменту моего возвращения она уже будет установлена, внес ее в список потребованных от меня «модернизаций» и сразу же забыл о ней. Сейчас меня гораздо больше волновало очередное рандеву с любимой женщиной на берегу Рижского залива, в прохладе вековых сосен и под ярким солнцем пляжа. Лето в этом году выдалось шикарное, курортный сезон в самом разгаре, к тому же теперь у меня был свой собственный дом в трех минутах ходьбы от побережья. Плюс – полный комфорт во всем. Что еще нужно человеку для полноценного отпуска в тридцать суток? Свобода!

И я считал минуты до посадки самолета в таллинском аэропорту, где меня уже ждала Рамона. Накануне вечером позвонил ей с базы, сказав, чтобы собирала чемодан, садилась на мою «восьмерку», постоянно обитающую в ее гараже, и ехала встречать долгожданного гостя. И чтобы ни о чем не спрашивала. Во время моего последнего отпуска я купил ей портативный компьютер – книжку «ноутбук», так что детективы она теперь может сочинять не только дома. Если честно, то мне действительно нравилось ее профессиональное увлечение литературой. Что-что, а писать она умела. Манера Рамоны, не обремененной «совковым» воспитанием, очень походила на американца Картера Брауна, которого я сам считал самым занимательным автором триллеров. И молил Бога, чтобы когда-нибудь Рамона смогла достичь хоть половины успеха этого всемирно признанного монстра печатной машинки.

Едва я спустился по трапу самолета, как увидел ее. Она стояла возле здания аэропорта и пристально вглядывалась в трудно различимые с расстояния двухсот метров лица прилетевших последним рейсом пассажиров. И тоже сразу заметила меня. А потом, совершенно неожиданно, не дождавшись, пока пассажиров подвезет до здания аэровокзала специальный автобус, бросилась бежать через все взлетное поле ко мне навстречу. Показалось даже, что я вижу ее глаза – голубые, сверкающие, любящие.

Пока я раздумывал, не броситься ли к ней бегом, с тяжелым дорожным чемоданом в руках, который я по привычке не стал сдавать в багаж, чтобы потом не торчать лишний час в аэропорту, она уже пересекла взлетное поле и метнулась мне на шею, обвив ее своими нежными коричневыми руками и беспрерывно осыпая мое лицо сотнями горячих поцелуев. Я тоже по ней соскучился, но даже не мог себе представить, что у нее это чувство было на два порядка сильнее! Она, черт побери, могла уже никогда в жизни не говорить, что любит меня.

– Здравствуй, солнышко, – я аккуратно пригладил ее растрепавшиеся светлые волосы, крепко поцеловал и посмотрел в бездонные глазки. – Соскучилась?

Она молча кивнула, шмыгнув носом. Того и гляди расплачется. Невероятно! Может, что-то случилось?

– Что-то случилось, малышка? Ты вся такая странная…

– Нет, ничего. Я просто очень рада тебя видеть.

– А-а-а… – Я сжал в ладони толстую ручку дорожного чемодана, обнял ее за плечи, и мы медленно пошли в сторону здания аэропорта.

Мимо нас, в противоположном направлении, чинно проследовала пожилая эстонская пара в белых шортах. Вероятно, они тоже кого-то встречали. Посмотрев на нас с улыбкой, старушка что-то вполголоса сказала своему мужу. Он улыбнулся ей в ответ и молча кивнул в знак согласия. Старички говорили на своем родном языке, из которого я наизусть знал только одну фразу, несмотря на настойчивые попытки Рамоны хоть как-то поправить положение. А поэтому попросил ее перевести. Она как-то странно смутилась, но потом все же сказала:

– Женщина назвала нас замечательной парой и сказала, что мы очень подходим друг другу. И что очень ей напомнили их с мужем молодость. Она подумала, что мы с тобой муж и жена.

– А что, разве не так? – высоко подняв брови, с подначкой спросил я.

– Нет, не так. К сожалению, – быстро ответила Рамона и сразу же сменила тему разговора. – Твоя машина на стоянке. Я сделала все, что ты просил.

Мы миновали здание аэровокзала и вышли через главный вход к расположенной рядом платной стоянке, где я сразу заметил «восьмерку». Она, как всегда, была идеально вымыта и сверкала на солнце.

– Ты поведешь? – Рамона протянула ключи.

Я помотал головой.

– Нет, что-то не хочется. Если тебе не трудно… – Я улыбнулся, получил улыбку в ответ и через минуту уже сидел на правом сиденье автомобиля рядом с Рамоной, а мой вместительный чемодан лежал в багажнике.

– Может, ты все-таки скажешь, куда мы едем? – Красавица почти обиженно надула свои замечательные губки-бантики. Как я мог не ответить? Да и не входило в мои планы все тридцать дней отпуска провести рядом с таллинским аэропортом.

– Сначала в Ригу, потом – в Юрмалу.

– Куда?! – Она, вероятно, подумала, что я спятил. Или перепутал местные названия. Такое случается с россиянами. Но я еще раз повторил то же самое.

– А что мы там будем делать?

– За хорошие успехи в боевой и политической подготовке фирма презентовала мне дом на берегу моря с двумя автомобилями, четырьмя охранниками и полным комплектом прислуги. Без-во-мезд-но!

– То есть как… На время отпуска?

– Нет, я же сказал – презентовала. Насовсем. Дом, который раньше принадлежал коммунистам республиканского уровня, теперь моя частная собственность. И машины – тоже. Правда, вот собственностью на людей пока похвастать не могу. Все-таки двадцатый век на дворе. Но обязательно что-нибудь придумаю. Хочешь, завтра на воротах будет стоять негр, а еду готовить китаец?