Дискорд однажды - Дискорд навсегда

В честь открытия арены, для граждан империи была запланирована многочасовая развлекательная программа, а для завлечения зрителей, билеты продавались за чисто символическую сумму. Торговцы водой, вином и закусками, были готовы сами участвовать в поединках, за право продавать свой товар прямо на трибунах во время самого мероприятия.

Для Брута, его супруги, детей и приближенных, было построено специальное ложе, которое вроде бы и находилось вблизи обычных зебр, но при этом было отделено специальными бортиками. Что бы никому и в голову не пришло испортить отдых императорской семье, часть свободных мест по обеим сторонам от заграждения, заняли верные телохранители, закутанные в красные плащи, скрывающие под собой легкие доспехи и оружие.

С раннего утра, свободные жеребцы и кобылы прибывали на трибуны, занимая места на каменных ступенях согласно купленным билетам. Все они возбужденно переговаривались, скашивали взгляды то на арену внизу, то на ложе правителя, при этом наслаждаясь тенью, которую создавали плотные занавеси натянутые на канатах, прямо над головами верхних рядов. Солнечный свет падал только в середину сооружения, через оставленное для освещения квадратное отверстие. Торговцы без устали перемещались по своеобразной лестнице, громко расхваливая свой товар, среди которого кроме еды и напитков, были самые разнообразные сувениры, в другое время и в другом месте, совершенно никому ненужные.

И вот наконец сам Брут первый, показался на своем почетном месте, в сопровождении двух жеребят и уже не молодой, но все еще довольно красивой кобылы, чью внешность не портили даже округлившийся живот и выпирающие бока, свидетельствующие об очередной беременности императрицы.

Злые языки говорили, что Брут во время каждых новых родов, ожидает того что его супруга отойдет в мир иной, что бы на ее место можно было взять более молодую, красивую и послушную кобылу. Все же в возрасте императрицы, которая должна была стать спутницей жизни старшего брата нынешнего правителя, каждая новая беременность переносилась все тяжелее, а гибель всех жеребят мужского пола, лишь оказывала дополнительное пагубное воздействие на ее здоровье.

По городу Риму, уже ходили слухи, что и новый наследник Брута, не проживет своего первого года. Каждый раз, молодые жеребчики либо тихо умирали в своих кроватках, либо с ними происходил нелепый несчастный случай. Зато дочерям императора совершенно ничего не грозило и они росли в роскоши и заботе, постепенно превращаясь в прекрасных и желанных кобыл, с тихими послушными характерами.

– сограждане империи!
– Одетый в ало-золотую накидку, с золотым обручем на голове и толстой цепью из того же металла на шее, "рыцарь порока" вышел на край небольшого балкона.
– В этот радостный и памятный для нас всех день, я не буду произносить длинные и скучные речи... ведь вы пришли сюда вовсе не для того, что бы слушать мой голос? Скажу лишь одно: ПУСТЬ НАЧНЕТСЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!

– да!
– Радостно взревели собравшиеся на трибунах зебры, начав стучать передними копытами по каменным ступеням, на которых сидели.

Вернувшись к сидящим на подушечках супруге и двум дочерям, совсем скоро обещающим стать красивейшими кобылами, дух зависти спросил:

– ты чем-то расстроена, дорогая?

Зебра, неосознанно прикоснувшись правым передним копытцем к своему животу, отвела взгляд от испытующе смотрящего на нее жеребца, после чего стараясь не показывать своих истинных эмоций ответила:

– наш сын скоро должен появиться на свет... вероятно мне бы стоило остаться во дворце.

– пустяки.
– Брут отмахнулся от слов кобылы как от чего-то незначительного.
– Ты и без того целыми днями сидишь в своих комнатах, рискуя окончательно заплыть жиром.

Во взгляде императрицы на мгновение сверкнула злость, но она быстро с собой справилась, вернув безмятежный и чуть рассеянный вид. Дочери же вообще старались не вмешиваться и даже не вслушиваться в разговоры родителей, которых видели в разы реже чем своих телохранителей или нянек. Их с малолетства готовили к судьбе стать женами влиятельных жеребцов, занимающих в государстве ведущие места как в армии так и торговле.

Тем временем, представление уже началось: первыми выступали жонглеры заставляющие танцевать в воздухе десятки кинжалов, факиры глотающие пламя и выдувающие струи огня, затем перед публикой предстали певцы и музыканты, которых сопровождали танцовщицы обвешанные алыми ленточками и колокольчиками. Ближе к концу шоу, на арену вышли гладиаторы, изображающие сценку о создании великой империи зебр.

В роли славных воинов объединителей, выступали обученные солдаты, закованные в доспехи и вооруженные мечами и копьями, а их противниками были грязные и худощавые рабы, которым выдали палки с каменными наконечниками и дубинки. Не смотря на численное превосходство "дикарей", сражение было похоже на избиение, в котором имперские солдаты чувствовали себя абсолютными хозяевами положения.

Гибель каждого раба, возбужденной и захмелевшей от легкого алкоголя и эмоций толпой, приветствовалась радостными возгласами и шумным топотом копыт. Когда же все закончилось, зебры восторженно приветствовали "героев", сделавших круг почета вдоль всех трибун, демонстрируя всем желающим окровавленное оружие.

Однако же, жеребцы и кобылы не спешили расходиться даже после этого, продолжая шумно обсуждать между собой все увиденное. На самой же арене, после того как унесли тела убитых и гладиаторы ушли под трибуны, слуги поспешно начали убирать следы крови. Впереди публику ожидала еще одна постановка, рассчитанная на взрослых зебр, так что немногочисленных жеребят все же постарались увести.

Незадолго до окончания строительства чаши арены, к Бруту на аудиенцию пришли молодые энтузиасты, которые придумали собственную постановку, на тему становления империи. Реплик у актеров было немного, да и сюжет не блистал сложностью... основная ставка делалась на сцены откровенного содержания, в которых жеребцы на глазах у толпы, собирались овладевать кобылами...

...уже поздней ночью, после завершения всех запланированных мероприятий, император устроился на ложе из одеял и подушек, вместе с парочкой молодых невольниц.

В комнате царил полумрак, разгоняемый светом двух масляных ламп, установленных в дальних углах. Завешенные гобеленами стены, пушистые ковры застилающие пол, закрытые тяжелыми занавесками окна, создавали уютную обстановку теплого и уединенного логова. Атмосферу дополнял запах вина, заполняющий все свободное пространство и кружащий голову даже если просто его вдыхать.

Только "рыцарь порока" собрался приступить к воплощению некоторых идей, увиденных этим днем на арене, как входная дверь резко распахнулась и в покои вошла императрица. Ее голова была высоко поднята, неспешные движения подчеркивали образ величественности, а мордочка выражала невозмутимость и безразличие.

Рабыни, при виде супруги их хозяина, испуганно пискнули и попытались сжаться в маленькие комочки, что бы привлекать к себе как можно меньше внимания.

– пошли прочь.
– Холодно велела старшая зебра.

Кобылки, не смея ослушаться приказа госпожи, стремительно бросились к выходу и вскоре скрылись за дверью.

– и что это значит?
– Брут вопросительно приподнял брови, смотря на свою супругу жестким взглядом.
– Что ты себе позволяешь?

Убедившись что дверь плотно закрыта, императрица шевельнула плечами, позволяя белой накидке соскользнуть со своего тела на пол, затем изобразила самую невинную улыбку и стала медленно подходить к ложу.