Дистанция смерти

–Короче, получается хрень… А может, наши еще сбросят разведданные?

–Может, и сбросят.

Шепель ушел. Тимохин прошел на позицию связистов. Колданов с Крофт пили чай, быстро приготовленный старшим лейтенантом.

–Неплохо устроились, дамы и господа! – одобрил полковник.

–Вам налить чайку? – спросил Колданов.

–Нет, спасибо! Ты мне лучше связь с Крымовым обеспечь.

–Без проблем!

Крофт поставила на землю кружку с ароматным чаем, приготовленным в специальном контейнере-термосе.

–Я отойду, господин полковник, не буду вам мешать…

–Сиди, Лу, ты мне не мешаешь.

–А как же секретность?

–Если я и от тебя еще буду прятаться, то кому тогда из твоих соотечественников мне верить? Отдыхай, допивай чай, пока не остыл.

–Благодарю! – Крофт заняла прежнее место.

В этот момент старший лейтенант Колданов доложил:

–Полковник Крымов на связи!

–Разбудил, Крым? – взял трубку Тимохин.

–Как ни странно, нет. Только что связывался с разведотделом.

–Есть что-нибудь новое?

–Нет, Саня. Спутники по-прежнему видят «духов» только в Купши, и небольшой отряд замечен у Гердеза. Но это могла быть и отара овец.

–Отара овец? Ночью в Гердезе?

–Ну, значит, «духи». Небольшая группа. Скорее всего, люди Ходжани возвращаются откуда-то в Купши и встали на ночевку.

–А в ущелье и в Ханбаке никого нет?

–Не знаю. Спутники ничего и никого ни в ущелье, ни в кишлаке не видели. Только что, говорю, ответ из разведотдела получил.

–А сколько «духов» может быть в Купши?

–Данные разнятся. Но если брать в среднем, то банда штыков в пятьдесят.

–С техникой?

–И с техникой, и с лошадьми.

–Там «духи», а мы идем хрен знает куда и непонятно зачем…

–Саш, не повторяйся. Сам Феофанов ни хрена изменить не может, что ты тогда от меня хочешь?

–Ясности.

–А я не могу прояснить обстановку! Не в моих это силах. Ты лучше скажи, зачем затребовал наведения ракет на район работы?

–А что, американцы навели ракеты?

–Навели. Две мобильные пусковые установки по две ракеты. Так зачем?

–Затем, чтобы в случае чего веселее было подыхать.

–Ты чего, Сань? Ты это брось.

–Я курить бросить не могу, а уж страховаться – тем более… Ладно, Крым, мне все понятно. Ты ничего не знаешь, Феофанов ничего не может сделать, Сержант молчит. Тишь, гладь да божья благодать… Пойду-ка я спать. До связи!

Тимохин отключил трубку, передал ее Колданову, приказав:

–Продолжай держать «Орбиту» в режиме ожидания.

–Есть!

–Что, Алекс, все не совсем хорошо? – тихо спросила Крофт.

–Вот это точное определение – все не совсем хорошо!..

–Сердце подсказывает тебе надвигающуюся беду?

–Ну что ты, Лу! Все будет как всегда, то есть нормально. Не волнуйся, отдыхай. Спальник-то тебе наши дали?

–У меня свой.

–Тем лучше. Отдыхай и не думай ни о чем плохом. Прорвемся.

–Я навсегда запомню это ваше слово – прорвемся… Это как символ победы.

–Или боевой клич индейцев, так?

–Наверное. От индейцев в США только вестерны да осовремененные резервации остались.

–Печально…

–Но факт.

–Спокойного сна, Лу!

–И тебе, Алекс, спокойного сна.

В 14.00 боевые группы «Орион» и «Ирбис» начали выдвижение к указанным целям. Майор Шепель вел передовой дозор, в состав которого входили капитаны Ким и Дрозденко. Первый, используя специальную электронную систему, постоянно проверял дно и склоны Чаракского ущелья на наличие минно-взрывных заграждений. В первые минуты марша аппаратура таковых не фиксировала. Шепель с Дрозденко шли рядом, осматривая склоны и все ущелье впереди. По левой вершине продвигался все же выставленный Тимохиным боец флангового дозора – майор Макаров; тыл прикрывали майор Гарин и прапорщик Чернов; в основной подгруппе шли полковник Тимохин, подполковник Соловьев, прапорщик Санеев, старший лейтенант Колданов и сержант Крофт. Подразделения «Ориона» выдерживали между собой расстояние взаимной видимости.

С первых шагов стало ясно, что Чаракское ущелье довольно сложное для перемещения. Дно усеяно камнями, валунами; склоны то сходятся, то расходятся, образуя довольно широкие и неровные площадки. Шепель, споткнувшись о камень, прикрытый невысоким ползучим кустом, выругался:

–Черт бы побрал этого Дрейка, это ущелье, этот Ханбак и всех «духов» скопом! Чуть ногу не сломал. Вот стало бы тебе, Дрозд, весело?

–С чего мне веселиться?

–Весело в том смысле, что пришлось бы тебе меня на себе тащить. Все время, до самой посадки на борт…

–По очереди несли бы.

–Нет, Дрозд, Тимохин тебя на это дело подрядил бы.

–Почему?

–А кто еще? Ким проверяет ущелье, Макаров поверху идет, Гарин с Черновым в тыловом охранении. Ни Тимохин, ни Соловьев меня не потащили бы – не положено по должности; Крофт – тем более. Санеев долго не выдержал бы. Так что пришлось бы тащить меня тебе, Андрюша, по-любому.

–Ты лучше под ноги смотри.

–Не учи отца детей строгать.

–Так это не я, а ты чуть было дно ущелья носом не пропахал.

–Его, пожалуй, пропашешь… Ладно, что у нас по склонам?

–У меня все чисто. Макаров идет спокойно. Ким свою аппаратуру чуть ли не под сто восемьдесят градусов вращает. Короче, все в норме.

–Ну и хорошо. До первого изгиба влево нам идти метров семьсот. Вот там надо работать аккуратнее.

–Какие проблемы? Надо – отработаем… Ты вот что мне, Миша, скажи: почему к нам в «Орион» Крофт определили?

–А ты что-то имеешь против нее? – усмехнулся Шепель.

–Против Луизы я ничего не имею. Я не могу понять, для чего Дрейк отправил ее к нам, а не оставил в «Ирбисе»?

–Я думаю, Дрейк не только мстителен – а ему есть за что мстить Луизе, она же отвергла его ухаживания, – но и суеверен.

–Что ты имеешь в виду?

–Ну, говорят же моряки, что женщина на корабле к несчастью; вот и Дрейк, возможно, придерживается того же мнения…

–Тогда он вообще не взял бы Крофт в отряд, а оставил на базе, как это делалось раньше.

–А ты помнишь, что именно так генерал и хотел поступить? Это Крофт настояла на том, чтобы ее определили на войну.

–Точно, так оно и было…