Дитё. Двойной удар

В общем, мы успели до ночи сбить сотню по десяткам, будущие бойцы запомнили своих командиров, получили оружие и часть брони, примерно сорок процентов было отправлено к сельскому кузнецу на ремонт. После картечи некоторые кольчуги оказались попорчены.

Проведя последний смотр, перед самой темнотой, я отпустил «войско» отдыхать.

— М-да, «войско», — со вздохом пробормотал я.

— Полгода и они станут хорошими воинами, — пожал плечами Корнилов, идущий рядом. Он был со мной полностью согласен.

— Значит, так, немного переиграем. В каждом десятке должно быть по два ветерана, это десятник и его зам, вот они и будут отвечать за обучение. Из остальных ветеранов сформировать два отдельных десятка, они будут моей личной гвардией, их-то я и буду использовать в Новгороде. Авдей, займись, ты ими и станешь командовать, старшим десятником теперь будешь. Выбирай тех, на кого можно положиться.

— Сделаю, — серьезно кивнул Корнилов. — Когда начинать?

— Да прямо сейчас и займись, пока они не успели притереться друг к другу. Десятки по десять человек.

— Хорошо, боярин, — развернувшись, теперь уже старший десятник зашагал к казармам.

— Что у вас по обозу? — спросил я остальных офицеров.

— Воины для охраны подготовлены, это третий десяток, пятый и шестой. За каждым воином закреплен конь и оружие. Они уже тренировались на поле перед усадьбой. Плохо, конечно, но в седлах держатся. Только воины показали себя с хорошей стороны. Но сам знаешь, их пока мало.

— Хорошо. Артиллерия?

— Много пушек брать смысла нет, поэтому решили ограничиться одной…

«Ничего себе?! Как речь-то правильно поставил», — мысленно хмыкнул я. Моя привычка говорить не всегда понятные слова уже вошла в поговорку. Я сразу предупредил воинов. Если что непонятно, спрашивайте, вот мои офицеры и спрашивали, осмысливая мои пояснения. За полтора месяца совместного плавания их словарный запас успел изрядно обогатиться, вот как сейчас например. Митрофан Авдеевич, когда слушал наши разговоры, жмурился и тряс головой, пытаясь понять, о чем мы говорим.

— …решили послать с обозом не один расчет, а два. Пусть притрутся друг к другу. Свободные расчеты я решил отправить на ушкуи, пусть будут там. К тому же и потренируются. Дозволяешь ли, боярин?

— Дозволяю, для тренировки пусть сделают пять-шесть выстрелов, только учебным материалом, а не свинцом.

— Речной гальки много насобирали, хватит, — уверенно кивнул Синицын.

— Кстати, сколько у нас пороха осталось?

— После последних покупок в Твери четыре больших бочонка для пушек, два для ружей. Еще три початых, среднего размера.

— Ясно, значит, так, все початые и по одному бочонку для пушек и ружей используйте для тренировок.

— Не много ли, боярин? — усомнился главный канонир.

— Мне не нужны расчеты, плохо знающие свое оружие и боящиеся выстрелов. Нужно убрать этот недостаток, а кроме как активной стрельбой этого не добиться. Работайте.

— Хорошо.

— Кто идет старшим в обозе?

— Всадниками командовать буду я лично, а артиллеристами десятник Збруев, — ответил Ветров.

В это время мы подошли к крыльцу дома и остановились на ступеньках, не спеша войти внутрь. Мои офицеры получили по комнате и тоже ночевали, как нормальные люди.

— Збруев? Не рано ли?

— Это будет ему полезным уроком и опытом командования, — в этот раз ответил Синицын.

— Ну, вам виднее. Ладно, работайте, а я спать. А то что-то день тяжелым был. В общем, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, воины.

— Спокойной ночи, боярин, — хором ответили мои офицеры.

— Эге-гей! — послышался крик за лесным поворотом и донесся перестук копыт.

Передовой десяток приготовился к бою, держа наготове ружья, были они не у всех, всего у половины, но и это страшное дело. Метелка будет еще та.

В это же время из-за поворота вынесся молодой парень, из передового дозора. Остановившись у головного десятка, он остановил коня, заставив того гарцевать, и, о чем-то переговорив с Ветровым, после разрешающего кивка унесся обратно. Сотник же поспешил ко мне.

— Дозор докладывает, что лес закончился, до города осталось едва три версты. Почти дошли, боярин, еще час и будем на месте.

Я посмотрел на стоявшее в зените светило, с утра выехали, и только ближе к одиннадцати добрались до города. Далеко же этот город находится от усадьбы, а ведь еще возвращаться.

— Обедать сейчас не будем. Придем в город, там и закупимся готовым. Продолжать движение, как только выйдем на открытую местность, нужно будет прибавить скорость.

— Хорошо, боярин.

Через час, миновав дома, окружающие крепостную стену, мы выехали к воротам.

Тут мне пришлось выдвигаться ближе, чтобы пообщаться с охраной, все-таки мой обоз.

— По какому делу прибыл в детинец, боярин? — спросил седоусый воин, старший стражник. Кто я такой, ему уже сообщили мои воины.

— Закупить материалы, оружие и ткань. Тратить буду много.

— Надолго?

— До вечера должны управиться… Скажи, воин, как тебя зовут?

— Афанасий, боярин, — ответил стражник, заметив, как у меня между пальцев заиграла серебристым цветом монетка.

— Мне нужно кое-что знать для себя. Например, где можно накормить всех моих людей разом, есть ли на базаре в продаже огнестрельное оружие и порох.

— Поснедать можно у Семена-корчмаря, шельма еще та, но у него всегда есть что поставить на стол, да и повар хорош. Жалоб на него никогда не было. У Семена останавливаются купеческие караваны, так что он всегда готов их встретить. Насчет огнестрельного оружия, то да, есть, пищали, ружья. Про порох не знаю.

— Держи, заслужил. Выпьешь за наше здоровье, — дал я ему монету.

— Благодарствуй, боярин, — поклонился воин.

По его указке мы сразу за воротами свернули налево и через сто метров подъехали скорее к постоялому двору, чем к корчме. Из конюшни сразу же выбежало пяток слуг, принимая коней. Из-за двери самого большого дома на крыльцо вышел дородный мужчина, который, осмотрев нас острым, оценивающим взглядом, особенно воинов, расплылся в улыбке и, мгновенно вычленив, кто тут командир, рванул ко мне, подобрастно улыбаясь.