Дитя больших планов

 Каинару, откровенно говоря, было все равно. А люди больше не боялись своего странного хозяина, и до спальни несли его на руках, не слушая никаких возражений.

Глава тринадцатая Будущее ждет

 - Ай!

 - Что "ай"?!

 - Больно же!

 - О, поглядите-ка, больно ему! А как вопить хильден знает что - уши сарвийской ракушкой скручиваются!

 - А это не тебе было сказано, и вообще!.. У-у, Юдар, предатель!

 Дело было на следующий день. Каинар отлеживался "после вчерашнего" с тугой повязкой на боках - к счастью, переломов не обнаружилось, но вот несколько неприятных трещин... Отец и мать сидели с двух сторон от него. И, как и предполагал химер, ему только что прилетело по уху. За сквернословие.

 Он, конечно, не слишком обиделся на подзатыльник и таскание за уши - что поделаешь, не умел он обижаться на родителей, зато беззастенчиво урчать - всегда пожалуйста. Поэтому он нагло подставил лохматую голову под руку отца - почеши, мол, за ушком?..

 Равен усмехнулся, запуская пальцы в белые лохмы и почесывая Каинара за ухом. Инайя и вовсе рассмеялась, глядя на сию идиллию. Наградой им был громкий довольный мурлык.

 В это время в замке вовсю царил праздник пополам со всеобщей - официально разрешенной приказом хозяина!
– пьянкой. Люди радовались как дети просто потому, что они живы. А деревня... а что деревня, пустяк на самом деле, ее отстроить можно лучше прежнего. И разговоры, разговоры... бесконечные разговоры: о хозяине, о тварях, о прилетевших вемпари, о разрушенной деревне.

 - Слушь, а наш господин точно там один этих зверюг завалил? Мальчишки на пепелищах видели следы драконьи...

 - Типун тебе на язык!

 - Точно-точно, драконьи!..

 - Так, что ты хошь, он же маг, вот и превратился в дракона...

 - А вы крылатых видели?! Видели какие они?

 - Видели, конечно! А что если старый пьяница и не отец нашему хозяину? А то смотри, синие с ним, как с родным...

 - Он же говорил этому петуху, что он родич вемпари!

 - Так хозяин тогда тоже был бы синим.

 И прочее в том же духе. Но бояться они больше не боялись.

 А хозяин в это время самым наглым образом умостил голову на коленях у отца, подставляя не только уши, но и всю голову, шею и плечи.

 - Не хочу жить среди людей...
– проурчал он в теплые колени Равена.
– они какие-то ненормальные...

 - А ты живи среди химер, - ответил на это старый крылатый.
– Найди способ жить со своим народом...

 - Опять смеешься?
– поднял голову Каинар.

 - Нет, - потрепал его по загривку вемпари.
– Жди, время все решит. А жизнь у тебя впереди дли-и-инная. Люди и забыть успеют, откуда ты появился и кем ты был.

 - Да ты погоди на будущее загадывать, - махнула на мужа рукой Инайя и тоже подсела поближе - потеребить сына за ушами.
– надо помочь ему сначала на ноги встать, развалину эту поднять. А то так и будут всякие хлыщи придворные наезжать да требовать.

 Каинару такая ласка была только в радость. В самом деле, редко кому достаются родители, всегда готовые поделиться теплом. А ведь он, считая себя взрослым, редко когда напрашивался на ласку - разве что, если настроение было совсем уж устало-тусклым, вот как сейчас. Да и руки родительские, как ни крути, унимали боль. С отцом, например, химер вообще предпочитал ранним росным утром полетать по двору лесного дома, перепахивая мордой свежую травку, чтоб потом каждая косточка о пощаде взмолилась. А ведь было как-то дело - и ему удалось усесться на крылатом верхом, противно похихикивая и торжествуя долгожданную победу.

 - Помочь?
– хмыкнул Равен.
– Ну что ж, можно, если тебе не нужно все то золото, что хранится в Горном Доме. Как раз и налог выплатит, раз уж с него требуют.

 - Да сдалось мне это золото...
– фыркнула женщина.
– Ну что, сынок, берешь вемпарийские безделушки?

 - Спасибо, - химер с ойком перевернулся на спину.
– Что бы я без вас делал?..

 На том и порешили, к вечеру чета Каарис отбыла к себе, а через несколько дней вемпари-посыльный из Горного Дома вызвал всеобщую сумятицу, приземлившись прямо посреди главного двора крепости и потребовав к себе князя Каинара. Тот ждать себя не заставил, встретил гостя, как подобает. Вемпари остаться на ужин отказался, вручил химеру две тяжелые массивные шкатулки и улетел.

 В шкатулках оказалось обещанное родителями и вожделенное людьми золото - кольца с драгоценными самоцветами, ожерелья, медальоны, браслеты, цепочки, пара штук бриллиантов в оправе и записка, написанная матерью: "Надеюсь, этот ювелирный хлам тебе пригодится больше, чем мне".

 Хлам очень даже пригодился. Надобностей было несколько: во-первых, заново отстроить разваливающийся замок и увеличить гарнизон, во-вторых закупить провизию на всех, кто уцелел, в-третьих, выплатить этот проклятущий налог. Оставшиеся средства Каинар планировал пустить в ход так, чтобы они принесли Мелфьёрну прибыток. Как - предстояло подумать.

 Поднять учетные книги и выяснить, насколько велик долг, труда не составило, а вот для оценки украшений пришлось вызывать мастера-ювелира из Денри, городка у восточных границ Мелфьёрна, в котором жил наместник. Ювелир, оправившись от потрясения при виде князя Сериоли, посмотрел, поцокал языком и заявил, что пары бриллиантов и одного ожерелья хватит на выплату долга с лихвой. Каинар долго не думал, отправил украшения к наместнику с ним же, снабдив сопроводительным письмом т охранными чарами - на всякий случай.

 Позже часть украшений Ринген (разумеется, под сильной охраной и по настоянию хозяина, в сопровождении черной собаки) отвез к тому же ювелиру в Денри и продал. На вырученные немалые деньги он закупил у приезжих торговцев, слетевшихся на вести о море, как мухи на мед, почти все, что нужно, даже полтора десятка молочных коров умудрился отыскать. Заплатив авансом, Ринген собрал артель каменщиков - при виде денег те быстро отмели всяческие нехорошие и странные слухи, долетавшие с запада. (Правда, для этого пришлось ехать еще дальше на восток, аж чуть ли не до берегов Безымянной). Но зато в начале осени управляющий вернулся весьма довольный собой - недаром же исполнил все наказы хозяина.

 Каинар тоже времени даром не терял. Он за это время успел вникнуть во все дела своего имения и показать себя хозяином рачительным и крепким. Двух своих породистых жеребцов, раздобытых Равеном где-то на югах, он велел сводить с самыми лучшими кобылицами округи, буде таковые еще оставались, чтобы потомство можно было потом тщательно отобрать. Он успел исходить все окрестности и даже забраться в горы в поисках трав и ингредиентов, всегда нужных магу в хозяйстве - будь ты хоть трижды Высшим, а случиться может всякое, и прикладное колдовство запросто жизнь спасет там, где Высшя магия бессильна. Ему нравилось мастерить что-нибудь из дерева или камня, а потом превращать безделушку в оберег, боевой амулет или забавную волшебную игрушку. Несколько раз он и детишек баловал ходячими лошадками, летающими птичками и тому подобными игрушками, за что они его просто обожали. Взрослые, однако, больше ценили хозяина за то, что он не чурался людей, с которыми жил под одной крышей, и не делился с ними на знать и простолюдинов, хотя и соблюдал определенную дистанцию.

 Занялся он и гарнизоном замка, причем лично. Лентяи и лоботрясы отправились вон с первой же тренировки. Остальные, даже ветераны, уползали со двора к вечеру, не чуя рук и ног, но зато уважать своего господина стали безмерно - им такая выучка и не снилась. Чтобы сделать из простых крестьян-ополченцев хороших воинов, требуется не один месяц, так что Каинар не спешил возвращаться к родителям (невзирая на то, что очень хотелось), а продолжал безбожно гонять вояк, попутно присматривая за тем, как работают каменщики. Едва выпал снег и дали о себе знать холода, все работы встали, и парни, чтоб не маяться бездельем до весны, присоединились к замковым воинам. Силушки-то у них было хоть отбавляй. Каинар на это хмыкнул и не без оснований подумал, что дюжие молодцы никуда отсюда не уедут и после того, как закончат работу - останутся, девок в жены возьмут, помогут деревню отстроить. Те, что старше, может, и семьи свои приведут...