Дитя Ее Высочества

– А есть разница?
– холодно поинтересовалась Ларелла, не переносящая скотства во всех его проявлениях.

– Да мне-то без разницы, - лениво отозвался хорёк, - Хошь ротой топай. Токмо ежели вдвоём, то накинуть надо. Орать же он чай будет, блудодей-то ваш. Значится, мне придётся ухи заткнуть. А затыкание ухов денег стоит.

– С чего бы ему орать?
– вполне искренне удивилась принцесса, так как в её планы не входило делать что-то, способное вызвать у заключённого столь бурную реакцию.

– Ну, ежели бы ко мне сразу два мужика подкатили, то я тоже орать начал, - ухмыльнулся тюремщик, продемонстрировав полный набор зубов. Правда, гнилых.
– Ране-то к нему все бабы бегали. Непривычный, наверное, он.

– А если к тебе подкатит один мужик, то орать ты не будешь?
– поинтересовалась Ларелла, доставая из кошеля ещё один полновесный золотой.

– Не-а, одному то я в морду дам, - отозвался хорёк простодушно и попробовал монету на зуб.

Этот способ определения фальшивых денег Её Высочество всегда искренне веселил. Помнится, она сама перекусала немало предметов, пытаясь отличить золото от серебра, бронзу от меди, а благородный металл от неблагородного. Большой разницы принцесса не заметила. Но, возможно, гнилые моляры давали черни преимущества. Или слюна работала катализатором, вызывая алхимическую реакцию распознавания?

Так или иначе, а анализом своим тюремщик остался доволен, сунул монету за грязный кушак под ремнём и, деловито побрякивая связкой ключей, отпёр дверь.

– Значится так. Времени на всё про всё у вас полчаса. Не успеете - ваши трудности и проблемы. А ежели раньше закончите с ним, то ботните в дверь. Я тут же вас и отомкну. Тока помните: заключённого мне не калечить - он тварь казённая. И шоб следов на ём не осталось. По крайней мере, с виду. Ну, приятного вам, господа хорошие.

С этим напутственным пожеланием тюремщик закрыл двери за спинами девушек. В замке, натужно скрежетнув, повернулся ключ. И Лара почувствовала себя несколько неуютно. В ней, невольно отдавая дань сердобольному сердцу, шевельнулось нечто похожее на сочувствие к узникам.

Рыжий певун, растянувшийся на кровати во весь свой немалый рост и приподнявшийся на локтях при их появлении, рассматривал посетителей с понятным любопытством, но и не без тревоги. Принцесса прошла к столу, провела ладонью по табурету, критически осмотрела свою перчатку и, недовольная результатом, осталась стоять.

– Три года назад, - не утруждая себя предисловиями, начала Ларелла, - тебе передали новорождённого младенца с требованием отвести его в определённое место. Мне нужно знать, куда ты его доставил.

Признаться честно, Её Высочество ожидала от парня отпирательств и заверений, что он, как сын повитухи, на своём веку перевидал множество младенцев. Кстати, при ближайшем рассмотрении его могучая грудь выглядела ещё великолепнее, чем на расстоянии. Так вот, рыжий принцессу удивил - своей реакцией, а не грудью - и отпираться не стал.

– А чем благородные господа готовы расплатиться за информацию?
– просто поинтересовался певун, садясь на своей койке.

И поправляя рубаху. Фрейда разочарованно вздохнула чуть слышно. Впрочем, и сама Ларелла едва сдержалась от проявления разочарования. Все же, она почитала себя эстеткой. И могла до бесконечности любоваться красотами пейзажа, статями коня и привлекательной мужской фигурой. Но даже потворствование эстетическим вкусам не могли отвлечь практичную девушку от дела.

– А что ты хочешь?
– в свою очередь поинтересовалась она у пленника.

– Ну, во-первых, я желаю отсюда выбраться, - ни на минуту не задумываясь, ответил певун.

– А ты свою стоимость на части делишь?
– перебила его Ларелла, нехорошо усмехаясь.

– Так ведь и товар-то двойной, - ничуть не смутился парень.
– За одну плату я вам назову дом, куда я младенца доставил. Или не дом, а замок. А, может быть, хижину. За вторую же часть назову город, где дом находится. Или скажу, кому замок принадлежит. А, может, дам название деревни. Согласитесь, это справедливо?

– Тебе не растлителем быть, а купцом, - задумчиво протянула Её Высочество, размышляя над выгодностью сделки.

– Папа мне то же самое говорил, - застеснялся певун, - Да кто ж родителей-то слушает?

– Исключительно дураки, - отрезала Лара.
– Так что там со второй частью оплаты?

– А вторая часть оплаты состоит в том, чтобы эта Жирур, жена градоначальника, пожалела, что меня под плаху подвела, - кровожадно потребовал рыжий.
– Очень пожалела и на всю свою жизнь запомнила: так делать не стоит - себе дороже выйдет.

– Справедливо, - вынуждена была заметить принцесса, испытывающая искренний пиетет к мстителям. Имелось в них нечто изначально благородное.
– И как ты ей собираешься мстить?

– Я? Никак не собираюсь, - безмятежно отозвался парень, укладываясь обратно на койку.
– Это за меня вы сделаете.

– Наглец!
– констатировала Ларелла.

– Наглость - это второе счастье. И единственный шанс остаться в живых, - наставительно произнёс певун.

***

Дело, обещавшее стать лёгким и не затратным, обернулось вдруг серьёзными сложностями. Освободить Григо Родса - а ведь ты не забыл, дружок, что именно так звали нашего преступника?
– сложностей не представляло. Всего-то и нужно было нанести визит епископу. Который, между прочим, этого визита ожидал. Правда, совершенно с иными, расходящимися с планами Лары, целями.

Но принцесса не заработала бы вполне заслуженную славу искусного дипломата, не сумей она разрешить эту деликатнейшую ситуацию. В итоге все остались весьма довольными друг другом. Преступник был передан «господину Лару». Естественно, не под честное слово, а под расписку, написанную левой рукой, которой принцесса владела ничуть не хуже правой. Святой отец, хоть и с разбитым по его заверениям сердцем, отбыл в столицу, официально оформлять присоединение к своему приходу пяти новый деревень. А Её Высочество осталась там, где была, довольно улыбаясь.

Жалела она только об одном - что не увидит лица короля, когда епископ потребует выплаты обещанной взятки. Нет, пожалуй, она не отказалась бы ещё увидеть физиономию самого святого человека в момент, когда он поймёт свою ошибку. Ну да в жизни часто приходиться смиряться с маленькими разочарованиями вроде невозможности находится в двух местах одновременно.

А вот с воплощением в жизнь справедливой мести начались сложности. Увидеться с женой градоначальника - дамой важной и сановитой, а от того фактически недоступной - было совсем непросто. Но, наконец, тогда, когда Лара совсем отчаялась и успела в снятой у трактирщика комнате дорожку протоптать, возможность увидеться с неуловимой дамой появилась.

И воплотилась она в ежегодный бал, который давали в ратуше самые уважаемые гильдии города: виноделов, мясников, цветочниц и золотарей[2]. Тебе это кажется странным, мой юный друг? Однако, если помыслить логически, то странного тут и вовсе нет. Без тяжёлого труда этих достойнейших людей город просто утонул бы в продуктах переработки яблочного вина и сидра, которыми славны окрестности Пантира. И никакие цветочницы делу не помогли бы.

Так или иначе, а приглашение на праздник Ларелла заполучила, хотя оно и стоило ей пяти золотых. И вот, прохладным, но приятным вечером она, в образе молодого путешествующего дворянина, вошла в зал.