Дитя Феникса. Часть 1

Вновь и вновь она старалась не думать о том ужасе, силилась побороть чувства вины и раскаяния, переполнявшие ее. И вновь ей это не удавалось. Час за часом – или, быть может, так казалось Ронвен – лицо Элейн становилось все более измученным и бледным, а круги под ее глазами – все темнее.

XII

Замок Фозерингей. Июль 1230

– Я получил письмо от твоего отца. – Спустя три недели после приезда в Фозерингей [3] лорд Хантингтон позвал Элейн к себе.

3

Деревня в графстве Нортгемптоншир, Англия, расположена на реке Нена. В замке Фозерингей в 1452 г. родился будущий король Ричард II. Шотландская королева Мария Стюарт была привезена в замок незадолго до казни в 1587 г.

У него был все еще усталый вид после долгого путешествия, но боль и страдание, которые он читал в глазах девочки, заботили его гораздо больше, чем ухудшение собственного здоровья. Ее лицо на миг озарилось, когда он упомянул об отце, и она с готовностью подошла к нему. В конце концов, ведь он так же скучает по ней, как и она по нему, и, должно быть, зовет ее вернуться домой. Вперив глаза в лицо мужа, Элейн ждала, что он вручит ей письмо, но он лишь помахал им в вытянутой руке. Оказалось, что в длинном послании нет ни известий для дочери Ливелина, ни каких-либо новостей из дома, о которых он мог бы рассказать ей. Кроме одной.

– Отец пишет, что твой брат Даффид вскоре возьмет в жены Изабеллу де Броуз, – сказал он после короткой паузы. – По-видимому, для этого брака нет никаких препятствий. Она только что приехала в Абер.

– Изабелла? – Казалось, новость поразила Элейн. – Я хотела бы побывать на ее свадьбе. – Где-то в глубине души у нее еще теплилась надежда, что отец смягчится и позволит ей приехать на свадьбу, о которой они с Изабеллой так долго мечтали и строили планы.

– Уверен, ты вскоре ее увидишь. – Вместо того чтобы передать письмо Элейн, лорд бросил его в ящик и запер на ключ, а затем с улыбкой повернулся к ней. – Ну как тебе нравится эта часть Англии? – спросил он.

– Очень нравится, милорд. – Она удрученно отвела глаза от ларца, в котором исчезло письмо, стараясь скрыть свое разочарование, и выдавила из себя скромную улыбку. До сих пор она так мало видела. Все время лили дожди, так что она не могла ездить верхом, но комнаты, в которых разместили ее, Ронвен и горничных, показались Элейн очень удобными и богато обставленными. Фозерингей, один из главных замков во владении дома Хантингтон, представлял собой большую каменную крепость, построенную на берегу реки Нин в Нортгемптоншире, стоявшую в обширных владениях графов: это были пойменные луга, чарующие просторы полей, болот и лесов. Вблизи стен замка была маленькая деревушка с церковью и клюнийским женским монастырем.

В Фозерингее было порядочное поместье, и вскоре хозяйственные дела вошли в свою обычную колею. Лорду Хантингтону принадлежали богатые поместья; хозяйство его превосходило владения его отца, но все это казалось странным и чуждым Элейн. Помимо присутствия Ронвен, единственным утешением для нее оставалось то, что ее муж пока не выказывал ни малейшего желания увлечь ее в постель. Ее комнаты располагались вдалеке от комнат лорда.

По его предложению она стала осматривать замок – иногда с горничными, иногда в обществе Лунед, а иногда одна. Она нашла путь к конюшне и к стенам замка, откуда открывался красивый вид на окрестности, наблюдала, как густой предрассветный туман парным молоком стелется по заливным лугам и из общей белизны едва заметно выделяются заросли ивняка и ольшаника. Элейн обследовала башни и жилые комнаты, застенчиво улыбаясь мужчинам и женщинам, встречавшимся ей, пока она заглядывала то на кухню, то в пекарню, то в пивоварню, то на склады, то на крепостные валы, то в часовню. Она вязала, читала и рассеянно играла в игры с Лунед, время от времени ездила верхом. Вестей из Абера больше не поступало; Элейн оказалась словно в другом мире.

Джон предоставил ей, как ему казалось, достаточно времени, чтобы обустроиться на новом месте и привыкнуть к нему. Затем он послал за Элейн.

– Со временем ты осмотришь все мои замки, но пока что пусть все идет своим чередом. Мое хозяйство ведут толковые управляющие. Они могут одновременно научить этому и тебя. Можешь продолжать свои прежние занятия, читать и, конечно, выезжать верхом, когда тебе захочется.

Через всю залу он подошел к огню, тускло тлевшему в очаге, на мгновение посмотрел на него, стараясь как можно осторожнее выбирать слова.

– Пока мы наедине, я хотел бы кое о чем поговорить с тобой, Элейн, – сказал он, нахмурясь. – Мне говорили, что тебя мучают ночные кошмары. Что беспокоит тебя? – Он подождал, надеясь, что она доверится ему и ответит.

– Кто сказал вам об этом? – Она побледнела.

– Одна из твоих горничных говорила об этом моему лакею. – Он повернулся к ней с нежной улыбкой. – Здесь сложно хранить секреты, особенно те, которые, уверен, у вас были в Абере.

Он думал, что успокоит ее, но его слова произвели обратный эффект. Девочка стояла, будто парализованная, и не мигая смотрела ему в лицо.

– Если все дело в… – Он поколебался, в растерянности подбирая слова. Он заметил, как она отстранилась от его прикосновения, и почувствовал ее физический страх перед ним как мужчиной. – Если все дело в том, что тебе предстоит стать моей женой, то не стоит беспокоиться. – Эту тему мужчины обычно не склонны обсуждать, но ее беспомощность до глубины души тронула его. – Мы не станем по-настоящему мужем и женой, пока ты не будешь к тому готова, – промолвил он с улыбкой, ободряюще глядя на нее.

На мгновение она посмотрела прямо в его глаза, и к чувству облегчения, вызванному смыслом его слов, примешалось что-то еще, что-то, сразу ставшее потаенным.

– Не раньше, чем я буду готова, милорд? – повторила она за ним. – Но Ронвен говорила мне, что я должна отдаться вам, когда бы вы этого ни пожелали, когда вы поправитесь.

Вся прислуга в замке втайне думала, что именно слабое здоровье графа не позволяло ему делить постель со своей девочкой-женой.

Он покачал головой.

– Я согласен ждать, Элейн. Мы будем спать вместе тогда, когда оба почувствуем, что ты к этому готова. А пока я не буду этого от тебя требовать. – Он сел, и его поза выдавала явное напряжение. Он и помыслить не мог о том, чтобы взять это дитя с плоской, мальчишеской фигурой, с лицом девочки, а не женщины. Он не был охотником до девочек, его привлекали женщины зрелые, умные, он влюблялся в их разум, прежде чем позволял себе касаться их тел. В этом он был необычен, если не уникален, это он понимал, но не мог ничего с этим поделать. Он не льстился на животный, мускусный запах, чувственные изгибы тела и накрашенные губы придворных дам, с которыми спал, и связи с ними длились не дольше, чем связи с дочками фермеров или горничными.

От этих мыслей графа отвлекло удрученное маленькое лицо стоявшей перед ним девочки. У него было так мало возможностей наедине поговорить с Элейн, пока рядом не было этой вечно бдительной леди Ронвен, которая при всех своих заверениях о том, что Элейн следует отдаться своему мужу, как только он того захочет, зорко следила за тем, чтобы новобрачные не проводили слишком много времени наедине.

– Быть может, тебя угнетает что-то еще? – проговорил он нежным голосом, будто уговаривая маленького зверька. – Ты можешь и должна рассказать все своему мужу, Элейн. Ведь это теперь и его забота, – сказал он спокойно, с еле скрываемой усмешкой: ведь более опытная супруга, услышав такой комментарий, должно быть, настороженно и вопрошающе подняла бы брови. – Я только хочу помочь тебе.

С подавленным выражением она закрыла глаза, явно борясь с собой.

– Иди сюда. – Он протянул ей руку, и она неохотно подошла. Подавляя в себе желание притянуть ее к себе на колени, он нежно обвил ее рукой. – Скажи мне. Как только ты все мне расскажешь, твои кошмары прекратятся.

Внезапно Элейн потеряла самообладание. Она рассказала ему все: о своих видениях, о снах, о странных смутных воспоминаниях, о человеке с рыжими волосами, о встречах с Эинионом и первом страшном уроке в пропитанной дымом лачуге, где она увидела сэра Уильяма с петлей на шее и не узнала его. Слова ее прерывались едва сдерживаемыми рыданиями.