Дитя леса

– Олеся, значит. Не видел тебя здесь раньше. – Егор сел прямо на пол рядом со мной и протянул бокал.

Пить хотелось ужасно. Я сделала большой глоток и поперхнулась. Холодная жидкость кисло запузырилась во рту. Первым желанием было сплюнуть на пол, но я сдержалась и усилием воли проглотила напиток. Это и есть шампанское? Егор легонько похлопал меня по спине.

– Я племянница Инессы. Только она об этом не знает. Мы не знакомы, родители живут в… деревне, а я решила приехать в гости.

– Вот так сюрприз! – Он расхохотался, и мне тоже стало смешно.

– Если меня не прогонят, останусь на какое-то время здесь.

– Если прогонят, приходи ко мне.

– Танцевать! – Блондинка, которая обнимала Егора в коридоре, подскочила к нему, схватила за руки, заставила подняться и вытащила на середину комнаты.

Они энергично задвигались под музыку, и я отвела взгляд. Было что-то неприличное в этих движениях. В груди затрепыхалось чувство неловкости, словно я подглядывала за двумя влюблёнными. «Это его девушка! И дураку понятно». Я осушила бокал и снова закашляла. Голова закружилась, мысли начали путаться, а глаза слипаться.

Добравшись до кухни на ослабевших ногах, я поставила бокал на стол. Находиться здесь инкогнито мне не нравилось, нужно найти тётю и поговорить, но она как назло куда-то пропала. Всё, чего я хотела, – это тишины и покоя. Но если на первое рассчитывать не приходилось, то пустой уголок в этой огромной квартире наверняка найдётся.

Проходя по коридору мимо закрытой двери, я услышала хрипловатый голос Инессы. Постучать? Но потом раздался мужской смех, а следом стоны удовольствия. Перед глазами пролетели приметы каждого гостя мужского пола: лысая голова, жёлтые усы, пальцы со слишком длинными ногтями… Я представила её в объятиях Егора, и по позвоночнику пробежала противная дрожь. Какое мне дело, в конце концов?

Я встряхнулась и прошмыгнула дальше, в пустую тёмную комнату. Когда за мной захлопнулась дверь, стало почти тихо. Обнаружив у окна узкий диванчик, я легла на него и почувствовала, как блаженно заныли мышцы ног.

«Мама, я сделала это! Я добралась до Новосибирска, нашла дом бабушки и дедушки. Мне очень жаль говорить тебе об этом, но они умерли. Обещаю, я схожу на их могилы. Поговорю, расскажу о тебе, о нас, поблагодарю. В общем, почту память. Ты же будешь рада?

Я сейчас лежу в какой-то комнате, дико хочу спать, но не могу уснуть. Квартира досталась тёте Инессе, теперь она тут хозяйничает. Прости, я не успела толком с ней познакомиться, даже не представилась по-настоящему. Но она необыкновенная! Я никогда не видела таких ярких женщин. Словно она актриса или героиня какого-нибудь романа. На Скарлетт О’Хара чем-то похожа. Пойми меня правильно, ты тоже очень красивая, но вы совершенно разные. Она горячая и тёмная. Вокруг неё пульсирует энергия, которая притягивает людей, но мне кажется, это не здоровая энергия. А ты прохладная и светлая. Если ты – чистый родник, то она – бурный водопад. Не могу выразиться яснее. Надеюсь, она не выгонит меня, и я смогу с ней получше познакомиться, возможно, даже подружиться.

Не чувствую ни ног, ни рук – так устала. А в голове бродят мысли. Слишком много впечатлений за один день. Спасибо, мама, что помогла отправиться в этот новый неизведанный мир. Я пока не знаю, нравится мне здесь или нет. Завтра будет видно. Люблю тебя. Спокойной ночи».

Я повернулась на бок, прижала колени к груди и улыбнулась, вспоминая о маме. Незаметно пришёл сон.

Глава 2. Встреча

Сколько я себя помнила, меня окружал лес. Наш дом стоял на широкой поляне. С одной стороны протекал полноводный и бурный ручей, который мы ласково называли Речушкой, с другой – взбирались на склон Совиного холма высоченные ели. Мне всегда было интересно, как в непролазной чаще образовалось так много свободного пространства: для хижины, курятника, бани, огорода. Возможно, родителям пришлось изрядно потрудиться и свалить немало деревьев, прежде чем они построили дом? Но когда я спросила об этом отца, он ответил коротко и сухо: «Сама природа приготовила это место для нас. Мы просто нашли его».

Мне нравился полумрак соснового бора, который светлел только в яркие солнечные дни. В нём было укромно, словно мы жили в недосягаемости от всего плохого. Но также я любила места выше по Речушке, где начинали расти берёзы и осины, а вместо опавшей хвои и мха землю покрывала длинная сочная трава.

Это было моё царство, знакомое до мелочей и всё равно неведомое. Я знала все кочки и ямки, но зимой лес полностью менял свой облик, а весной, притворяясь прежним, обязательно удивлял то новым птичьим гнездом, то неизвестным растением. Ощущение совершенного, уютного мирка не покидало меня лет до пяти. А потом я научилась читать.

Первой книгой, которую я прочитала, была сказка «Крот в городе». Большая, потрёпанная, со смятыми уголками обложка скрывала историю о том, как люди вырубили лес, оставив живших в нём зверушек посреди безжизненной пустыни, а потом на этом месте выросли дома и появились дороги. Я пристала к маме с расспросами: что такое город? Она объяснила, что это место, где много высоких домов, дорог, автомобилей, магазинов и школ, а ещё обмолвилась, что когда-то они с папой там жили.

С тех пор меня не покидало желание увидеть это странное место, но отец не хотел брать меня с собой, хотя сам частенько ходил в Белокуриху. Мне казалось, что за границей леса начинается волшебный мир, полный чудес и приключений, а я, словно Золушка, вынуждена довольствоваться стенами деревянной избушки и тяжёлым монотонным трудом.

В первый раз мы с отцом отправились в город, когда мне исполнилось восемь, и я смогла самостоятельно преодолеть весь путь пешком без нытья и остановок. В Белокурихе отец продавал грибы, ягоды или рыбу, покупал необходимые вещи и продукты, я же всё это время проводила в библиотеке.

Помню высокие, до самого потолка стеллажи с книгами, сладкий запах пыли и бумаги, женщину с тихим голосом и добрыми глазами. Она спрашивала меня, что бы я хотела почитать, и приносила самые интересные на свете книги. Сначала я познакомилась с Незнайкой, Винни-Пухом, Нильсом, потом – с Элли, Мери Поппинс и Робинзоном Крузо.

Я часами сидела за гладким светло-коричневым столом, переворачивая страницы, но женщина иногда отрывала меня от чтения, заставляла подняться и сделать короткую разминку, дать отдых глазам или съесть угощение: пирожок, яблоко, конфету.

Однажды женщина спросила у меня, в каком классе я учусь, а я ответила, что не хожу в школу, и когда отец пришёл забрать меня, она отчитала его. «Каждый ребёнок должен ходить в школу, но я не стала бы говорить этого, если бы не видела, как ваша дочь тянется к знаниям», – сказала она. Отец молча кивнул, взял меня за руку и вывел на улицу. Больше он не брал меня в город, и я забыла, как звали ту женщину.

Пятно крови на снегу по форме напоминает сердце. Маленькое, тёмно-алое. Больше всего на свете я хочу, чтобы оно начало биться. Желание такое сильное, что я стискиваю зубы и сжимаю кулаки, но ничего не происходит. Только темнота сгущается вокруг.

Нужно встать и идти. В ночь, в холод. Туда, где мёрзлая земля и торчащие из неё чёрные осиновые колья. Почему так тяжело? Что-то оттягивает руки за спиной, но я боюсь оглянуться, посмотреть назад. Каждый шаг даётся с трудом. Ступни скользят по тонкой корочке льда, сердце набатом бьётся в ушах.

Тропинка заканчивается. Я падаю ничком, расслабляю руки. Облегчение и утрата. И тут налетает ветер. Швыряет в лицо колючий снег, обжигает кожу. Я слышу гром. Но ведь зимой не бывает грозы! Адский гул повторяется снова, раскалывая мою голову на части. Я различаю в нём человеческий хохот.

Это отец смеётся надо мной. Его голос обрушивается с небес, расплющивая меня, впечатывая в землю. Беспощадный, оглушительный. Я с трудом поворачиваю голову вправо, смотрю на свою руку и вижу, как она покрывается пушистой изморозью. Через секунду я вся превращаюсь в кусок льда.