Дитя Н'аэлора

Когда он бросил мне песок носком ботинка прямо в лицо, я понял, что честного поединка у нас не выйдет. У бретера было преимущество в дистанции, но я сразу же увидел, что почти все свои сражения он провел на дуэльной площадке, а не в реальном бою. Так что мужчина даже не понял, чем ему это грозит. Ведь реальный бой намного более грязное действо, чем любая оплаченная дуэль.

Улучив подходящий момент, я перешел в атаку и нанес сразу несколько тяжелых верхних ударов, заставляя противника перейти в защитную стойку и удерживать рапиру сразу двумя руками. Я был значительно старше даже по простому человеческому летоисчислению, и при этом намного тяжелее ловкого и сухого бретера. Весь свой вес, всю свою, как казалось со стороны, уже угасающую из-за возраста силу я вложил в эти три удара, правое плечо гудело от напряжения, связки едва ли не трещали. Вот, рука бретера дрогнула, я резко шагнул вперед, спуская клинки на уровень груди и смыкая гарды так, чтобы заклинить наше оружие, а сам выхватил из петли на поясе клевец.

Бримец увидел краем глаза какое-то движение, но он был слишком занят верхней борьбой и когда он осознал, что происходит, тянуться за дагой было поздно. Он попытался вывернуть свою рапиру и полоснуть мне по рукам, но тут меня защитили те самые наручи. Я же замахнулся и широким ударом молота выбил бретеру колено.

По пещере прокатился совершенно не геройский, тонкий то ли вскрик, то ли писк, после чего бретер, подкошенный, все же сумел отскочить в сторону. Лицо, еще минуту назад излучающее высокомерие и пренебрежение, сейчас накрыло маской ужаса и страха смерти. Он понял, что спасет его только чудо.

Чуда не произошло. Следующим ударом я отклонил неловко выставленную рапиру в сторону и разбил бойцу второе колено, бретер рухнул на песок, попытался перекатиться, но я успел вогнать шип своего второго оружия в плечо, насадив на него противника, словно на мясницкий крюк. После я подтащил скулящего от ужаса бримца к себе и вогнал клинок короткого меча прямо в сердце мужчины.

Резким движением я вырвал свое оружие из бездыханного тела, сбросил капли крови на песок и, игнорируя крики зрителей, вышел из клетки. Но все же я успел заметить, каким ошарашенным взглядом меня провожала спутница бургомистра. Это надо запомнить и использовать позже.

Тем же вечером, едва я вышел из своей комнаты на ужин в общий зал постоялого двора, ко мне подошел один из темных эльфов Эрегора. Как и было условлено, эльф передал мне послание его господина о том, что меня завтра ждут в торговом доме Н’аэлора на обед. Сделал он это громко, демонстративно и, как водится у темных эльфов, крайне высокомерно. Я предложение, конечно же, принял, после чего спокойно приступил к ужину.

По косому взгляду нескольких посетителей я понял, что эти вести довольно быстро дойдут до устроителя боев и завтра меня ожидает неприятный разговор, но первые шаги по развитию моей новой личности были сделаны. А благодаря старому солдату, что служил в гарнизоне Шивалора, у меня была убедительная история моего знакомства с бывшим советником королевы Ирен.

В назначенный час я переступил порог торгового дома Н’аэлора, и едва двери за мной закрылись, на встречу вышел Эрегор вместе с Лиан.

— Учитель, — почтительно кивнул эльф.

— Эрегор, — поприветствовал я опального советника.

Девушка же молчала, хотя я видел, что ей есть что мне рассказать.

— Обед будет через десять минут, — степенно сообщил хозяин дома, — пока же…

Я только молча кивнул. В обеденном зале мы с Лиан остались вдвоем и наконец-то смогли поговорить.

— Как твой поход к кузнецам? — сразу же начал я с обсуждения дел.

— Нормально… — протянула девушка. — Мастер Зинас, конечно, пошумел немного, но ты предупреждал меня о склочности дворфов. Я попросила его не продавать материалы, купленные для ковки, хотя бы до наступления зимы. Договорились, что если до ночи темной Тройки мы не придем, то он волен делать с ними, что пожелает.

— Это сколько, почти пять месяцев.

— Ага, на большее он не согласился, — ответила девушка.

— Уже отличный результат, обычно гномы менее сговорчивы.

— Он просто боится тебя, старик, вот и не…

— А может ты просто была убедительна, — перебил я Лиан. — Не надо приписывать мне все заслуги.

Девушка смутилась, по ее виду я понял, что Лиан что-то тревожит.

— Что такое?

— Ничего. Просто… Мне неуютно тут одной.

— Ты тут не одна, а с Эрегором и его людьми.

— Считай, что одна. Хоть мы выглядим одинаково, я для этих остроухих совершенно чужая.

Я многозначительно посмотрел на длинные уши Лиан, украшенные сразу несколькими серебряными серьгами, но ничего девушке не сказал. Странно слышать от темного эльфа слово «остроухие» относительно собратьев. Дети Вечного Леса никогда так сами себя не называли.

— И что же тебе не нравится? — спросил я, наливая молодого красного вина из кувшина.

В обед только легкие, с цветочным ароматом сорта. Я опустил нос в стакан и принюхался. Фиалка и едва различимые нотки лаванды, прекрасный букет правильно изготовленного молодого напитка. Эрегор себе не изменял и даже в таких мелочах, как обеденное столовое вино, стремился мне угодить. Правильное молодое вино бывает сложно найти. Частенько то, что выдавали за качественный продукт, воняло луком или кислой капустой, да и на вкус было точно таким же, ведь аромат определяет вкус более чем наполовину. Либо же наоборот, популярное в народе вино по своему запаху было плоским и вялым, а по вкусу — кисловатым и водянистым.

— Они смотрят на меня, как на предателя, — ответила Лиан после короткого молчания. — Будто бы я виновата в том, что случилось с Эрегором… Точнее в том, что ты с ним сделал.

— В том, что случилось с хозяином этого дома виновата только королева Вечного Леса, но я не рекомендую тебе говорить это при темных эльфах вслух, можешь нарваться на дуэль.

— Они настолько сильно любят свою правительницу?

— Ты даже представить себе не можешь насколько, — с горькой усмешкой ответил я.

Слова Лиан меня опечалили. Я надеялся, что без меня девушка потянется к темным, почувствует родство крови, но три года со мной в долине окончательно отрезали для эльфийки путь на родину. Теперь она существо без роду и племени, везде и всегда чужая, обреченная на вечное одиночество. Плохую услугу я оказал девочке, очень плохую.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Лиан, беззастенчиво заглядывая мне в лицо и беря за руку.

— Скорее я огорчен, — честно ответил я.

— Тем, что я не похожа на эти высокомерные задницы? — усмехнулась Лиан. — Они тебя почти ненавидят, почему они должны мне нравиться?

— Потому что это твой народ, Лиан. Я говорил тебе, что мой век скоро подойдет к концу, ты не будешь вечно жить со мной. Рано или поздно тебе придется идти дальше, одной. И намного лучше, если ты сможешь вернуться в Н’аэлор.

— Они пытались меня выкрасть и, скорее всего, убить. Почему я должна верить Дворцу на Холме? — фыркнула девушка. — Тем более они слабаки.

— Да неужели? — удивился я.

— Я попробовала себя на песке с некоторыми из темных, ничего необычного. Да, они довольно ловкие и пока мне непривычно, но пара лет, и я легко расправлюсь с любым из остроухих, — высокомерно сообщила моя воспитанница.