Дитя прибоя

– Плохо ты первородных знаешь, – усмехнулся орк.

– Может и так, но добром такая свара не кончится, – набычился парень. – Забыл, сколько споров было, когда я попытался твоими буянами покомандовать? Да и с гномами так же было.

– Да уж. Что-что, а поспорить мы любим, – смущённо усмехнулся Кержак.

– Вот и не надо, чтобы в такое мутное время споры возникали.

– Хотел бы возразить, но тут ты прав, – вздохнул орк.

Их разговор прервал Родри. Войдя в кабинет, гном сходу направился к буфету. Достав бокалы и бутыль вина, князь всё так же молча разлил напиток и, сделав большой глоток, устало выдохнул:

– Задал ты мне задачу. Полсвечи глотки драли, пока я своих мастеров убедил твои новинки сделать.

– Чего, опять упёрлись? – усмехнулся Лёха.

– Никак понять не хотели, зачем отдельные ящики, – отмахнулся гном.

– А зачем было глотку драть?

– Как это зачем?! Делать не хотели.

– А сразу сказать, что родичей сберечь хочешь, религия не позволяет? – не удержавшись, фыркнул парень.

– М-да, не подумал, – смущённо проворчал Родри, едва не поперхнувшись вином.

– Сколько раз тебе повторять? Не ори и не раздавай указания. С твоими пеньками можно только убойными аргументами разговаривать.

– Чем убойным? – навострил уши гном.

– Тем, с чем они спорить не рискнут, – быстро выкрутился Лёха.

– И когда только ты научишься нормально разговаривать, – буркнул Родри, прикладываясь к бокалу.

– Если я начну разговаривать так, как вы, все новинки в технике закончатся, – не сумел промолчать парень. – Лучше уж вы до меня подтягивайтесь.

– Чего это? – возмутился Родри.

– А того, что в вашем языке таких понятий, как в моём, просто нет. Как нет и тех материалов, которые есть у нас. А значит, вам есть куда развиваться и чему учиться.

– Ишь как завернул?! – покачал головой гном, поглаживая бороду.

– А ведь парень прав, княже, – вздохнул Кержак. – Нам с тобой у него ещё учиться и учиться.

– Ну, значит, будем учиться, – решительно кивнул Родри.

– В седмицу уложатся? – спросил Лёха о самом главном.

– Сделают. Листовое железо у нас есть. Нарубить по размеру недолго.

– А вентиляцию?

– И продухи сделают. Когда поняли, для чего надо, решили с них и начать.

– Хорошо. Из продуктов с собой будем брать только солонину, крупы и воды побольше. В степи нам воду искать не дадут.

– Про воду это верно. А с солониной ты погорячился. Лучше вяленого мяса взять. Его и так пожевать можно, если что. И пить после него не так сильно хочется, – со знанием дела сказал Кержак.

– Ну вам виднее, – не решился спорить Лёха.

Ему вообще хотелось гнать колонну без отдыха, останавливаясь только на заправку и оправку. Поесть и попить можно и на ходу. Особенно с учётом того, что на каждую машину планировалось брать по три водителя. Услышав, какой состав бойцов парень планирует набирать, Родри ненадолго задумался, а потом, вздохнув, согласился. Но выглядело это так, словно гном делает над собой усилие.

– Что не так? – спросил Лёха, заметив его реакцию.

– Всё так, только не хочу я тебя одного отпускать, – в очередной раз вздохнув, ответил Родри.

– Вы сговорились, что ли? – прошипел Лёха, покосившись на орка.

– Ты так и не понял, почему нам всем это не нравится? – грустно улыбнулся Кержак.

– Нет. Поясни, – потребовал парень, взяв себя в руки.

– Для наших рас ты являешься символом, вокруг которого собрались все первородные. Ну, почти все… Впервые за все годы нашего существования человек сумел объединить три расы. Научил нас действовать в одной группе. И если тебя не станет, всё может развалиться.

– А вот это только от вас зависит. Сумеете объяснить родичам, что обратного пути нет, – и развала не будет, – тут же нашёлся Лёха. – На вашем месте я бы вообще сделал из этой истории символ единения рас. Орки, гномы, эльф и люди отправились на смерть, чтобы спасти целый мир. О такой истории все трубадуры и сказители только мечтать могут.

– Использовать гибель родичей?! – запыхтел гном, но Лёха только отмахнулся.

– Наоборот. Сделать из этой гибели символ. Знак. Пример, на который все должны равняться. Только так вы сможете сберечь кланы. Поодиночке вас раздавят. Вспомни, что с драконами было. И если кочевники прорвутся в империю, пощады никому не будет.

– Знаю, – скривился гном. – Они вольных гильдий не признают. Только если мастера из их народов. Все остальные станут их рабами.

– Вот и не забывайте об этом, если вдруг со мной чего случится, – вздохнул Лёха и приложился к вину.

* * *

Спустя неделю колонна из семи бронированных грузовиков выскочила на торговый тракт и, разогнавшись, понеслась к границе. Все попутные и встречные путешественники, едва завидев колонну, спешили отвезти свой транспорт в сторону. И неважно, что это было: крестьянские телеги, кареты баронов или роскошные автомобили придворных. Не обходилось, конечно, и без инцидентов. Пара особо нахальных баронов лишилась своих карет, а один придворный решил, что куча каких-то грузовиков просто не имеет права двигаться быстрее, чем его машина. В итоге все трое оказались в кювете.

Сидевший за рулём головной машины Груд, азартно оскалившись, скрупулёзно выполнял команды Лёхи. Убедившись, что уступать дорогу колонне не собираются, парень злобно хмыкал и негромко командовал гному:

– Дави.

Что гном старательно и выполнял. Тяжёлая машина смахивала транспорт наглецов с дороги и, казалось, даже не замечала столкновения. Специально сделанные для этого путешествия широкие колёса обеспечивали тяжёлым броневикам хорошее сцепление с дорогой, а масса машин намного превышала вес транспорта противника. Щадил, если можно так сказать, Груд только кареты, не желая калечить ни в чём неповинных лошадей. Несмотря на свой страх перед этими животными, относился к ним гном с изрядной долей почтения и сочувствия. Как выяснилось, лошадей Груд ценил за трудолюбие и выносливость, но при этом боялся их до заикания. Впрочем, второе Лёха знал уже давно.

О столкновениях парень даже не вспоминал. Над крышей первой машины развевался императорский штандарт, который Лёха, как чиновник империи, имел полное право поднимать, торопясь исполнить свою службу. И любой, не уступивший ему дорогу или не оказавший должной помощи, мог стать обвиняемым в государственной измене. Однако сила императорской власти давно уже стала чем-то декларируемым, а не реальным.

Но даже не будь в имперском уложении о передвижении чиновников такого пункта, Лёха не стал бы вести себя по-другому. Какое-то внутреннее чутьё подсказывало парню, что времени остаётся всё меньше и нужно спешить. Так что на обиды баронов ему было наплевать с высокой колокольни. О выходе его группы в степь вожди должны были предупредить императора и его советников только после того, как колонна достигнет границы. Лёха решил избежать возможной утечки информации. Воевать с бандитами, которые вполне могли устроить колонне засаду, в его планы не входило.