Дитя прибоя

– Вывести в степь всех стрелков с огнестрельным оружием. Стреляйте по этим ящерицам залпом, как только они приблизятся к стойбищу. За голову каждого дракона я дам стрелкам по коню из своих табунов. А любой, кто посмеет сбежать, будет казнён вместе с родом, из которого происходит. Всё ясно?

– Да, великий, – склонились в поклоне тысячники.

– Тогда почему вы ещё здесь? – зарычал аган, выхватывая плеть из-за голенища сапога.

– Ты делаешь ошибку, великий, – не сдержался визирь.

– Ты смеешь спорить со мной, червь?! – взвыл от злости аган и, выхватив у ближайшего воина саблю из ножен, нанёс удар.

Аган по праву считался прекрасным воином и занял своё место, благодаря воинским талантам, более всего ценимым среди степняков. Голова визиря покатилась к белому шатру, орошая вытоптанную сотнями подошв землю красным. А его тело, постояв несколько мгновений, рухнуло на спину, заливая всё вокруг кровью. Видевшие это воины невольно ахнули. Старый визирь считался одним из умнейших и справедливейших советников агана, и тот всегда благоволил к старику, позволяя ему говорить то, за что любому другому сразу сломали бы спину. Но, похоже, в этот раз старик перешёл черту.

Швырнув воину его саблю так, что острый клинок чуть не перерезал своему хозяину глотку, аган, зарычав от злости, сорвался с места и бегом бросился через всё стойбище туда, где раздавались зычные команды сотников и десятников. Про то, что агану не полагается ходить по земле, он даже не вспомнил. Сейчас агану было не до правил! Бешеная ярость застила ему разум. Подбежав к самому краю становища, он быстро огляделся, и его рот искривился в довольной усмешке. Его приказ выполнялся. Привычные к быстрым перестроениям воины уже сидели в сёдлах, готовя к стрельбе тяжёлые винтовки.

К повелителю подвели коня, и аган, не касаясь стремени, один прыжком взлетел в седло. Привычно разобрав поводья, он вскинул голову, высматривая скользящие в высоте тени. Раздался ни с чем несравнимый свист, и над войском пронеслась огромная масса. Затем над степью раздался пронзительный вой боевых рогов, и воины, вскинув винтовки, дали залп. Аган до рези в глазах всматривался в темноту, пытаясь разглядеть результат стрельбы, но так ничего и не понял.

Однако пальба степняков не осталась незамеченной. В трёх полётах стрелы от края становища, где были выстроены войска, в землю ударили тугие струи огня, и степь запылала. Налетевший ветер вмиг раздул пламя, и аган, вцепившись зубами в костяшку большого пальца левой руки, взвыл от бешенства. Драконы сумели отомстить, не убив никого лично. Они подожгли степь с подветренной стороны, и теперь кочевникам оставалось только бежать. Глядя на стремительно расширяющуюся полосу огня, повелитель степи чувствовал, как его тело покрывается мурашками страха.

Драконы поджигали степь так, чтобы отрезать кочевникам путь к реке и загнать их как можно дальше к серым горам. Туда, где боялись кочевать самые отчаянные сорвиголовы степей. Даже бандитские шайки обходили те места стороной. Там начинались хвойные леса, и почти не было травы, так нужной скоту и лошадям. По слухам, там обитали ночные твари, питавшиеся живой кровью и сырым мясом. А больше всего они любили выпивать из своих жертв жизненную силу, в несколько ударов сердца превращая могучего воина в сморщенного старика. Именно там, у мрачных гор, по легенде, находился вход в потусторонний мир.

Из ступора агана вывел пронзительный женский визг и истошное лошадиное ржание. Не дожидаясь решения повелителя, главы родов приказали спешно сворачивать стойбище. Глядя на царившую вокруг суету, аган неожиданно понял, что его власти пришёл конец. Человек, навлёкший на себя гнев духов огня, не может управлять народом степей. Теперь он стал изгоем. Имперские проповедники очень долго пытались насадить в степи веру пятерых, но старые боги никуда не делись. Кочевники легко соглашались принять новую веру, продолжая поклоняться богам предков. Ведь давно известно: чем больше богов, тем лучше.

И вот теперь старые боги сыграли с ним злую шутку. Появившиеся, словно из легенд, драконы прямо обвиняли кочевников в отступничестве, и люди слышали их. А значит, религия империи будет отринута. Ведь старые боги ясно показали свою власть, прислав своих слуг. А новые боги промолчали, даже не попытавшись защитить степняков.

Гул от стука тысяч копыт снова выдернул агана из задумчивости. Не дождавшись его команды, воины покинули строй, ринувшись спасать свои кибитки. Всё правильно. Аганов ещё много можно будет выбрать, а родичей и имущество бросать нельзя. Слишком долго и тяжело всё наживалось.

Кто-то дёрнул агана за штанину, и повелитель степи, опустив взгляд, увидел рядом с собой почтительно склонившегося слугу. Шагах в трёх за его спиной стояли четверо старых шаманов. «Всего лишь четверо…» – с горькой иронией подумал аган, но тут же, справившись с собой, громко спросил:

– Кто из вас знает, отчего вдруг взбесились эти бестии?

– В наших преданиях… – начал самый старший из четвёрки, но аган нетерпеливо перебил его:

– Мне не нужны эти бредни выживших из ума стариков. Я спрашиваю вас о том, что скрыто от простых воинов и от тех, кто не умеет говорить с духами. Примените своё умение.

– Мой аган, то, что я начал говорить, напрямую связано с ответом на твой вопрос. Драконы – элементали духа огня. Его божественные слуги. Подумай сам, ведь больше ни одно живое существо не способно носить огонь в себе и не получать от него ожоги. Всем известно, любой, даже самый юный дракон способен войти в самое жаркое пламя и выйти из него живым. Что это, как не проявление единения с его божественной сущностью?

– Ты хочешь сказать, что древние боги рассердились на нас и прислали сюда этих тварей? – сделал вывод аган.

– Ты всё видишь сам, великий.

– То, что я вижу, не описано ни в одной книге, – фыркнул аган.

– Прикажи срочно покинуть становище, великий. Сейчас мы не можем вступать с драконами в схватку. Это ещё больше разозлит богов.

– Убирайтесь. Пусть все убираются! – больше не сдерживаясь, заорал в полный голос повелитель степи и, хлестнув плетью коня, помчался в сторону косой скалы.

– Если боги хотят кого-то наказать, они первым делом отбирают у него разум, – вздохнул старый шаман и отправился к своей кибитке.

Промчавшись до старого русла реки, аган погнал коня в ущелье. Этот путь был известен только ему и нескольким десяткам особо приближённых воинов из личной сотни. Оказавшись на дне ущелья, аган пустил коня лёгкой рысью. Ехать здесь быстрее – означало потерять скакуна и свернуть себе шею на древних валунах. У самого подножия косой скалы аган спешился и, забросив поводья на ветку колючего кустарника, решительно протиснулся в узкую расселину между двумя огромными камнями. В своей яростной задумчивости он даже не обратил внимания, что никто из воинов не последовал за ним.