Диверсанты

Бахтияр лишь уклончиво кивнул, тем самым вконец выведя товарища из себя. Словно забыв о хвори, Гусейн выхватил у "битюга" свой рюкзак и демонстративно пошёл вперёд.

Бахтияр окликнул Вахида. Тот подошёл с недовольным видом и, не застав Гусейна, коротко выругался. Тем не менее ему пришлось догонять сотоварища.

Шли вдоль окраины леса параллельно просёлочной дороге. Ещё издалека заметили на дереве человека. Подумали, что это Гусейн. Приблизились. Гусейн в самом деле был там, но не на дереве, а под ним. Какой-то мальчик отламывал от дикого черешневого деревца ветки с плодами и бросал вниз. Гусейн держал в руке ветку и, словно шашлык с шампура, прямо с неё срывал губами спелую, налитую соком черешню.

– Кто это?
– с удивлением спросил Вахид.

– Он покажет нам дорогу, - уклончиво, с ироничным намёком ответил Гусейн.

– Он узнал, что ты азербайджанец?
– в вопросе явно чувствовалась тревога.

– Я представился грузином и заговорил с ним по-русски. Неплохо понимает.

– Если мы отпустим его, то пойдёт расскажет, и за нами придут.

– Не волнуйся. Садись, передохни, - произнёс Гусейн, а потом, подмигнув, добавил с двусмысленной ухмылкой:

– С ним нам даже надёжнее будет... Да, перед тем как залезть на дерево, он снял куртку и оставил её здесь, а в кармане - телефон. Я на всякий случай вытащил симку.

Подросток бросил ещё несколько веток, спрыгнул с дерева и поздоровался:

– Здрасти!

Вахид, криво улыбнувшись, произнёс:

– Привет!

Бахтияр молча изучал его глазами. Подросток был в спортивных брюках и камуфляжной футболке, обут в ботинки с длинными голенищами. Он поднял с земли и накинул на плечи куртку чёрного цвета с тройными белыми кантами по всей длине рукавов.

– Пацан пойдёт с нами. Я заберу его с собой в Баку, - тихо произнёс Гусейн на азербайджанском языке.

Затем он обратился на русском к подростку:

– Проведёшь нас до Кельбаджара, потом пойдёшь к себе домой.

Покушав черешни, поднялись. Гусейн достал видеокамеру, включил.

"Мы находимся вблизи села Джомард, - комментировал он.
– По дороге мы поймали "поросёнка". Вот он идёт рядом с Бахтияром. Отпускать его никак нельзя, он может сдать нас. Мы пока водим его с нами, а там посмотрим... Ему 15-16 лет. По-азербайджански он ничего не знает... Мы взяли его в заложники. Вот как мы должны поступать с армянами..."

После этого Гусейн не смотрел в сторону подростка, словно его и не было. Вахид тоже не общался с ним. Лишь Бахтияр, по мере необходимости, периодически перебрасывался с ним парой слов. Он отдал Мисаку нести один из рюкзаков, угостив его куском "Сникерса".

Солнце уже скрылось за горизонтом. Тёплые сумерки медленно заволакивали холмистые окрестности. На душе у Мисака стало тревожно - кажется, только сейчас он осознал своё реальное положение, словно оказался в другом мире, в ином измерении. Откуда-то, сквозь некую дымчатую завесу беззвучно звали его отец с матерью с искажёнными, почти неузнаваемыми лицами... Мисак оцепенел, застыл на месте. Из этого состояния его вывел душераздирающий вой шакала, раздавшийся в неприятном полумраке неожиданно близко. Подросток инстинктивно потянулся в карман куртки за телефоном и только тут заметил, что он не работает.

После агонизирующих сумерек ночь в горах наступила конкретная, погрузив всё в непроглядную тьму. Словно опомнившись, острым серебряным кончиком высунулся из-за далёкой вершины полумесяц. Горы стали отбрасывать на тропу зыбкие, колеблющиеся тени. Бредущие в полумраке молчаливые силуэты казались призраками...

Заночевали в овражке. Всю ночь Мисак пролежал с открытыми глазами, мучимый разными переживаниями и тревогами, и лишь к утру, обессилев, забылся коротким сном. Вдруг приснилась старуха со злым лицом. Сжимая в кончиках пальцев большую "цыганскую" иголку, она, сверля взглядом, приближалась к нему быстрым шагом. Почувствовав укол в бок, подросток распахнул веки. Старуха пролетела над ним, словно дельтаплан, широко распростёрши руки, а вместо неё над ним навис Бахтияр:

– Вставай!

В качестве завтрака Бахтияр протянул Мисаку горсточку орехов, перемешанных с изюмом.

Вахид и Гусейн о чём-то тихо переговаривались, сидя на камнях чуть поодаль от них. Последний бросил на подростка недобрый взгляд с прищуром.

Едва пустились в дорогу, Гусейн достал видеокамеру и приступил к своей обычной работе, снабжая кадры собственными замечаниями. Вахид также периодически снимал что-то на свою камеру.

До окраины города, где, как утверждал Вахид, было спрятано золото, оставалось совсем немного. Неподалеку в ущелье журчал родник. Гусейн предложил сделать привал и, достав из рюкзака пластиковую бутылку, отправил Мисака за водой. Вахид пошёл осматривать местность. Оставшись наедине с Бахтияром, Гусейн произнёс:

– Мальчик с нами больше не пойдёт

– Но ведь сам говорил, что если отпустим его - он выдаст нас, - напомнил Бахтияр.

– А мы его не отпустим, - зло усмехнулся Гусейн.

– И что будем с ним делать?

– А ты не догадываешься?..

– Но...
– начал было Бахтияр.

– Кишка тонка?
– резко прервал его Гусейн.
– Если не хочешь быть свидетелем, можешь идти собирать цветы на поляне.

– Вахид в курсе?

Гусейн не ответил.

Тут подросток вернулся с бутылкой, полной родниковой воды. Взгляды Гусейна и Мисака пересеклись. Однако это были не взгляды хищника и жертвы. Мальчик, кажется, не чувствовал подступившейся вплотную опасности. Он спокойно сел напротив Гусейна, метрах в трёх, поближе к Бахтияру. Последний встал и пошёл в сторону леса, как бы по малой нужде.

Отойдя с десяток метров, Бахтияр услышал приглушённую автоматную очередь: "прт-прт..." и обернулся. Мальчик уже не сидел, а лежал на правом боку, его правая нога была вытянута, а левая - в полусогнутом положении. В полуметре от мальчика лежала непочатая бутылка с водой, окрасившаяся в цвет крови.

Смерть наступила мгновенно. Подросток не успел даже вскрикнуть.

Гусейн с автоматом на коленях искоса смотрел на бездыханное тело. Бахтияр невольно подошёл к мальчику, взялся за его левую руку, поднял за плечо, будто не веря в произошедшее, однако тот не подавал каких-либо признаков жизни.

– Ты что, жалеешь его, баджоглы?10 - сзади донёсся недобрый голос Гусейна.

Бахтияр не ответил.

– Испугался?

Бахтияр продолжал молчать.

Это рассердило Гусейна, и он стал оскорблять его, назвав "мягкотелым фраером".

– Ладно, ты иди, догоняй Вахида, - сказал он, успокоившись.
– Спускайтесь вниз, по правой стороне холма. Я подойду.

Гусейн остался сидеть в прежней позе, кажется, что-то обдумывая. Бахтияр поравнялся с Вахидом, который, казалось, не был в курсе произошедшего. Метров пятьдесят прошли молча.

– Нам это надо было?
– не удержался Бахтияр.

– Мальчик сдал бы нас, - ответил Вахид.

Бахтияр понял, что Вахид был в курсе намерения Гусейна и что они договорились без него, зная его "мягкотелость".

У ручейка остановились, положили вещмешки, ополоснули холодной водой лица и шеи.

На горизонте показался Гусейн. Он шёл по левой стороне холма.

– Вот шустрый - он нам показал тропинку с колючками, а сам по хорошей, короткой дороге топает, - возмутился Бахтияр.