Диверсанты
Шрифт:
– Следствие, суд, - безразличным голосом сказала Мадлен, - затем приговор и этапы, этапы; от одного чиновника к другому, из паршивой тюрьмы во вшивую - через полстраны, до самого Форта Эймс. Я приехала туда настоящим человеческим обломком. Предыдущая жизнь просто не подготовила меня к подобным испытаниям, унижениям, окрикам, грязи, неудобствам... Тараканы, блохи, вши... В уборную - по просьбе... Умываться - по утрам... Лишь гораздо позднее поняла я, что все было подстроено.
– Разве?
– Да. Меня решили сломить. Убить, как Роя, не решились: больно в глаза бросилось бы; а раздавить, уничтожить
Из лесу, откуда снялись вороны, донесся пронзительный предупреждающий свист. Я перегнулся, ухватил спутницу за руку и свалил наземь, опрокинувшись вослед со всевозможной поспешностью.
На опушке грянуло крупнокалиберное охотничье ружье, заряд проныл над самыми нашими головами, ударился о бетон, умчался вдаль рикошетирующими свинцовыми брызгами. Мы уцелели еще и благодаря столику, принявшему часть увесистых дробинок на крышку.
Снова грохнул выстрел. Но целился неизвестный уже не в нас, а куда-то в сторону. Ему ответил сухой треск автоматического пистолета. Воцарилась тишина.
– Ух, дьявол!
– благочестиво произнес я.
– Полежите чуток, не шевелитесь... Он мог явиться не один. Целы?
– Кажется. Я повысил голос:
– Поднимаюсь! От опушки отозвались:
– Давай, все чисто!
Двое мужчин стояли рядом, разглядывая лежавший у ног большой, почти бесформенный предмет.
– Если не боитесь глядеть на покойников, - заметил я, - давайте приблизимся.
– Мадлен ответила:
– Покойников не боюсь. Живые люди куда страшнее.
Внезапная враждебность ее тона удивляла, однако я решил рассуждать об этом попозже. Убитый - среднего роста парень - был одет в зеленую ветровку, джинсы и потертые спортивные туфли. Все окровавлено: очередь из девятимиллиметрового "люгера" - не шутка. Тяжелый двенадцатикалиберный дробовик, ремингтон-1100, валялся поблизости.
Я обозрел морщинистую крестьянскую физиономию Джексона, уставился в светло-голубые глаза напарника.
– Допрашивать как намереваешься: посредством спиритического сеанса? Ведь велели же брать живыми, верно, amigo?
– Я с дробовиками не шучу, - спокойно молвил Джексон.
– А очередным патроном он собирался изрешетить Марти. Вот и успокоили.
Второй агент, плотный, темноволосый человек, улыбнулся мне. Я кивнул в ответ и слегка осклабился, ибо после чикагских похождений проникся к молодцу искренней симпатией. Толковый малый.
Не беда, случается, что взять неприятеля теплым попросту немыслимо. Но мы опять очутились на первом поле милейшей игры, навязанной заботливыми коллегами.
– Ладно, установите личность и уведомьте меня. Ежели сможете, конечно. Пойдемте, миссис Э., пора и в дорогу трогаться.
Но Мадлен отдернула руку и некоторое время постояла, пристально рассматривая убитого. До самых сумерек мы не обменялись больше ни единым словом.
Глава 4
Маленький мотель наполовину пустовал, и получить в нем два смежных номера не составило ни малейших трудов. Правда, оба числились двуспальными,
но счета мои все равно оплачивает Дядя Сэм, а посему на дополнительные путевые расходы я взираю совершенно хладнокровно. Портить Мадлен первую свободную ночь, заставляя женщину безопасности ради разделять со мною комнату, было бы и грубо, и неразумно.Вдобавок, женщина изрядно рассердилась на своего телохранителя по причинам, пока что загадочным.
– Как насчет ужина через полчаса?
– полюбопытствовал я, внося пожитки и распределяяих по разным помещениям.
– Как вам угодно, мистер Хелм, - отозвалась Мадлен безо всякой приязни.
– Хотите чуток выпить - имеется бутылка. Вы, если не ошибаюсь, любили пропустить коктейль перед едой. Здешний ресторан спиртным не торгует, а бар напротив кажется истинным притоном.
Спутница промолчала.
– Хотите, или нет?
– Не откажусь... Послушайте, на кой ляд нужно продолжать спектакль? Отныне мы оба знаем, в чем дело, знаем, какая роль отводится мне, какая - вам... Зачем разыгрывать комедию?
– А что, собственно, стряслось? Признаю: парня преднамеренно выманили из укрытия, и, к сожалению, продырявили. Но я ведь и не утверждал, будто служу в обществе милосердия. Живым негодяя стоило бы взять по единственной причине: кое-что знает и наверняка заговорил бы.
Мадлен сделала возмущенный жест.
– Мне б-безразлична его участь! М-мое собственное милосердие... испарилось в т-тюрьме!
– Тогда и впрямь не понимаю.
– Использовали миссис Эллершоу, к-как п-приман-ку, д-да? На ж-живца удить изволите? Я изрядно удивился.
– Но это ведь само собою разумелось, и вы производите впечатление умной женщины, многое понимающей без дополнительных разъяснений! Предупредил: буду беречь от опасности. Растолковал: надобна ваша помощь. О какой же иной помощи речь могла идти? Живцом работаете, согласен.
– Зачем солгали? Уверяли, что за нами не следят?
– Солгал. Ради вашего же блага. Новички неизменно оборачиваются, услыхав о "хвосте", или начинают открыто нервничать. Если недооценил вашу выдержку, извините великодушно. Также учтите: путешествуя без опеки, вы и до ресторанчика того едва ли добрались бы. Лежали бы себе тихонько в ближайшем морге, нашпигованная заячьей дробью.
– Ждете благодарности?
– Несколько мгновений миновало в хмуром безмолвии.
– Вы, - Мадлен сглотнула, запнулась, но тотчас продолжила: - Вы почти дали мне ощутить себя живым существом, принадлежащим к цивилизованному обществу. После стольких лет! Но, получается, просто отвлекали, позволяли спокойно болтать, задавали своевременные вопросы, чтобы я ничего не заподозрила до поры?
Мадлен залпом осушила стакан, который держала в руке уже довольно долго.
– Идемте, поужинаем! Авось, еще располнею и явлю новому стрелку более крупную мишень!
Возразить было нечего. Быть может, я и впрямь переусердствовал, рассыпаясь в мелких знаках внимания, разговаривая с подчеркнутой учтивостью... Быть может, и впрямь побуждал Мадлен к откровенности, желая услыхать историю из первых уст и чуток поразмыслить над услышанным.
Спустя час женщина отодвинула опустевшую тарелку и откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом.