Дивная золотистая улика

– Выпить есть?

– Выпить нету, - доброжелательно, но твердо ответил Гоша.
– Извини, друг, мы на службе.

– Гражданин Поршнев, - напомнила я о себе, - может, пройдем в комнату? Нам надо задать вам несколько вопросов.

– В комнату?
– он тупо посмотрел на меня и вдруг очень неуместно и неестественно засмущался: - Так это, что там в комнату, зачем? У меня там не убрано, и вообще... давайте лучше на кухню.

– На кухню, так на кухню, - кивнул Гоша.

– Сюда, что ли?

Он прошел по коридору и повернул направо. Я двинулась следом. Хозяин дернулся было, позабыв отпустить дверную ручку, выругался, захлопнул дверь и, придерживаясь правой рукой за выкрашенную темно-синей масляной краской стену, побрел за нами.

Гоша выдвинул из-под грязного замусоренного стола табурет для меня и гостеприимно указал Олегу (ну не поворачивается у меня язык называть его по отчеству: Гаврилович! Как это Котельникова Сантану назвала - "худосочное недоразумение"? К Олегу это определение подходило гораздо больше) на второй, стоящий у стены:

– Присаживайся. Поговорить надо.

– Так это, чего сидеть-то насухую?
– Поршнев неожиданно быстро придвинулся к Гоше и горячо зашептал: - А может, пусть твоя девчонка сбегает? Тут совсем рядом, в соседнем доме магазин! А лучше, знаешь, ну его этот магазин! В первом подъезде одна тетка спирт бодяжит и берет по-божески! Так это, ты дай мне денег, я сам сбегаю! Мигом обернусь, не сомневайся!

– Я же сказал, мы по делу пришли, - строго осадил его Гоша и подтолкнул в сторону табурета.

– Так это, я разве против?
– Олег послушно сел.
– Мы бы только по три булька, чтобы язык ловчее шевелился.

– Извините, но мы действительно не можем вас поить, - вмешалась я.
– Нам поговорить надо, а с пьяным какой разговор?

– А я что сейчас, трезвый что ли?
– обиделся Поршнев.
– У меня, между прочим, уже второй день белая горячка.

– "Белочка"?
– не поверил Гоша.
– Не похоже.

– Вот те крест!
– Олег истово перекрестился.
– Самая натуральная белая горячка! Видения вижу!

– Черти? Розовые слоники? Или маленькие зеленые человечки?

– Нет, женщина! Та самая! Так это, которая мужа убить хотела! Мне ее в ментовке показали, я еще протокол подписал!

– Ах вот оно что. Так ты успокойся, это не видение, это самая натуральная реальность. Все было на самом деле: и ментовка, и опознание, и женщина. И протокол тоже был.

– Ты меня не путай, - раздраженно взмахнул рукой Поршнев.
– В ментовке женщина была, это я знаю не хуже тебя. А вот потом, когда я ушел... Меня ведь отпустили, а она там осталась. И я нигде не задерживался! Муторно мне там, в ментовке, так это, я прямым ходом на лестницу и в дверь! А на улицу вышел и сразу, как кирпичом по башке, - она! Стоит под деревом и на меня смотрит! Так это, я глазам своим не поверил, ущипнул себя за руку - стоит! Пацан мимо пробегал, я его за шиворот хватаю, спрашиваю: "Бабу под деревом видишь?" А он глазами хлопает: "Какую бабу?" Я оборачиваюсь, нет никого! О как! Я сразу и понял: вот она, белая горячка! Так это, надо, думаю, срочно выпить. А с собой нету ничего - в ментовку ведь с пузырем не пойдешь! Я бегом домой. Так это, веришь - нет, баба всю дорогу поблизости мелькала, даже во дворе показалась. Достала просто! Главное, не похожа совсем! А все равно - она! Разве такое без белой горячки может быть?

– Подожди, я не понял, - Гошка поднял руку и пощелкал пальцами.
– Что значит - не похожа? Ты одну женщину видел или двух?

– Так это, одну, конечно! Только в разных местах и с разными лицами!

– Не понял, - повторил Гоша.

– Да кто же такое на трезвяк поймет? Я поэтому и рванул домой - у меня бутылка стояла, чуть начатая. Так это, я ее в два глотка выпил, клянусь!

– Хорошо, давай по-другому. Сначала про ту женщину, что в ментовке видел. Ты ее хорошо помнишь?

– Ну!

– Опиши. Как она выглядела?

– Котельникова?
– Поршнев поскреб небритый подбородок.
– Так это, дамочка, вся из себя. Плащ такой, ярко-желтый...

– Золотистый, - тихо поправила я.

– Ну золотистый, какая разница. Шарфик на голове вместо шапки.

– А лицо?
– продолжал допытываться Гошка.
– Лицо опиши.

– Так это, как его опишешь? Ну, лицо. Глаза, там, подбородок. Нос.

– Давай поточнее. Какого цвета глаза? Форма подбородка?

– А?

– Нос какой? Большой, маленький? Курносый или крючком? Ну же, сосредоточься!

Поршнев так старательно сосредоточился, что глаза сошлись к переносице.

– У нее губы были накрашены!

Мы с Гошей переглянулись.

– Хорошо, - кивнул напарник.
– Тогда опиши вторую Котельникову. Которую ты на улице видел.

Ногти Поршнева снова заскребли по двухдневной щетине.

– У той тоже губы накрашенные.

– Так. С лицом ясно. А фигура? Фигура другая?

– Так это... вроде другая.

– В чем разница? Что, одна худая, другая толстая?

– Не, у них у обоих фигуры такие... фигуристые.

Гоша грустно посмотрел на Поршнева и подвел итог:

– Ну, парень, ты просто бесценный свидетель.

– А то!
– гордо напыжился Олег.
– Если бы мне сейчас еще хоть полстакана...