Дизайнер

Не имело значения, что мы были лучшими друзьями со школы. Он яростно защищал Изабель, и после того как наблюдал, как я меняю женщин, как перчатки, никогда бы не подумал, что я достаточно хорош для нее.

Конечно, то, что Ашер выбьет из меня всю душу за то, что я встречаюсь с его сестрой, волновало меня меньше всего. Если бы Ашер или Изабель узнали, что я сделал, как сильно разрушил свою собственную семью, они бы увидели во мне монстра, как и мой отец.

Ашер поступил бы правильно. Я недостаточно хорош для Изабель. Но даже если бы не разрушил идеальную жизнь своей семьи, даже если бы не проводил последние пять лет в постели с любой женщиной, которую мог очаровать, — это же малышка Изабель. Когда встретил Ашера в шестнадцать лет, Изабель было всего одиннадцать. Милая девочка с хвостиками и ободранными коленками, обожавшая своего старшего брата.

Ашер не был типичным старшим братом. Может быть, потому что его родители часто ссорились, а может, ему просто искренне нравилось общество Изабель, но не раз он появлялся у меня дома, на площадке для игры в мяч или в кинотеатре с Изабель на буксире. Некоторых ребят из нашей компании раздражало, что одиннадцатилетняя девчонка таскается с нами, но они никогда ни слова не говорили Ашеру об этом. Он был крупным даже в те времена, и его «какие-то проблемы, чувак» оказывалось достаточно, чтобы держать их рты на замке.

Ну а я? Я не возражал против того, чтобы Изабель проводила время с нами. Она была милой девчушкой, которая говорила больше, чем ее брат, но все равно казалась тихой для одиннадцатилетнего ребенка. Когда мы повзрослели, и Изабель сама стала подростком, она, естественно, отдалилась от нас, чтобы проводить время с девочками своего возраста.

Я часто бывал у них дома и видел ее почти каждые выходные. Она росла, становилась фигуристой во всех нужных местах, но, клянусь, я по-прежнему видел в ней только маленькую Иззи. Никогда не думал, что это изменится, пока не наступили выходные после ее восемнадцатого дня рождения, и она...

Мой член тут же снова затвердел, и я выбросил это воспоминание из головы. То, что произошло той ночью, стало ошибкой, и я просто поблагодарил Бога за то, что опомнился до того, как действительно все испортил.

Через месяц после той катастрофической ночи Изабель исчезла. Она переехала во Флориду со своими родителями и полностью вычеркнула меня из своей жизни. Черт, она даже удалила меня из друзей на Фейсбуке. Я несколько раз спрашивал Ашера, как у нее дела, но не решался уточнить подробности, когда он давал мне общие ответы. Он бы непременно захотел узнать, почему я так интересуюсь его младшей сестрой и пытаюсь выяснить, с кем она может или не может встречаться во Флориде.

Я выкинул все воспоминания о той ночи из головы и занялся тем, что трахал каждую женщину, которую мог. Я говорил себе, что это потому что у меня высокое либидо, а не потому что компенсирую то, что не могу переспать с женщиной, которую действительно хотел.

Новость о том, что Изабель возвращается в город, взволновала меня больше, чем следовало бы. Вот только... она игнорировала меня с тех пор, как вернулась больше месяца назад. Я старался не обращать на это внимания, пытался притвориться, что она просто занята в приюте, как сказал Эш, но знал правду. Она все еще ненавидела меня за то, что я отверг ее, и всегда будет ненавидеть. Я не сомневался, что мы будем жить в одном городе следующие двадцать пять лет, и я никогда не увижу ее. Ее умение избегать встречи со мной оказалось... действенным.

Это и к лучшему, я понимал это. Я пытался сказать себе, что могу просто дружить с ней, но даже просто мысль о том, чтобы быть рядом с ней, вызывала у меня желание, увидеть ее голой подо мной, где ей и место. Хорошо, что она избегала меня. Только я не учел, что она ворвется ко мне на задний двор в разгар грозы, раздавит мои кусты роз и уничтожит мое барбекю, будучи привязанной к большой, вонючей собаке.

Я не сразу понял, что шум в душе прекратился, пока дверь не открылась и из нее не вырвалось облако пара. Изабель, стройное тело которой было завернуто в полотенце, издала удивленный писк.

— Нокс? Что ты делаешь?

Я тут же отвернулся от ее теплого, влажного тела и протянул одежду.

— Э-э, извини. Просто принес тебе одежду. Если хочешь, брось свою в стиральную машину. Ты знаешь, где она находится. Я, э-э, сейчас начну готовить ужин.

Она взяла одежду, и я поспешил на кухню, больше не глядя на нее. Мое сердце колотилось, мой член был тверд, как гребаная сталь, и я оказался так близок к тому, чтобы подхватить Изабель на руки и отнести ее в свою спальню. Все грязные вещи, которые хотел сделать с ней, проносились в моей голове, и я почувствовал себя в глубокой, гребаной заднице.

Я как раз открывал холодильник, когда раздался очередной раскат грома, потрясший дом. Мокрый пес у моих ног испуганно взвизгнул, и в доме погас весь свет. Я пробормотал проклятие и захлопнул дверцу холодильника, после чего поспешил к столу. Споткнулся о пса, тот снова залаял, и я пробормотал еще одно ругательство, потом погладил его по голове.

— Прости, приятель.

Сверкнула молния, осветив кухню. Я схватил со стола свой телефон и включил фонарик, как раз, когда вошла Изабель со своим телефоном в руке.

— Эй, ты в порядке? — спросил я.

— Прекрасно. — Она выглядела бледной в слабом свете моего телефона.

— Уверена?

— Да. У тебя есть свечи? Не хочу разряжать телефон впустую.

— Да. Держи.

Я вытащил свечи из ящика и нашел спички в шкафу над плитой. Зажег свечи и поставил их на стойку, а затем повернулся к Изабель.

— Похоже, мой план насчет ужина не сработает, но...

— Что? — она нервно скрестила руки на груди.

— Где шорты, что я тебе дал?

Она уставилась на свои ноги и потянула за край моей футболки.

— Они слишком большие и постоянно сваливались при ходьбе.

Я отвернулся и уставился в окно над раковиной, желая, чтобы мой член прекратил пытаться протиснуться сквозь мои чертовы джинсы. Изабель стояла на моей кухне в одной лишь футболке. Если бы захотел, я мог бы уложить ее на стойку, поднять футболку и зарыться лицом между ее ног. Я бы, наконец-то, узнал, какая она на вкус, как она стонет, когда язык ласкает ее клитор.

Мой член упирался в джинсы так сильно, что давление причиняло боль. Я сжал руками край раковины, когда похоть поглотила все мое тело. Мне нужно уйти. Мне нужно пойти в свою гребаную спальню и подрочить там, как возбужденный подросток, прежде чем моя потребность в Изабель возьмет верх над последними рациональными мыслями в моем мозгу.

Я повернулся к ней, надеясь, что свет свечи был достаточно тусклым, чтобы она не заметила, как выпирает передняя часть моих чертовых джинсов. Зря волновался. Она повернулась ко мне спиной и гладила собаку. Я уставился на ее задницу в тусклом свете и простонал себе под нос.