Дизель и танк

— И расположение звезд благоприятствует! — вставил Вороножский, взмахнув колбой.

— Все измерительные приборы откалиброваны с точностью до третьего знака, — добавил Циркулев, поправляя пенсне.

Бойков с неудовольствием оглянулся на них. Потом улыбнулся нам и пожал руки.

Бережной наконец закончил ритуальный обход и забрался в кабину:

— Ну, голубчик, не подведи, — он ласково погладил руль.

— Товарищ Краснов, — окликнул меня Циркулев. — Не забудьте заполнять журнал измерений каждые четыре часа.

— И проверять расположение машины относительно звезд на каждой стоянке! — крикнул Вороножский.

Велегжанинов, закончив с инструментами, грациозно скользнул в кабину второй машины, не прерывая пения.

— По местам, товарищи, — скомандовал я.

Взревели моторы. Бережной перекрестился, поправил фуражку и аккуратно тронул головную машину с места. За ним плавно двинулись остальные грузовики.

— Ни пуха! — крикнул вслед директор.

— К черту! — весело ответила Варвара, высунувшись из окна.

Колонна медленно выехала за заводские ворота. Впереди лежала дорога на Москву. Первый этап большого пути.

За воротами завода наша колонна выстроилась на Владимирском тракте. В головной машине я сидел рядом с Бережным, а Варвара устроилась между нами. Во втором грузовике за рулем опытный водитель Семенов, рядом с ним Велегжанинов, не прекращающий напевать. В третьей машине ехали Руднев со Звонаревым и водителем Петровым.

— До Москвы около трехсот верст, — я развернул карту. — При хорошей дороге часов за восемь-девять доберемся.

— Ежели распутица не помешает, — пробасил Бережной, любовно поглаживая руль. — Видите, как подтаивает? К полудню совсем раскиснет.

Он был прав. Мартовское солнце пригревало все сильнее, и снег на обочинах начинал оседать. Дорога пока держалась промерзшей, но в низинах уже поблескивали лужи.

— Может, стоит сделать крюк через Богородск? — предложила Варвара. — Там тракт получше.

Я покачал головой:

— Потеряем лишних часа два. Нет, надо идти прямиком. Заодно и машину в деле проверим.

«Полет-Д» уверенно шел по накатанной дороге. Новая подвеска отлично гасила толчки, в кабине было тепло благодаря усовершенствованной системе отопления.

Вдруг Бережной насторожился:

— Слышите? В моторе что-то не так…

Я прислушался — действительно, в ровном гуле двигателя появился едва заметный металлический призвук. Тут же посмотрел на Варвару:

— Вы слышите?

— Да, — отозвалась девушка, тревожно прислушиваясь. — Похоже на ослабление крепления выпускного коллектора. Нужна остановка минут на пятнадцать.

Мы съехали на обочину. Колонна остановилась. Велегжанинов, плавно двигаясь, словно в танце, открыл капот и склонился над двигателем, снова начав напевать «Средь шумного бала».

— Успеем до темноты? — спросила Варвара, глядя на часы.

— Должны, — кивнул я. — В Москве нас ждут завтра утром, так что время есть. Главное пройти Владимир до того, как дорога совсем раскиснет.

За время короткой остановки я мысленно прикидывал предстоящий путь. После московского конкурса, если победим, нас ждет настоящее испытания. Пять тысяч километров по весенним дорогам. Болота, горы, переправы… Но сейчас главное добраться до столицы и достойно показать себя на конкурсе.

Велегжанинов закончил работу ровно через пятнадцать минут, протер инструменты и грациозно вернулся в свою машину. Колонна снова тронулась в путь.

— А ведь хорошо идет, ласковая, — пробормотал Бережной, поглаживая руль. — Чует, что дальняя дорога впереди.

Я молча кивнул.

Ближе к полудню дорога начала раскисать. «Полет-Д» все еще уверенно шел по колее, но двигатель вдруг закашлялся черным дымом и потерял мощность.

— Эко его тряхнуло, — встревожился Бережной, сбрасывая скорость. — Никак топливо не доходит…

Варвара уже склонилась над приборами:

— Давление в топливной магистрали падает. Похоже, где-то подсос воздуха.

Пришлось снова останавливаться. Колонна съехала на широкую обочину у старого верстового столба. Накрапывал мелкий дождь.

Варвара, накинув брезентовый плащ, склонилась над двигателем. Ее небольшие, но сильные руки уверенно проверяли топливные трубки.

— Так и есть, — она выпрямилась. — Трещина в топливопроводе высокого давления. Вибрация на плохой дороге довершила дело.

— Запасной трубки у нас нет, — нахмурился Руднев, подошедший от третьей машины.

— Зато есть медная трубка подходящего диаметра, — Варвара направилась к грузовику с запчастями. — Я смогу ее согнуть по нужному профилю.

Велегжанинов, услышав про ремонт, тут же начал раскладывать инструменты на куске брезента.

— Только не мешайте ей, — шепнул я остальным. — Она лучше всех чувствует топливную аппаратуру.

Варвара работала быстро и уверенно. Ее пальцы словно чувствовали металл, придавая медной трубке именно тот изгиб, который требовался. Через полчаса новый топливопровод был установлен.

— Попробуйте завести, — она вытерла руки ветошью.

Бережной, поправив фуражку, повернул ключ зажигания. Дизель ровно заурчал, черный дым исчез.

— Ну, голубушка, — ласково проговорил он, — теперь порядок?

— Главное — я усилила крепление трубки, — сказала Варвара. — Теперь вибрация ей не страшна.

— Если позволите, — вмешался Велегжанинов, закончив протирать инструменты, — предлагаю проверять все топливные магистрали на каждой остановке. И обязательно через равные промежутки времени.

Я посмотрел на часы. Несмотря на задержку, мы все еще укладывались в график.

— По машинам, — скомандовал я. — До Владимира нужно добраться до темноты.

Колонна снова тронулась в путь. Грузовик уверенно шел по раскисшей дороге, и я с благодарностью подумал о Варваре. С такой командой не страшны никакие поломки.

Дорога шла через редкие деревни и небольшие городки. В каждом населенном пункте наша колонна привлекала внимание.

Люди останавливались, разглядывая необычный обтекаемый силуэт головной машины. Особенно поражала их хромированная решетка радиатора, сверкающая даже в пасмурную погоду.