Длинные тени

Хмм, булочки, — вдруг промелькнула в голове алхимички здравая мысль. Ассоциации выстроились в стройную цепочку: угощение — спящие на ходу слуги — уединение и тишина Фюрдаста — магическое всеведающее зеркало — волшебник, добровольно называющий алхимика «коллегой»… Хмм, волшебник.

Вспомнив о хороших манерах, Далия прожевала кусочек, проглотила его и только потом задала насущный вопрос:

— Это не слишком вредно?

— Что может быть вредного в смородиновом варенье? — не понял Фледегран. — Или вы о телепорте? Не беспокойтесь, я не юный ученик, чтобы путать координаты места назначения.

— Заклинание, под действием которого вы держите местных слуг, — с милой улыбкой ответила алхимичка. Холеное лицо Фледеграна исказил нервный тик.

— Не беспокойтесь, заклинание совершенно безопасно! — поспешно рассмеялся пойманный с поличным обманщик. — Называется «Ладонь Ноадина». Концентрируете волю и поток маны в центре ладони, после чего останавливаете прямой зрительный контакт с контролируемым объектом…

Бамм- зззз!!! — прозвенела сковородка.

Потерявший сосредоточенность Фледегран подпрыгнул от неожиданности. Далия с хмурым видом подняла с пола предмет, спасший ее от нежелательного внушения.

— Итак, мэтр. Я слушаю, — мэтресса перешла на печально известный в стенах Кавладорского Университета «тон экзаменатора». — И каково же вашемнение относительно случившегося с принцем Роскаром?

— Ну-у… его высочество всегда отличался нестандартным, весьма однонаправленным и чрезвычайно избирательным складом ума. Его ментальные способности, при всей их экстраординарности и необычности…

— Ближе к теме. Роскар под действием чар Магии Разума? Вы определили тип заклинания? Особенности воздействия?

— Дражайшая коллега… — снова принялся юлить Фледегран.

Далия ненавязчиво забарабанила пальцами по дну сковородки.

— Мэтресса, я не думаю что… как бы объяснить… скорее, я хотел бы сказать…

— Одним словом, заклинание из серии запрещенных, — подытожила Далия. Фледегран выдохнул, сразу став похожим на спущенный рыбий пузырь.

— Магия Крови, — прошептал он едва слышно. — Я не поверил собственным глазам, когда увидел! Трижды просканировал, думал, что все-таки ошибся, что меня подводит собственная память… Я никогда не увлекался подобными вещами, поверьте мне, сударыня, не увлекался! Так, пара общеизвестных приемов, не больше! Вы не можете представить себе, какой ужас я испытал, когда увидел на Роскаре эти чары… эту мерзость!

— Вот как? — хмуро отреагировала Далия.

В отчаянии заламывая руки, Фледегран продолжил:

— Его заколдовали где-то в промежутке между свадьбой Ангелики и Днем Черного Ветра. Ну, вы же должны помнить, как Кадик ибн-Самум устроил войну в Великой Пустыне? Когда я встретил принца после сражения, он уже был заколдован. Он отказался рассказывать, где был и с кем; я, конечно, попробовал внушение… Но вы ж понимаете — лечить мозг можно, только когда он имеется!

— Странно получается, — пробормотала алхимичка, — выходит, чары, которыми околдовали принца, оказались сильнее ваших?

— Вы не понимаете! — всплеснул руками Фледегран. — Что вполне естественно, ведь вы не профессионал. Магия Крови — совершенно особый вид магии; она использует не внешние резервы, не обращается к потоку маны, а взывает к внутренней Силе, заключенной в крови живого человека. Считается, что Магия Крови столь же естественна и легкодоступна для человеческого рода, как управление Природными Началами — для эльфов. По крайней мере, закрепить обет, пролив пару капель, может любой дурак.

— Если она так доступна, то почему же оказалась в «черном списке»?

— Потому, что большинство заклинаний не имеют обратного хода! — возмущенный невежеством собеседницы, мэтр вскочил и, расхаживая по комнате, принялся сыпать объяснениями: — Как отрасль Магического Искусства Магию Крови никто не запрещает и не ограничивает. Ее используют, чтобы усилить заклинания поиска, приворота, охраны… Хотя нет, для приворота рекомендуются использовать средства послабее, ведь любовь со временем может пройти, а Магия Крови действовать не перестанет. Именно поэтому некоторые заклинания… — маг с трудом подбирал слова. Нервно закашлялся, потер подбородок, поправил воротник… Алхимичка с каменным лицом ждала продолжения.

— Я имею в виду — те, которые используются для подчинения чужой воли, для управления поведением другого существа, — скороговоркой выдал волшебник, — именно эти заклинания уже лет двести как не используются. Вышли из обихода, я потому-то чары не сразу и признал, думал, что подобное никто уже не практикует…

Некоторое время Далия помолчала, обдумывая новую информацию.

— Итак, маг, заколдовавший Роскара, весьма немолод. Запишем для памяти. А теперь более насущный вопрос: как нам расколдовать принца?

На лице Фледеграна проступила мука и ярость, характерные для любого лектора, чьи студенты пропустили самую важную часть информации:

— Мэтресса, я же сказал: Магия Крови не имеет обратного хода! До тех пор, пока в жилах Роскара течет кровь, которую связал своей волей маг-чернокнижник, принц будет под его контролем!

— И будет выполнять его приказы? Любые, даже те, которые противоречат желанию самого принца?

— Вот именно!

— И до тех пор, пока жив колдун, Роскар будет оставаться марионеткой в его руках?

— Насколько мне известно, да. Кровь — это навсегда, мэтресса. Природные Начала сильны, но неразумны, их можно нейтрализовать, используя их естественное противодействие; Магия Разума имеет свойство истончаться со временем; практически любой раздел Магического Искусства имеет свои собственные ограничения, но Магия Крови действительно может сохранять свой эффект веками.

— Вы хотите сказать, что заклятие будет действовать и на детей принца Роскара? — ухватилась за неосторожное слово алхимичка.

Волшебник покаялся в своем неведении. Может быть, вполне даже может…

— Последние несколько месяцев я занят исключительно поисками средства, как приглушить действие чар. Единственное, что мне пришло в голову — отправить Роскара куда-нибудь подальше. Я бы и отправил, да побоялся. За несколько дней дурень обзавелся неснимаемым колдовством, а что с ним случится, если надолго уедет?

Пропустив мимо ушей оскорбление королевского родича, Далия меланхолично побарабанила по сковородке. И в самом деле, что же делать?