Для единственного...

Проглотив досаду, Китти отделилась от стены, обогнула Рика и свернула в коридор, который здесь, на третьем этаже, был очень коротким.

— Китти, прости... — негромко прозвучало ей вслед.

Взявшись за ручку своей двери, она оглянулась.

— Сделаем вид, будто ничего не было — хорошо?

Несколько мгновений Рик молчал, потом пожал плечами — неуверенно, как ей показалось.

Задерживаться Китти не стала, вошла в свою комнату и закрыла дверь. Затем прислонилась к ней спиной, закрыла глаза и плотно сжала дрожащие губы. Ей захотелось расплакаться — впервые с того времени как она немного освоилась с мыслью, что ее матери больше нет...

11

Когда Китти ушла, Рик тоже направился в свою комнату. Там машинально вынул из кармана пиджака блокнотик, с которым никогда не расставался, и механически записал перечень блюд, отведанных в ходе первого в этом пансионате ужина: мясо в горшочке, слойки, вишневый пирог, взбитые сливки, кофе. Однако думал совсем о другом. О Китти и своей непонятной выходке. И что на него нашло? Вообразить только, это он, который саму Китти считает странной! Ну зачем, спрашивается, нужно было ее целовать? То есть поцелуй-то был хорош, просто замечателен, взволновал его сверх всякой меры, но это-то и плохо. Зачем ему Китти? Почему он ходит за ней, даже бегает, всматривается в лицо, вслушивается в звуки голоса, интонации речи? Почему она так сильно волнует его?

Рик на миг зажмурился, заново переживая недавний поцелуй. Губы Китти такие нежные, сама она трепетная, податливая, готова была растаять в его объятиях... хотя вообще-то о них говорить не приходится, ведь согласно выдвинутому условию руки пускать в ход запрещалось.

Уголки губ Рика сами собой приподнялись в улыбке. Китти явно не искушена в интимных играх, иначе знала бы, что любой запрет лишь пробуждает фантазию. Впрочем, девчонка совсем молоденькая, все впереди. Постигнет еще подобную науку. Эх, а все-таки не следовало ее целовать! Как она посмотрела на него, когда все кончилось... У него до сих пор перед внутренним взором ее голубые глаза с томным и одновременно изумленным, но с примесью досады, выражением. Не привыкла она к подобным вольностям, сразу заметно — девушка порядочная, как о таких говорят. И наверняка его предположение верно: кто-то из парней обошелся с ней грубо, потому она и относится с предубеждением ко всем остальным. Вот и к нему, Рику, так же, хотя он перед ней ни в чем не провинился. Хотя... Ох, дьявол, этот поцелуй! Нехорошо получилось. Надо еще раз извиниться.

С этой мыслью Рик направился к двери, открыл ее... и увидел, что то же самое сделала Китти. С единственной разницей — она уже шагнула в коридор. Когда ее взгляд упал на Рика, она заметно вздрогнула.

— Ты все еще здесь?!

— Конечно. Ведь я ваш постоялец — не забыла?

Сверкнув глазами, Китти захлопнула дверь и двинулась к лестнице.

— Помню!

Рик поспешил за ней.

— Постой, нам нужно поговорить...

Она уж спускалась по ступенькам.

— Не нужно.

— Но я хотел еще раз попросить прощения...

Китти ускорила шаг.

— Не стоит.

— Нет-нет, я был не прав и должен...

Китти мельком взглянула на него, сворачивая на площадке второго этаж на следующий лестничный пролет.

— Я же сказала — забудь.

— Китти!

Рик догнал ее лишь в холле. Хотел было схватить за руку, но счел за благо этого не делать. Тем более что Китти вдруг сама обернулась.

— Послушай, оставь меня в покое. Ладно? Приехал отдыхать, вот и отдыхай! Гуляй, дыши свежим воздухом, пей минеральную водичку и...

— Хорошо, только скажи, что прощаешь меня.

Китти сжала губы.

— Не отстанешь?

— Нет, пока не добьюсь ответа.

— Что ж...

Отвернувшись, Китти решительно зашагала по коридору, и Рику не осталось ничего иного, как вновь двинуться за ней. Но она вдруг толкнула какую-то дверь, и оба они вошли в просторное помещение — Рик не сразу сообразил, что это гостиная.

Там находились все постояльцы пансионата — все, кроме Эвелин. Их было немало — десять человек. Они расположились кто где, но каждый имел при себе — на коленях, на столике или на подлокотнике кресла — табличку с крупными цифрами. Как только Рик обратил на это внимание, какая-то коротко стриженная девушка отчетливо произнесла:

— Пятьдесят девять!

— Есть, — спустя несколько мгновений откликнулся кто-то.

И тогда Рик догадался, что они играют в лото. В старое доброе лото с карточками и деревянными бочонками. Играли, попивая кто кофе, кто крюшон, а кто и коктейль с каплей спиртного. Уже знакомая Рику девчушка по имени Полли, болтая ногами на диване, то и дело ныряла рукой в ярко-пестрый пакет с воздушной кукурузой. Ее мать, Шерил, сидела рядом. Обе участвовали в игре.

— А вот и наш новый постоялец! — воскликнула другая знакомая Рика, Нэнси, супруга седовласого Фреда Фоггерти. — Тот самый, о котором я вам рассказывала, Рик Райли.

— Добрый вечер, — несколько растерянно пробормотал тот.

— Мы тут играем на мелкие деньги, — продолжила Нэнси. — Прошу вас, Рик, присоединяйтесь к нам. И вы, Китти, тоже. — Она бросила взгляд на стриженую брюнетку, в руках которой находился алый атласный мешочек с кучкой пронумерованных бочонков. — Полагаю, ради такого случая стоит начать игру заново. — И добавила, с добродушной улыбкой оглядев остальных: — Если никто не возражает, разумеется.

— Спасибо, лично я сыграю с удовольствием, — сказала Китти, отодвигая стоявший возле круглого стола стул.

— А вы, Рик? — Нэнси похлопала по подлокотнику соседнего с ней кресла. — Идите сюда, здесь вам будет удобно.

Он растерянно огляделся.

— Собственно, я не имел в виду...

Договорить ему не дали, принялись упрашивать, поддержали Нэнси. Сначала приглашение подхватила Шерил, затем средних лет супруги — Лиз и Джаспер Торн из Олимпии, как позже выяснил Рик. Потом весело подключилась и молодежь, две студенческие пары — Мег и Ник, а также Лина и Джейсон. Именно Мег была той стриженой девушкой, которая называла номера. А уж когда Фред Фоггерти, пригладив седые усы, встал с дивана, чтобы лично проводить Рика к креслу, которое указала Нэнси, тот понял, что побеседовать с Китти наедине ему сегодня вряд ли удастся.

Что ж, хотя бы скоротаю вместе с ней вечерок за здешними непритязательными забавами, подумал он.

И ошибся, потому что и тут Китти обвела его вокруг пальца. Одну игру сыграла, но потом, извинившись, ушла — под тем предлогом, что в комнате Эвелин Мерроу стоит неубранная после ужина посуда, которую следует отнести на кухню. Встать и последовать за Китти Рик не мог — ему оставалось лишь отсрочить попытку примирения до завтра.

Однако дальнейшие события показали, что он рано смирился с ситуацией. Выяснилось это, как ни странно, когда время перевалило за полночь и в пансионате все утихло, так как большинство постояльцев погрузилось в сон.

Китти не лукавила, покидая гостиную, — она действительно отправилась наверх, к Эвелин. Негоже было оставлять вдовушку до утра с горой грязной посуды. Ну, не с горой, конечно, тут Китти слегка преувеличивала, но полный поднос набрался. С ним она, пожелав Эвелин спокойной ночи, двинулась вниз, на кухню. В холле на минутку задержалась, прислушиваясь к звукам, доносившимся из гостиной, где продолжалась игра в лото, и ее губы тронула усмешка: Рик влип надолго. Но уже в следующую минуту Китти прерывисто вздохнула и продолжила путь.