Дмитрий Донской 2
Шрифт:
Приказав второй и третьей когорте продолжить наступать на обоз армии мамлюков, Император развернул первую когорту и, позволив легионеров промочить горло из фляжек, трусцой бросился на помощь своему лагерю.
Тем временем Петр перекрестился и стал спешно готовить врученных ему людей к бою.
Тяжелые 'Кракены' и 'Василиски' было слишком долго разворачивать - враги старательно их обходили со сторон. Очень уж убедительно они приласкали на выходе из пролома. Повторения никто не хотел. А вот легкие 'Саламандры' и 'Единороги' развернуть успели и открыли огонь. Впрочем, время было утеряно - до города ведь рукой подать. Так что вышло дать
Залп. Дым. Рев человеческой толпы. И безумно орущая толпа врубилась с двух сторон в укрепленный лагерь. Сходу преодолели неглубокий сухой ров и стали карабкаться по брустверу.
Завязалась свалка.
Непривычная для сурового контакта пехота 'Белой роты' и Кипрского королевства практически сразу поплыла. Хотя врага было не так уж и много. Поэтому интендант, не медля ни секунды, разворачивал за их спинами кольцо из тыловых и вспомогательных отрядов, одетых по инициативе Императора сплошь в стальной латинский доспех. Доставались из обоза большие щиты легионеров из числа запасных и прочее, прочее, прочее. Но главное - гранаты. Гренадеры, отправившиеся штурмовать лагерь мамлюков, прихватили с собой далеко не все свои 'подарки'. Вот расчеты 'Кракенов' и 'Василисков' и взялись за них, начав накидывать оные через спины защитников.
Артиллеристы 'Саламандр' и 'Единорогов' держались лучше всего. С одной стороны, нападающие сильно боялись орудий, поэтому сам по себе натиск на них был весьма слабый. С другой стороны, время от времени этот страх оправдывался - облачаясь во вполне материальную форму картечных выстрелов. С третье - артиллеристы оказались радикально лучше, чем их соседи по фронту из Италии и Кипра. Тех смяли буквально за считанные минуты, оттеснив к позициям тыловых и вспомогательных служб, встретивших нападающих очень достойно.
И вот, когда натиск уже изрядно ослаб, а ряды врага поредели, из-за города показался отряд кавалерии. Не мамлюки, конечно, но тоже недурно снаряженные. Около трех тысяч. Солидное подкрепление, которое, не медля, хорошим аллюром подошло к позициям одного из флангов и, спешно спешиваясь, вступило в бой.
События протекали очень быстро.
С начала выступления войск халифа из городских ворот не прошло и двадцати минут, как подкрепление вступило в бой. Расстояния-то небольшие.
Дмитрий, восседая на своем огромном Буцефале, прекрасно видел поле боя. Поэтому его легионеры, двигаясь трусцой, атаковали не сходу, а обогнув укрепленный лагерь, ударили во фланг подкреплению войск халифа.
Построившись на расстоянии пятидесяти метров, когорта выставили бойцов с большими щитами вперед. За ними разместили алебардисты. А, с тыла, арбалетчики.
– Залп, - сухо произнес Император, предварительно усадив на колено первые ряды пехоты.
И арбалетчики в две волны ударили тяжелыми болтами по нападающим. Ни кольчуги, ни халаты, ни ламеллярные пластины не могли защищать от 'подарков' легиона.
– Ура!
Не столько закричали, сколько зарычали легионеры и быстрым шагом, удерживая строй, врубились в изрядно смущенный фланг противника. Все-таки двести с гаком болтов не прошли бесследно.
Латники, даже уставшие, это страшная сила. Сабля против добрых доспехов бессильна. А в той толпе, лишенной даже элементарного порядка, легким копьем замахнуться для амплитудного удара было невозможно. Тем более что первый ряд легионеров
прикрывался большими щитами, прекрасно защищавшими от 'нежданных сюрпризов' колюще-режущего формата.Удар. Удар. Удар.
Виии!
Раздались свистки центурионов и, легионеры присев, открыли простор для нового залпа прямо поверх голов. От чего выдвинувшиеся было вперед воины в доспехах, осыпались спелыми кровоточащими плодами на песок.
– Ура!
Вновь заревели легионеры и повторили натиск. Только голос их вышел еще более хриплым и ревущим.
Виии!
Снова отметились центурионы со своими дуделками. И присевшие контактные бойцы пропустили поверх голов новый залп, ставший финальной точкой этого боя. Противник дрогнул и побежал.
А в Иерусалиме, словно ожидая этого момента, поднялся шум-гам и начался разгораться пожар стихийного бунта черни. В сущности их сдерживал только страх возвращения армии халифа, уже подавившей совсем недавно все выступления недовольных. Сейчас же, когда эти 'жандармы' получили по шее и побежали с поля боя, уже ничто не останавливало бедняков и люмпенов от грабежей богатых усадеб.
Дмитрий же, взойдя на бруствер укрепленного лагеря, с явным недовольством созерцал разгром. Да, ничего страшного не произошло. Артиллерия цела, как и артиллеристы. Да и вообще его тыловые службы не понесли серьезных потерь. Но от двух с гаком тысяч пехотинцев, что привели с собой Джон и Петр, осталось сотни три от силы. Сам же король Кипра и Иерусалима, вместе со всем своим окружением, пал, сражаясь и пытаясь до последнего сдержать натиск мусульман. Но что такое восемь десятков рыцарей с оруженосцами, против тысяч?
– Но ничего...
– тихо произнес Дмитрий.
– Побед без потерь не бывает. Главное - Иерусалим теперь наш. И это уже никто не оспорит.
Глава 8
12 октября 1379 года, Иерусалим
Дмитрий сидел в кресле на балконе одного из роскошных дворцов Иерусалима и смотрел на закат. Это его умиротворяло и облегчало размышление.
Грандиозная победа, прогремевшая две недели назад, поставила жирную точку в этом вторжение. По крайней мере, на несколько ближайших лет.
Атабек Баркук погиб, пытаясь защитить обоз на последнем этапе сражения. Он не хуже Дмитрия понимал его роль в сохранении армии. Впрочем, если бы он и не пал, то все одно потерял бы влияние. Два настолько катастрофических поражения ему бы не простили. Он умер и Мамлюкский султанат погрузился в тьму Гражданской войны.
Армия султана Измаила оказалась уничтожена полностью, благодаря своевременному и удачному удару кавалерии Джона Хоквуда. Самые стойкие - они держались дольше всех. Но именно это и послужило причиной их гибели. Сначала катастрофические потери в битве, потом откровенная бойня при бегстве, завершившаяся попыткой разрозненных и рассеянных групп пробраться через пустыню.
Халифат пострадал в этом сражение меньше всех, но и там не досчитались свыше девяти тысяч человек. Страшный обстрел артиллерии и затяжная рукопашная схватка завершилась бунтом черни в Иерусалиме. Отряд в две тысячи человек смог отойти, и это было выдающимся успехом, по сравнению с мамлюками и йеменцами. Но сил продолжать войну Багдад больше не имел. Конечно, можно было бы объявить Джихад, но после двух столь значимых побед с поистине чудовищными потерями, подобные слова станут лишь сотрясанием воздуха. С тем, кого нельзя победить, нужно как-то уживаться и ждать, когда он ослабнет.