Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Конрад: Позвольте предложить вам рюмку портвейна?

Фридрих:Хм… Нет, спасибо. Только не вечером!

Конрад: Тем более, ведь сейчас всего лишь два часа пополудни. Вам не удастся вот так все время увиливать, дражайший граф. Предупреждаю: я вас заставлю! (Выбегает прочь.)

Анаэ (смеясь, кладет пистолет): Ну вот! Оружие готово к бою!

Фридрих:Даже если этого хочет ваш воздыхатель, драться я не желаю. Зачем? Лично мне это ни к чему!

Анаэ: Слава богу, у него нет никакого права на это! В Австрии, как вы знаете, только Корнелиус может принять вызов или сам вызвать на дуэль. (Мечтательно.)Интересно, а что делает Венцеслав? Он сейчас во дворце и скоро расскажет нам, чем принц решил вознаградить вас за вашу храбрость.

Фридрих (устало): Знаю! Знаю! Он пожалует меня землей или наградит медалью…

Анаэ: Медалью! Вы думаете? Это было бы чудесно! Обожаю медали! Вы дадите ее мне поносить?

Фридрих:Конечно, дорогая, конечно. Она вам очень пойдет.

Анаэ: И все же я чувствую себя из рук вон плохо! У меня нервы, как порванные струны на скрипке! Издерганные и вялые!

Фридрих:Тем не менее вы прелестны как никогда.

Анаэ: Вы находите? Ах как вы любезны, мой дорогой супруг! (Хватает его за воротник пиджака и стискивает в объятиях.)

Фридрих (пошатываясь и стараясь освободиться): Послушайте!.. Послушайте, Анаэ!.. Конрад сейчас войдет…

Анаэ: Ну и что?

Фридрих:Он и так обдает меня холодом.

Анаэ: Ах это! Не огорчайтесь! О Фридрих! Мой прекрасный улан! Вы были так милы в Баден-Бадене, а я так ужасна! Целыми днями гонялась за вами по коридорам, а ночами набрасывалась на вас в нашей огромной кровати! И еще сердилась, когда вы пытались улизнуть и хоть чуточку поспать! Мой бедный друг, как мне стыдно, когда я об этом думаю! Что за пытка!

Фридрих:Ну что вы, Анаэ, для меня это было удовольствие! Удовольствие, а никакая не пытка… И все же осторожно, я слышу шаги. (Снова пытается высвободиться.)

Анаэ: Да что такого? Я только хотела сказать вам, Фридрих, что я очень благодарна вам за то, что вы были столь нежны и терпеливы в то время, когда я была так ненасытна, так требовательна… Ах как бы мне хотелось, чтобы мы снова стали спать в одной спальне, рука в руке…

Фридрих:Но я вполне мог бы время от времени исполнять свой супружеский долг.

Анаэ: Ну конечно, когда вам будет угодно! Когда будет угодно вам — и точка. Я наверстала все, что хотела, по крайней мере, это теперь не главная моя забота.

Фридрих:А какая же главная?

Анаэ: Спать! Спать! Вам известно, что у чахоточных в венах течет не кровь, а раскаленная лава? Ах как вы вкусно пахнете, Фридрих… Как вкусно… Вы пахнете свежей древесиной и табаком.

Фридрих:А вы свежей травой и рисовой пудрой! Осторожно, дорогая, кажется, это все же он…

Конрад действительно входит через дверь позади них и видит Фридриха и Анаэ в объятиях друг у друга. Вне себя от бешенства, он издает крик, похожий на собачий лай.

Конрад: Браво! Браво! Что я вижу?!

Анаэ: Что? Что вы говорите?

Конрад: Вы — в объятиях этого… этого…

Анаэ: Это мой муж! Я поправляла ему воротник.

Фридрих (торопливо): Правда-правда, она поправляла мне воротник — сзади поправляла. Видите, он задрался? (Подходит к Конраду, который внезапно бросает ему к ногам перчатку.)

Анаэ: Что вы делаете?

Конрад (с торжествующим видом): Я сходил к себе в комнату за парой перчаток и сейчас бросил одну из них вашему супругу! Вот!

Анаэ (подбирая перчатки): Они и правда очень поношены, вы правы, мой чахоточник, их пора выбросить… Но почему вы бросаете их моему мужу? Смотрите-ка, одна совсем порвалась…

Фридрих (торжественно): Анаэ, будьте добры, выйдите на минутку. Мне надо переговорить с нашим гостем.

Анаэ: Как вам угодно… Как вам угодно… Но только без глупостей, хорошо, Фридрих? Не забывайте, какой вы сильный. Конрад-то вон какой хилый… то есть я хочу сказать, хрупкий. А я посмотрю, что можно сделать с этими перчатками! (Выходит, одарив улыбкой обоих мужчин, которые на миг застывают на месте.)

Конрад: Ага! Ну вот, так-то лучше! А то ваше терпение, господин фон Комбург, чуть не свело меня с ума!

Фридрих отходит к окну и, стоя спиной, говорит медленно и очень тихо.

Фридрих:Это не терпение, а страх.

Конрад (изумленно): Что, простите?

Фридрих (чуть громче): Я в течение двух месяцев сносил ваши дерзости не потому, что терпелив, а потому, что боюсь. Я трус, господин фон Кликкенберг! Трус!

Конрад: Вы опять издеваетесь надо мной!

Фридрих:Что вы! Нисколько! Я и не думаю издеваться! Я не хочу драться с вами на дуэли, потому что, перед тем как вынуть шпагу или пистолет, меня будет так трясти, что я окажусь в смешном положении.

Молчание.

Конрад: Но если все действительно так, как вы осмелились признаться в этом мне?

Фридрих:Потому что это правда! И потому что вы никому не скажете! Во-первых, потому, что я считаю вас достаточно хорошо воспитаным, чтобы хранить доверенные вам секреты, а во-вторых, потому, что вам никто не поверит.

Конрад: Хорошо, мне не поверят. А кабан?.. А анархист?

Фридрих:Увидев кабана, я действительно упал в обморок и оказался между ним и Анаэ. Случайно! Счастливая случайность! Что же до анархиста, то он выпил лауданум, который вы подмешали в водку для меня.