Дневник Аделины Блейз. Часть 1

Разговор о делах скоро закончился, я стал ждать, когда же Сергей и Вика начнут беседовать о магии. Но первой заговорила моя Ольга:

— Сергей, ты вчера много рассказывал о магии. Все это, конечно, очень интересно, но есть ли ка­кие-то методики, которые давали бы быстрый ре­зультат? Пусть даже это будет что-то совсем про­стенькое — но такое, чтобы сразу было видно?

— Видишь ли, Оля, — Сергей задумчиво потер переносицу, — в магии все взаимосвязано. Из нее трудно вычленить какую-то отдельную методи­ку. Если ты берешься за что-то одно, то увидишь лишь отблески силы, не более того. Возьмешься за другое — то же самое. Вроде бы вот она, магия, рядом, ты это чувствуешь. А ухватить не получа­ется. Почему? Потому что система начинает рабо­тать тогда, когда проработаны все ее части, когда из разрозненных кусочков выстраивается нечто цельное. Сравни это с машиной — ты не сможешь поехать только на двигателе или кузове, тебе, как минимум, нужен набор самых основных агрегатов и узлов. Очень многие люди отходят от магии только потому, что ждут быстрых результатов. Им нуж­но все сейчас, на блюдечке с пресловутой каемоч­кой. Но так не бывает. Ты должна заинтересовать Силу, привлечь ее. Только тогда у тебя начнет что- то получаться. А это очень долгий процесс, он за­нимает годы и годы.

— А что ты понимаешь под Силой? — поин­тересовалась Ольга. — Давай, не тяни — народ ждет, — она улыбнулась, на щеках появились мои любимые ямочки.

— Это довольно сложная тема, а потому может вылиться в целую лекцию, — губы Сергея дрогну­ли в усмешке. — Вытерпите?

— Мы постараемся, — за Ольгу отозвалась Вика.

— Хорошо, коли так... — Он ненадолго заду­мался, собираясь с мыслями. — Согласно пред­ставлениям магов, в мире существует некая сила, пронизывающая собой все сущее. Маги называ­ют ее Силой, Духом, Намерением, Абстрактным. Именно эта сила тасует людей и обстоятельства, именно она, в конечном итоге, определяет нашу жизнь. Люди многие века пытаются найти подхо­ды к этой силе — так родились религии, так по­явились различные эзотерические школы. Споры о том, что собой представляет эта сила, бессмыс­ленны. Большинство знающих людей сходится на том, что эта сила непознаваема. Мы можем гово­рить, как она себя проявляет, каковы ее свойства, каким образом с ней можно взаимодействовать. Но это все равно не приближает нас к ее пониманию. И то, что я рассказываю, всего лишь модель, одно из множества возможных описаний — и не более того... — Сергей несколько секунд помолчал.

— Итак, что можно сказать об этой силе? — про­должил он. — Прежде всего, именно она стремит этот мир к развитию. Эта сила подобна реке, пото­ку. И так же, как река, она может дробиться на бо­лее мелкие потоки. В целом получается нечто вроде дерева с толстым стволом, более тонкими ветвями и совсем тонкими веточками. Чтобы вы могли понять сущность модели, скажу, что основные мировые ре­лигии являются ветками этого дерева. Вот эта вот толстая ветка, — Сергей обозначил рукой в воздухе

нечто вроде ветви, — христианство. Вот эта — ис­лам. А вот здесь — буддизм и индуизм... Вроде бы они отличаются, но корень у них все равно общий. Можно сказать, что изначальная сила, ветвясь, приобретает какие-то новые качества, характери­зующие тот или иной поток. Зачем это нужно? Для экспансии жизни. Для эволюции. Данное ветвление касается не только религий, но и всего живого. Че­ловеческие расы, разные виды животных — тоже примеры такого ветвления. Жизнь пытается за­нять любые доступные для нее ниши. А что явля­ется основой возможности занять какую-то кон­кретную нишу? Разнообразие видов. Чем больше видовое разнообразие, тем больше у жизни шансов заполнить пустоту. И межвидовая конкуренция — это всего лишь способ, посредством которого Сила ведет наиболее успешную экспансию жизни. Ког­да борются между собой два каких-то вида, каж­дый из них отстаивает свое право на существова­ние. Но для Силы, по большому счету, безразлично, какой вид победит, — все равно она не останется внакладе. Представьте кукольника, надевшего на каждую руку по тряпичной кукле. Вроде бы кук­ла — отдельный персонаж. Куклы могут спорить, драться, даже убивать друг друга. Но под ними все равно скрываются руки кукловода — чувствуете, о чем я? — Сергей внимательно посмотрел на Оль­гу, потом взглянул на нас с Викой. — Так же и с Силой: проникая во все сущее, она приобретает ту или иную окраску, те или иные черты. И когда мы видим вечное противостояние народов и религий, мы не должны забывать о том, что в основе этого все та же экспансия жизни. Скажем, белый человек может быть озабочен тем, что другие расы насту­пают ему на пятки. Он может тем или иным спо­собом отстаивать свое право на существование. Но для Силы это все та же игра в куклы, когда левая рука спорит с правой. Ей не важно, какая из кукол победит, — важно, что жизнь продолжается, что на смену менее эффективным расам приходят бо­лее живучие и плодовитые. Поэтому, когда мы от­стаиваем какую-то точку зрения — скажем, точку зрения европейской цивилизации, — мы должны понимать всю условность такой позиции.

— Хороша условность! — усмехнулась Вика. — По-моему, очень скоро все это может вылиться в войну цивилизаций. Разве не так?

— Может, конечно. Для нас здесь важно другое: как быть тебе, мне, любому простому человеку, во­лею судеб оказавшемуся вовлеченным в битву по­токов? Как вести себя, какую сторону поддержи­вать? Как, наконец, выжить в этой битве гигантов? Понимаешь, о чем я?

— Немножко, — неуверенно протянула Вика, явно пытаясь осмыслить нарисованную Сергеем картину. — А как ко всему этому относится Бог?

— Как относится Бог? — Сергей как-то грустно усмехнулся. — Дело в том, Вика, что Бог и есть та Сила, о которой мы говорим. Единый и многоликий, жестокий и милосердный. Всевидящий, всезнаю­щий. Может пощадить одного — и убить миллионы. И наоборот. Перед Его лицом мы ничтожны. Ни­чтожны настолько, что наше существование даже сложно воспринимать всерьез. Вспомни библейский всемирный потоп — Бог не пощадил погрязшее в грехах человечество. И что-то мне подсказывает, что именно сейчас мы снова подходим к этому ру­бежу. — Сергей поудобнее устроился в кресле.

— Но я отвлекся, — продолжил он. — Нас в на­рисованной картине интересует наше конкретное положение. Какое оно? Незавидное. Мы не можем управлять своей судьбой, нас кидает из стороны в сторону, как щепку в бушующем океане. Как вы­браться из этой безысходной ситуации? И возмож­но ли это хотя бы в принципе? — брови Сергея слег­ка приподнялись, он пытался подтолкнуть Вику к ответу. В ответ девушка лишь улыбнулась и пожа­ла плечами, ожидая дальнейших объяснений.

— Возможно, Вика. Дело в том, что, при всей жестокости Силы, при всем ее могуществе она настроена на взаимодействие с нами. Более того, она страстно его ищет, пытается всеми возмож­ными способами привлечь к себе наше внимание. Но в большинстве случаев все ее попытки нала­дить контакт с нами оказываются тщетными. Раз попыталась Сила показать себя, два, три — мы ничего не замечаем. В итоге Сила просто покида­ет нас, ей надоедает с нами возиться. Знаешь, что при этом происходит? Мы переходим в разряд пу­шечного мяса. Можно сказать, что Сила, Дух, Бог снимает с себя ответственность за нашу дальней­шую судьбу. С этого времени мы — разменная мо­нета в играх вселенских сил. К сожалению, пода­вляющее большинство людей находятся именно в этом положении. Вспомни, сколько на твоей па­мяти было различных катастроф, нелепых и тра­гичных смертей? Еще можно понять, когда гибнут взрослые, — здесь всегда можно сказать, что Бог покарал их за грехи. Но почему так часто гибнут дети? Да, небольшую часть таких смертей тоже можно списать на Бога — иногда говорят, что Бог, забрав детей так рано, спасает их этим от грехов, которые они должны были совершить в будущем. Но, когда в результате какой-то катастрофы или теракта гибнут сразу десятки детей, этот аргу­мент вряд ли можно признать уместным. Остает­ся последний, решающий — «на все воля Божья». Но так ли это? — Брови Сергея снова поползли вверх. Вопрос был риторическим, поэтому Вика опять промолчала.

— Однажды, — продолжил Сергей, — меня за­интересовал такой феномен: я обратил внимание на то, что многие преступники на удивление удач­ливы. Причем это касается не только блистательных авантюристов, но и самых жестоких убийц и насильников. Им действительно везет — как ми­нимум, какое-то время. И это везение настолько явное, что его нельзя назвать случайностью. Ве­рующий человек в данном случае с уверенностью заявит, что душегубу помогает дьявол, что это происки бесовских сил. Но, на мой взгляд, бесы здесь совершенно ни при чем. И везение преступ­ника основывается исключительно на его личной силе. Вспомните, большинство знаменитых пре­ступников были очень харизматичными людьми. В этом мире все основывается на личной силе. Есть у тебя такая сила — мир крутится вокруг тебя. Нет силы — ты вращаешься вокруг других центров силы. И удача в данном случае является влиянием личной силы человека на протекающие вокруг него цепочки событий: если у тебя есть личная сила, ты выкрутишься из самой сложной ситуации, вытянешь, может, один шанс из тыся­чи. Нет личной силы — погибнешь. Сильный че­ловек, пусть даже отпетый негодяй, никогда не окажется на борту обреченного на гибель самоле­та — его личная сила этого не допустит. А какой- нибудь очень хороший человек погибнет, потому что высокие моральные качества, увы, не ком­пенсируют отсутствие личной силы. То же самое и с детьми — у них просто нет личной силы, они слабы. И потому гибнут.

— А что ты понимаешь под личной силой? — вставил я.

— Знаешь, это очень многогранный термин. С одной стороны, личную силу можно рассматри­вать как уровень накопленной тобой энергии, это ее совершенно необходимый аспект. Под энерги­ей, разумеется, я понимаю не банальные кало­рии. О том, как накапливать энергию, мы еще по­говорим. И второй аспект личной силы — это твоя связь с Силой внешней. Я уже привел модель

ветвящегося дерева, где каждая ветка представ­ляет собой некое воплощение Силы. В реально­сти эти ветки ведут себя как потоки. Какие-то потоки сильные, могучие. Какие-то совсем сла­бенькие — так, ручейки. Для нас важно то, что человек может подключаться к этим потокам, на­страиваться на них. В этом смысле убийце дей­ствительно оказывается помощь — тем потоком, к которому он подключен. И когда какой-нибудь сатанист торжественно, с соблюдением некоего ритуала, вручает себя в руки Дьявола, он дей­ствительно подключается к соответствующему потоку. Или эгрегору, если тебе нравится именно этот термин. Точно так же можно подключиться и к любому другому потоку — например, к христи­анскому или исламскому. Дальше человека начи­нает нести именно этот поток, его Сила. Точнее, ее частное воплощение. А вот куда он его при­несет, зависит уже от потока.

— Сергей, я не поняла: потоки, маятники, эгре- горы — это одно и то же? — поинтересовалась Вика.

— Да, если говорить о них как о неких энерге­тических структурах, воздействующих на нас. Но по своей сути, своему характеру они могут суще­ственно отличаться. Ну, представь: ты дала денег нищей больной старушке. И другой вариант: ты дала денег наркоману на дозу. Действие вроде бы одно, но последствия совершенно разные. Так же и маятники, эгрегоры могут влиять на человека совершенно по-разному. Взять хоть нашу Право­славную Церковь — это ведь тоже эгрегор, поток, маятник. Одни люди любят Церковь, другие нена­видят. Одни верят в Бога, другие Его столь же рья­но отрицают. Все признаки типичного маятника. Но у меня, например, рука не поднимется поставить маятник Православия на одну доску с маятником того же фашизма, хотя по формальным призна­кам разницы между ними нет. Зато есть разница по влиянию на душу человека: если Православие очищает душу от тех же энергетических парази­тов, то фашизм, напротив, только усиливает их влияние. То есть поток потоку рознь.

— Но ты же говорил, что все потоки — это ча­сти одной общей Силы. Разве не так? — спросила Вика.

— Верно, — согласился Сергей. — Тем не ме­нее, в ситуации с потоками есть много тонкостей, которые надо знать. И, каким бы удачливым ни был преступник, в итоге он обычно все равно с лихвой получает свое. Все по пословице — сколько вере­вочка ни вейся... Дело в том, что, в конечном счете, мироздание устроено очень рационально. И Сила несет в себе два аспекта: созидающий и разруша­ющий. Их нельзя приравнивать к хорошему и пло­хому, это неправильно. Эволюционный процесс не может обходиться без разрушения, и смерть явля­ется таким же необходимым элементом мира, как и жизнь. Каждый из нас является и созидателем, и разрушителем. Когда мы едим мясо, то как-то не задумываемся о том, что для этого где-то на ско­тобойне убили корову. Пусть это сделали не мы, но даже тем, что мы едим мясо, мы уже принима­ем свою долю греха, свою долю ответственности. Едим — значит, убиваем. И убиваем для того, что­бы есть. Можно ли вменить это нам в вину? В при­роде нет морали, все определяется простой целесо­образностью. Хочу есть — ем. Хочу спать — сплю. Это нормально, все животные живут по этим пра­вилам. Но лишь человек умудряется изуродовать все до неузнаваемости. Так появляются охотники, ради забавы стреляющие по чайкам. Так перед Новым годом в городах срубают верхушки моло­дых елей и сосенок. Росла красивая сосенка, глядь, наутро уже куцый обрубок — какой-то человек отпраздновал Новый год. Примеров, когда люди убивают и разрушают совершенно бездумно, очень много. Это — ненормально. — Сергей едва заметно вздохнул. — Когда в жизни человека разрушения становится больше, чем созидания, следует наказа­ние. Не в силу некой вселенской морали — в силу законов мироздания. Помните, как падают выстав­ленные в ряд костяшки домино? Толкнешь одну — падает весь ряд. А теперь замкнем этот ряд в коль­цо, — он очертил пальцем круг. — Что получаем? Первоначальный импульс, пройдя по цепочке, воз­вращается к истоку. А теперь поставьте себя на место этой первой костяшки домино: что бы ты ни делал, потенциал твоих дел не исчезает бесследно, он все равно возвращается к тебе. Этот механизм известен как карма. В него можно верить, можно нет. Это никак не отменяет его работу. А работает он очень эффективно. Поэтому любое причиненное нами зло, любое разрушение обязательно к нам возвращается. Столкнувшись с какой-то неожи­данной неприятностью, человек обычно склонен считать ее случайной. Но в мире нет ничего слу­чайного, любая случайность — непознанная зако­номерность. И неприятность очень часто является следствием того, что раньше мы сделали что-то не­гативное, разрушительное. Импульс пробежал по кругу и ударил нас в спину... — Сергей замолчал, переводя дух. Мы терпеливо ждали.

— Вот и получается, что бережное отношение к миру — залог собственного благополучия, — про­должил Сергей. — Как ты относишься к миру, так и он относится к тебе. Это распространяется даже на мелочи — скажем, увидел ты у себя на столе какого-то паучка. Можно его с омерзением прида­вить. А можно аккуратно посадить в спичечный ко­робок и куда-то вынести. И так во всем, в каждой мелочи. Это приводит к тому, что у тебя начинают складываться очень хорошие отношения с живот­ным миром. Тебя не кусают собаки, не жалят пче-