Дневник артиллерийского офицера

Спустя десять минут мы расселись на нескольких машинах и тоже помчались вперёд. Проскочили позиции третьей роты, проехали ещё метров двести и свернули направо за зелёнку, которая скрыла нас от первого батальона. Слева было открытое поле, а справа вплотную к дороге примыкала зелёнка, её то и обстреливали минут тридцать тому назад. В местах, куда падали мины, осколками было выкошен весь кустарник и мелкие деревья. Очень чётко просматривались следы разрывов и на поле. Сантиметров двадцать-пятнадцать глубиной воронки и вокруг тоже всё было выбрито осколками. Вскоре мы остановились на месте встречи с командиром 752 полка. Впереди нас в двух километрах виден был населённый пункт Нагорное, справа и слева жёлтые поля. Кое-где поля пересекали зелёнки. Справа в двух километрах гремел бой.

Через пять минут как мы прибыли на место, послышался звук приближающегося вертолёта, а через минуту появился он сам, низко вынырнув из-за зелёнки. Сделав прикидочный круг, винтокрылая машина приземлилась, но двигатель не выключался и стремительные лопасти гнали вихри воздуха, пригибая к земле высохшую траву. Из открывшейся дверцы показался командующий группировки Гончаров, следом за ним начали выскакивать и другие офицеры штаба, в том числе и мой артиллерийский начальник полковник Борисенко. Пригибаясь и придерживая головные уборы, все направились к нам. Командир полка доложил Гончарову о состоянии дел, я в свою очередь доложил Борисенко и все вместе отошли от вертолёта подальше. Отойдя в сторону, командующий поставил Никитину задачу во взаимодействии с 752 полком завтра блокировать Нагорное и обеспечить проведение зачистки подразделениями внутренних войск, выразив крайнее неудовольствие тем, что мы не обстреливаем село артиллерией. Выслушав ответ командира полка о том, что жители села лояльно относятся к федеральным силам, Гончаров бросил сквозь зубы.

– Обстрелять артиллерией, расшатать обстановку, вынудить боевиков вступить в открытую схватку, а не миндальничать. – Сел в вертолёт и улетел.

Что-то мне не хотелось открывать огонь по селу, откуда нам нет противодействия. Тем более, что глава Комарово передал обещание жителей Нагорного ещё неделю назад, что они выгонят из села боевиков сами и не допустят провокаций. Про себя решил: отдадут приказ, буду стрелять по селу, а так нет. С тем мы и вернулись обратно в первый батальон.

В тринадцать часов мы опять отправились на то же место для встречи с зам. командира 752 полка. Только вместо командира поехал подполковник Тимохин. Приехали на место и в ожидание соседей стали осматриваться на местности и тут же наткнулись на оборудованные позиции боевиков. Окопы были отрыты в полный профиль, по все правилам инженерного искусства. Емкостью на взвод, но судя по расположению ячеек и окопов, духи ждали нас с другой стороны. Оборудовали позиции недавно, примерно неделю назад. Интересный факт отметили при обследование: пили, те кто рыл окопы, исключительно минеральную воду. Везде валялись картонные ящики и пластмассовые бутылки. Мы ради эксперимента обшарили всё кругом, но бутылок из-под водки или пива не обнаружили. Замаскированы позиции тоже были классно и мы лишь совершенно случайно обнаружили их. Через полчаса ожидания послышался гул двигателей и из-за старых, деревянных строений в полукилометре от нас показались машины, которые направились в нашу сторону. Мы на всякий случай рассыпались по чеченским окопам и заняли оборону, но это оказался заместитель командира 752 полка со своей охраной. В течение получаса согласовали вопросы взаимодействия: связь, позывные, частоты артиллеристов. Определились, что завтра одновременно начнём охват населённого пункта Нагорное, и в пятнадцать часов замкнём кольцо окружения Нагорного в районе МТФ на противоположной стороне деревни. После чего разъехались по своим частям. Мы вернулись в расположение КП первого батальона. Поставив задачу Кравченко на обстрел белого здания и фермы на въезде в Нагорное, так как вполне вероятно там оборудован опорный пункт боевиков, сам с разрешения командира полка убыл через Горагорск в лагерь. Жизнь в Горагорске постепенно налаживалась, появились местные жители. Человек двадцать их стояло у здания администрации, мимо которого мы проезжали и угрюмо провожали нас взглядами.

В лагере тоже всё было нормально. На ЦБУ дежурил Гутник, а Чистяков спал в салоне. Сегодня были последние сутки «домашнего ареста» и они очень устали, с нетерпением ожидая окончания наказания, но с другой стороны получили хороший урок. Выполнив все намеченные дела, тоже решил немного отдохнуть, но около салона меня встретил подполковник сапёр, Марк, он вчера прилетел вместе с окружными офицерами и передал мне привет от человека, о котором я, честно говоря, стал забывать. Очень хорошо мы с ним посидели и поговорили, а на вечер он пригласил меня на своё день рождение. После вечернего совещания ко мне подошёл полковник Лямин и в резкой форме выразил своё неудовольствие тем, как Кравченко и Семёнов выпустили по ферме 78 снарядов, но попасть в неё и белое двухэтажное здание на окраине деревни так и не сумели. Был он очень недоволен также долгой работой и огневиков, что тоже не пременул мне высказать. Мне же было неприятно это выслушивать, тем более его слова подтвердил и командир полка, а Кравченко ничем не смог объяснить такую плохую работу.

* * *

Вчера на своём дне рождения п/п-к Марк накрыл неплохой стол. В довершение выставил бутылок десять Прохладненского коньяка десяти летней выдержки и я был очень удивлён высокими вкусовыми качествами коньяка, который здорово понравился и не только мне. Пьёшь его, а впечатление такое, как будто пьёшь жидкий шоколад. Посидев около часа, я ушёл к себе.

На утреннем совещании была поставлена задача охватить третьей ротой с севера Нагорное. Поэтому в десять часов выехали, в одиннадцать были у Шпанагеля. В тринадцать часов начала выдвижение разведывательная и третья рота. Миномётная батарея обрабатывала зелёнки, а я стал пристреливать первым дивизионом место, где мы вчера обнаружили позиции боевиков. Подготовил данные и дал первый пристрелочный выстрел. Снаряд, низко прошуршав над нами, разорвался на четыреста метров дальше нашего КП. Чертыхнувшись, Ввёл корректуру, и следующие два снаряда ложатся на позициях третьей роты, откуда они ушли десять минут тому назад. А за всем этим, хмуря брови, наблюдает полковник Лямин. Постепенно начинает от такой позорной стрельбы полковой артиллерии заводится и командир полка. Сжал зубы и дал три минуты разобраться с установками на огневых позициях. А через две минуты приходит доклад: – Всё нормально. Прицел, доворот от основного направления…., – нормально. Я промолчал, а в душе у меня всё кипело от негодования.

Но пока разбирались, третья и разведывательная рота миновала зелёнку и я огонь первого дивизиона переношу на северную окраину села, где стоит ферма, мимо которой проходит маршрут наших подразделений.

Первый выстрел. В воздухе прошелестел снаряд и ушёл к деревне. Я внутренне сжался. Не хватает ещё и здесь опозорится. Но нет. Разрыв возникает в ста пятидесяти метрах перед фермой. Я незаметно перевёл дыхание. Нормально. Небольшая корректура по дальности и над нами прошло уже четыре снаряда подручной батареи. Отлично. Все четыре снаряда разорвались внутри здания фермы, подняв в воздух балки, шифер и большое облако красной кирпичной пыли. Даю небольшое уточнение. Залп дивизиона, и ещё два беглым. Район фермы скрылся в пыли от разрывов, а из этого облака внезапно вырвалось большое, кроваво-красное пламя. Что-то там солидно взорвалось, и вместе с пылью потянулся чёрный шлейф горящей солярки.

– Вот…, сразу видно, начальник артиллерии работает, – послышался возбуждённый голос Лямина. А то вчера 78 снарядов выпустили, и ни какого толку.

Командир полка тоже остался доволен. Но огонь дивизиона прекратили, так как наши подразделения вплотную подошли к району фермы и начали его огибать. Пока всё шло нормально без противодействия боевиков. Подразделения поднялись на холмы и с северной стороны стали обходить деревню. Меня к радиостанции вызвал Чистяков, сегодня он шёл корректировщиком с разведывательной ротой и я выслушал его доклад.

– Товарищ полковник, – обратился я к командиру и Лямину, – мне только что Чистяков доложил, что артиллерией в районе фермы накрыли бензовоз на базе КРАЗа. Вот он и горит. Всё пока идёт нормально.

В это время мы заметили, что с южной стороны село охватывают подразделения 752 полка. Командир третьей роты доложил, что занял позиции и сейчас выставит последний взвод на выезде из Нагорного, тем самым перекрыв противоположный выход из селения. Машины развед. роты и взвода третьей роты стали скрываться за противоположной стороны холмов. В это время передовое подразделение 752 полка тоже скрылось с виду, в том же районе.

Пять минут прошли в молчание, и вот эфир взорвался взволнованным голосом командира развед. роты: – «Танкер 65» сообщите соседу, чтобы его подразделение прекратило нас обстреливать. Мы столкнулись с ними. На огонь не отвечаем. Быстрее сообщите.

Юрка Кириченко засуетился у выноса радиостанции командира полка, вызывая соседей на связь. 752 полк принял информацию и уже через пять минут огонь со стороны их подразделения прекратился. Потерь с обеих сторон в результате этого инцидента не было. Но теперь послышался голос Чистякова.

– Лесник 53, нас обстреливает снайпер из фермы, что на выходе из Нагорного, дайте пристрелочный выстрел. Из-за того, что мы ушли в лощину, у меня нет связи с «Полтавой».

Я взглянул на карту потом на местность, да действительно, справа от дороги стоит животноводческий комплекс из нескольких зданий. Быстро подготовил данные по центральному зданию и дал выстрел дымовым снарядом.

– Лесник 53, отлично. Дальность меньше пятьдесят. Огонь!

Я передал корректуру Чистякова первому дивизиону и назначил огневой налёт в 24 снаряда. Снаряды прошелестели над нами, и ушли в сторону Нагорного, а в эфире послышались радостные голоса Чистякова и командира разведывательной роты.

– Нормально. Снайпер огонь прекратил. Наверно, его завалили.

Командир с гордостью посмотрел на полковника Лямина, как будто говоря – Ну что? Вот так мы и воюем. А Лямин, это хорошо было видно по его виду, был и сам доволен.

В принципе, задача дня была выполнена. Командир роты стал закрепляться на новых рубежах, а ещё через час и мы уехали к себе на КП.

* * *

С утра опять всё закрутилось. Выехали в третью роту, для того чтобы там состыковаться с ВВ и отработать все вопросы взаимодействия с ними для проведения завтрашней зачистки. Приехали в первый батальон. Когда мы остановились, но ещё не успели слезть с машин, из салона командира батальона вышел незнакомый майор, хмуро поглядел на нас, сел в стоявшую здесь МТО-АТ и уехал. Мы слезли с машин, а в это время Шпанагель смеясь, что-то докладывал командиру. Никитин засмеялся и подозвал нас.