Дневник эльфийского сутенера

— Дальше! Что дальше было? – гоблин нетерпеливо дернул напарника за рукав.

— А дальше она превратилась в брызжащую слюной бешеную ведьму. Сначала швырнула в меня мраморным фаллосом, который ей подарил этот ублюдок паралитик, а потом метнула в меня шаровую молнию. Хорошо, что я к этому времени уже вылетел из окна. Ее заклинание только спалило мне всю шерсть на спине. Фрак жалко, я в нем хорошо смотрелся, — вздохнул тролль.

Гоблин в это время громко гоготал, представляя изумление Синульды при виде подарочка от почитателя.

— И что ты сделал с этим стариком? - отсмеявшись под неодобрительным взглядом Урр–Баха, спросил Кархи.

— Мне было не до этого. За мной послали погоню из охранников. А эти орки были вооружены не только мечами, но и магическими артефактами хозяйки. Ох и набегался я в тот день! А потом по городу объявили награду за тролля с голой спиной без шерсти.

— Так это был ты? – Кархи вновь захохотал. – А мы в газете ломали голову, с чего это Бешеная Молния вдруг озлобилась на какого-то тролля.

— Когда через полгода я случайно узнал, что для людей тролли все на одно лицо, а орки видели только мой зад, то решил навестить хозяина. Но его уже там не было. Этот сморчок сбежал из Эркалона сразу после моей встречи с этой безумной магичкой.

— Еще бы, каждый день ждать, пока поймают тролля и затем к тебе пожалует сама Бешеная Молния – испытание не для слабонервных. Тут любой решит смазать пятки.

— Ладно, теперь ты рассказывай, с чего вдруг бросил газету, — решительно произнес тролль, которому надоели смешки гоблина. – Там работа точно поинтереснее, чем сейчас.

— Кто спорит, — вздохнул теперь гоблин. – Только нет той газетки, прикрыли.

— За что? – удивился Урр–Бах, который ежедневно читая объявления самого непристойного характера, не представлял, к чему могли придраться власти.

— Газета называлась «Глоток правды», — начал рассказывать гоблин, с сомнением глядя на дом любвеобильного клиента. Вроде тот еще не выходил, но за последние минут десять он не ручался. Решив, что дальше своей работы он не уйдет, Кархи успокоился.

— Владел газетой один эльф. Он прекрасно знал, что интересует эркалонцев. Любая мало–мальски интересная сплетня тут же печаталась в газете, не успевая дойти даже до того, кого она касалась. Я был на посылках у орка–хроникера, он рассказывал добропорядочным подданным о всех мало–мальски приметных преступлениях в городе. Не работа, а мечта! Знай себе трепись в управлении городской стражи, пей пиво и играй в карты с дежурными. А как только приходит сообщение, что грабанули какого-нибудь купца или обокрали аристократа, мы с ним ноги в руки и пошли общаться с прислугой жертвы. За дармовое пивко или пару монет любой конюх или слуга расскажет о пропаже. А потом орк сочиняет что-то вроде: «Вчера на улице Трезвого Гнома была совершена дерзкая кража в доме уважаемого городского судьи Чистая Лапа. Дерзкие воры вынесли два тяжелых мешка монет и шкатулку с бриллиантами. По слухам, око закона в ярости обещало срочно собранным у него в доме авторитетным представителям городских окраин, что если ворованное не вернут к завтрашнему вечеру, то государственные шахты пополнятся не только мелкими карманниками».

Разумеется, бедная жертва преступления после такого сообщения подавала на газетенку в суд, а иногда обращалась еще и к большим киркам, ночным стрелкам или прочим неприятным личностям. Но владелец газеты тоже не был ягненком и как-то справлялся со всеми нападками. Так что газета процветала, а я пил пиво, пока один недоумок эльф, он отвечал за светские новости, не тиснул, что дочь герцога Руггского, которая вот–вот должна была выйти замуж за дальнего родственника нашего короля, не совсем девственна. И что за это прирезали одного из егерей герцога. Не знаю, как хозяин пропустил такое, в последнее время он малость обнаглел от своей безнаказанности. А герцог не стал поднимать шума, сплавил дочку замуж, а через неделю после этого неизвестные головорезы с эмблемами рода Руггских на ножнах мечей спалили редакцию, перебили всех, кто там находился, а это добрая половина, включая моего орка, и отрубили голову хозяину. Ее по слухам, видели в замке герцога, она сторожит его туалетную комнату. Слава Саркушшу, я в это время был на дне рождении младшей сестры.

— Дела–а, — протянул тролль.

Кархи хотел было что-то сказать, но его прервал неизвестно откуда появившийся человек самой неприметной наружности. Заурядное лицо, которое тут же забывается, такая же неприметная одежда из гардероба горожанина среднего достатка. В этом зажиточном районе такое одеяние совершенно не бросалась в глаза, сливаясь с добротной одеждой прохожих.

— Эй, парни, не хотите заработать хорошую монету? – обратился к напарникам неизвестный им Свельд.

— Чего надо? – нелюбезно отозвался тролль. Урр–Баху очень не понравилась бесшумность, с которой объявился мужчина.

— Я слуга господина, за которым вы следите уже несколько дней, — ничуть не смутившись холодным приемом, произнес Свельд.

Гоблин громко выругался. Его самолюбие болезненно укололи. Кархи считал, что его слежку мало кто выявит.

— Что ты хочешь? – Урр–Бах угрожающе надвинулся на человека.

— Предлагаю по десять золотых каждому, если вы забудете, что делал мой хозяин, — быстро проговорил «слуга», не спуская глаз с тролля. Свельд весьма опасался, что Урр–Бах приложит его своим кулаком раньше, чем он признается, что они коллеги.

— Проваливай! – прорычал Урр–Бах и поднял кулак.

— Простите, если обидел, я подневольный слуга господина, — зачастил Свельд, потихоньку отступая назад.

— За десять золотых служанка в богатом доме будет работать три года, — словно размышляя вслух, произнес Кархи.

— Я не служанка, а этот тип не слуга, — заявил тролль, опуская руку. – По–моему, он и следил за нами все эти дни.

— А он случаем не из агентства? – встревожился гоблин.

— Не удивлюсь. Вчера у Гримбольда была довольная рожа, словно он плюнул мне в кружку пива.

— Значит, скоро нам дадут стоящую работу, — сразу повеселел Кархи и пошел в противоположный конец улицы, чтобы не пропустить клиента.

Глава 2

— Итак, герои, вчера вы доказали, что вам можно поручить серьезную работу, — начал речь орк, вызвав в свой личный кабинет Урр–Баха и Кархи.

Напарники радостно переглянулись.

Арзак, пряча усмешку, продолжил:

— Слышали вы когда-нибудь о музыкальной группе «Эльфийские пупки»?

Приятели почти одновременно кивнули. Пять эльфийских девах с оголенными пупками часто появлялись на первых полосах газет, шокируя обывателей своими экстравагантными выходками и смелыми нарядами. Две из них уже выпустили мемуары о непростой жизни знаменитостей, одна по слухам родила, а две остальные подозревались в нездоровом влечении друг к другу, что не мешало последним менять богатых и знатных любовников как шляпки. К чести эльфиек, голоса у них были и впрямь выше среднего даже по строгим эльфийским меркам, что еще больше привлекало к ним внимание.

Газетные художники, что присутствовали на выступлениях группы и светских приемах, довольно мастерски изображали эльфийских певуний и красавиц, заставляя учащенно биться сердца мужчин большинства рас. Сам Урр–Бах считал эльфиек слишком тощими и низкорослыми. А отсутствие у них шерсти вызывало у тролля искреннее сочувствие. Кархи же хоть сейчас был готов закрутить с любой из певиц страстный роман. Увы, гоблин почему-то совершенно не привлекал эльфиек. Кархи подозревал, что красавицам нужно принять хотя бы один бокал «Третьего глаза», чтобы они разглядели его тонкую и духовно богатую натуру. При умеренном питье он резко улучшал духовное зрение. Некоторые даже начинали видеть сквозь стены. Правда способность проходить сквозь них так и не появлялась, несмотря на множество попыток адептов такой духовной практики. Немалой проблемой были и нежные горлышки эльфиек. У самого Кархи нередко перехватывало горло и лились слезы после первого глотка чудесного напитка, что тогда говорить об этих нежных созданиях.