Дневник эльфийского сутенера

— У нас дома. Плохие парни с Рузой решили нас ограбить, но немного просчитались. Мы с Урр–Бахом дали им курнуть хрен–травы.

— Это не тот Руза, у которого ты работал? Слышал, в его доме произошла крупная поножовщина. Нескольких нашпиговали болтами. Его самого нашли на улице почти голого со сломанной шеей. Личный телохранитель Рузы исчез вместе с любимыми драгоценностями хозяина. В нашей газете это подробно освещалось. Еще бы, один из воротил ночного города!

— Был да сплыл, — Кархи не сдержал ухмылки. — Этот мерзавец вломился к нам в дом, начал требовать деньги и приготовился поджарить нам пятки. Представляешь? Свихнулся малость, раз за золотом полез к простому гоблину. Повезло, что Руза эльфа не прихватил с собой. Этот засранец был самым опасным в его своре. Видно, суждено ему было сдохнуть у меня.

— Судя по кошельку, ты уже не простой гоблин, — засмеялся Моргалик, кивнув на оттопыренную куртку Кархи.

— Эти деньги мы получили в качестве благодарности от одного клиента, мы спасли ему жизнь. И учтите, что это последние монеты, больше вас угощать в этой обдираловке я не смогу.

— Надеюсь, вы с партнером накопите деньги к моменту выдачи разрешения и грамоты на башню, — невозмутимо ответил Асвиг.

— Если только самому наведаться в дом Рузы, — отозвался Кархи. — Может, и мне что отломится от его спрятанных сокровищ.

— Так ты не слышал самого главного? — удивился Моргалик. — Дом Рузы и его дело отошли к орку Шамару, он одно время был командиром учеников Зеленого Дыма. Потом его поймали на том, что после увещеваний клиентов орк брал больше положенного и оставлял себе. Шамар с дружками вовремя смылся и занялся ростовщичеством, деньги же были. Последние два–три года между ним и Рузой несколько раз едва не вспыхивала война из-за дележки пирога. Говорят, там замешана контрабанда.

— Контрабанда была, — согласился Кархи, припомнив некоторые эпизоды во время работы у Рузы.

— Теперь через Шамара будет проходить половина улова воров в Эркалоне. И не меньше четверти контрабанды с серебряных приисков – вся доля Рузы, если мои источники не врут.

— Ты об этом лучше не болтай, — предупредил брата Асвиг. — Серебро не может исчезать без ведома больших шишек. Шамар в этом деле лишь осел, который таскает монеты. И от которого избавятся, как только он начнет проявлять свой норов. Поверь, Руза и без помощи твоих приятелей прожил бы ненамного дольше. До меня дошел слух, что он стал зарываться. Так что на эту тему вам лучше не распространяться.

— Асвиг, за те двадцать монет, которые уйдут начальнику городской стражи, я могу рассчитывать на то, что этот хмырь проверит благонадежность Урр–Баха, не заставляя его переться в его кабинет? – обратился Кархи к законнику. — Он сейчас валяется в глубоком сне и будет заниматься этим еще долго.

— Не беспокойся. Наш, как ты сказал, хмырь имеет уникальный дар определять честность разумных, не отрывая жирного зада от кресла. Ему надо лишь подержать десять золотых, которые до этого были в руках проверяемого. И больше ничего.

— По–моему, таких способных — половина Эркалона, — возразил Моргалик. — А в твоем магистрате и вовсе каждый первый.

— Без этого дара выше старшего писца не поднимешься, — пожал плечами Асвиг и с сожалением посмотрел на последнюю опустевшую бутылку. — Значит, договорились. Кархи копит деньги на мой гонорар и обед, а я начинаю его отрабатывать. Всего хорошего, мне сегодня надо сдавать срочный отчет.

— Пошел дрыхнуть после твоего винца, — тут же перевел Моргалик.

— Послеобеденный сон улучшает ясность ума, — Асвиг непринужденно улыбнулся. — Ну, до встречи!

— Моргалик, у меня есть еще один вопрос, который не относится к делу, — начал разговор издалека Кархи, когда они остались наедине. — Я у одной цыпочки увидел кучу книжек про большую и чистую любовь к эльфу. Неужели они так хорошо раскупаются?

— Быстрее разлетаются только книжки о похождениях распутниц. Все же неграмотных мужиков в Эркалоне будет побольше, а картинки можно рассматривать и без надписей. Там и так все понятно.

— Любовь и приключения на сеновале, значит, — задумчиво протянул Кархи, о чем-то усиленно раздумывая. — Ладно, это я так, просто интересно стало. Ну, бывай, Моргалик, у меня тоже куча дел. Надо башню хоть чуть–чуть в порядок привести. Эх, не вовремя заболел Урр–Бах! Кархи кивнул на прощание приятелю, расплатился со слугой и покинул таверну. Моргалик же, потребовав перо с чернилами и бумагу, начал набрасывать план следующей статьи.

Гоблин направился в «Эльфийский дуб», нужно было сообщить Нирре, что ее робкий воздыхатель чуть не стал очередным обладателем не вянущих цветов. По дороге Кархи гадал, как отреагирует Нирра на его новость. Троллиха ни разу не дала понять Урр–Баху, что считает его больше, чем хорошим приятелем. Сейчас наступал момент откровения и гоблин не сомневался, его друг в первую очередь поинтересуется у него о реакции ненаглядной на весть о его опасной болезни. Кархи подумал и решил, что в любом случае скажет троллю, что Нирра, несмотря на суровый вид, не смогла скрыть тревогу в прекрасных глазах и скупую слезинку. Даже две слезинки.

В «Эльфийском дубе» было как всегда не протолкнуться. Сестры скучали за столиком, гоблин заметил в руках Нирры пижонский ярко–желтый кошелек. Улов казался неплохим и Кархи, поприветствовав вольных предпринимательниц, тут же взял быка за рога:

— Нирра, Марсиэль, у меня для вас ужасная новость! — выждав эффектную паузу, гоблин понизил голос и добавил:

— Урр–Бах при смерти! Он неудачно подвернулся под кинжал с «Укусом покойника».

Нирра изменилась в лице, схватила Кархи за грудки и с угрозой спросила:

— Где он?! Почему ты здесь, а не с ним? Лекаря хоть вызвал, дубина?!

Гоблин, голова которого при каждом вопросе троллихи тряслась как ивовый лист на ветру, радостно прохрипел:

— Лекарь сказал, что в этом случае он бессилен.

Нирра зарычала не хуже Урр–Баха:

— Где он сейчас, олух ты болотный?!

Кархи, с трудом хватая воздух ртом и тяжело дыша в захвате Нирры, решил заканчивать проверку чувств и поспешно сказал:

— Я оставил его у одной подружки, у нее оказался знакомый целитель, Эрнамер. Эльф малость над ним помагичил и сказал, что Урр–Бах будет валяться в постели не меньше месяца. Будет все время спать, а потом отъедаться. Да отпусти ты меня, задушишь!

Нирра выпустила из рук гоблина и уже более спокойно потребовала:

— Рассказывай все, иначе разобью окно твоей пустой башкой.

— Сейчас он не помирает, а выздоравливает. Я малость не так выразился, тоже переживаю.

— Малость! — фыркнула Марсиэль.

— Прошу прощения, девушки, — гоблин на всякий случай сделал шаг назад, видя, что Нирра начинает закипать. — Зариэль, она поет в «Эльфийских пупках», очень нас выручила. Уломала целого эльфийского целителя Эрнамера, чтобы он забесплатно спас Урр–Баха. Она настоящая лапочка и красавица. Сейчас Урр–Бах лежит в ее доме, набирается сил под присмотром ее служанки. А она гром–баба, будьте спокойны, не даст Урр–Баху нарушить указания целителя. Через пару недель он очнется и сможет попросить у тебя руки. Нирра, не отказывай ему. Он славный парень, хоть и очень скромный. Будет до старости дарить тебе цветы и кольца.