Дневник москвича (1920–1924). Том 2
Шрифт:
И у меня недалеко до просветления. С 1-го января н./ст. 1921 г. я внезапно оказался совсем без жалованья. С 16-го дек. до 1-го янв. предложили получить уже не персональное жалование (18.000 р.), а «тарифное», т. е. 7.300 р. в месяц. В довершение всего, главводских и продовольственных карточек не выдали, с 1-го января и совсем уволили меня из Главвода. Остаюсь, пока что, только прикомандированным к Полевому штабу. По закону, «воровством или спекуляцией заниматься нельзя», но по совести, право бы, не грех!
Пострадал не за преступления по службе, а за неумение ладить с комиссаром!
Двадцать первый год
И все утихло: стон проклятый,
Громов победных торжество, —
И село мира божество
На трупах недругов и братий…
1/14 января.Кончил
4/17 января.Погода неустойчивая: то мороз 18°, то 5°, а выглянет солнце, так и тепла разведет градуса на 3.
Газеты неинтересны, да что-то их не каждый день и видишь. Или их не хватает для расклейки по стенам, или развилось такое сильное срывание их со стен, что надо дежурить расклейщика, чтобы не опоздать прочитать. Вот сегодня прошел все центральные улицы и нигде не видел вчерашних номеров (а сегодня, по случаю понедельника, они совсем не выходят). Довольствовался «устными» газетами; но все, что ни слышал, все старо, нетрепетательно. Передаются из уст в уста остроты популярных клоунов Бима и Бома, которые то портрет Троцкого «повесят», то изображение Ленина «поставят к стенке», то, будто бы, — один в белом, а другой в красном балахонах, заводят борьбу перед троном, на котором лежат атрибуты царской власти, и в разгаре борьбы не увидят, как некто «в пейсах» воссядет уже на этот трон, а когда им резонер, артист того же цирка, скажет, указывая на занятый трон: «Что вы деретесь попусту, — разве не видите?», — они отвечают: «Мы-то видим, а вот эти дураки чего смотрят?», — и при этом показывают пальцем на гогочущую публику цирка. И много такого рассказывают про Бима и Бома, но я не верю, что они могут безнаказанно так острить. Вероятно, это выдумки тех таинственных остряков, которые сочиняют анекдоты. В этом же роде меня просветили на днях, что новые головные военные уборы, имеющие наверху оконечник, вроде клистирной трубки, называются «иерихонками», и при том уверяют, что еврейские воины имели такие каски, когда осаждали Иерихон.
Или вот такая штука, спросят: «А что изображено на гербе Советской республики?», — и без запинки ответишь: «Молот и серп». Дальше предложат: «Напиши-ка эти слова подряд», — и пишешь «молотсерп», а потом спросят: «А чем это кончится?». Конечно, ломаешь голову и ничего верного не ответишь, вот тогда и надоумят, значительно произнеся: «престолом!», — и покажут, что это слово получается при прочтении «молотсерп» с правой стороны.
Вот до чего измельчали обывательские пророки! После потрясающих слухов о задачах Колчака, Деникина, Врангеля, поляков — стали потрясать наши животишки смешными придумками. И много их за последнее время, но загромождать ими «историю», конечно, не стоит.
5/18 января.Во Франции новый кабинет министров с Брианом во главе. Это означает поправение власти, но, как пишут советские газеты: «шайка французских жуликов, состоящих на службе у капитала, еще не объявила последнего решительного боя с пролетариатом Франции». Тогда, стало быть, на сцену появятся министры более правого течения.
7/20 января.В «Известиях» сам Н. Семашко (комиссар народного здравия) пишет, что частная медицинская практика в полной мере может быть отождествлена с продовольственной Сухаревкой, но говорит, что еще не пришло время выпуску декрета о запрещении частной практики; сначала надо обеспечить правильную медицинскую помощь, т. е. гарантировать каждому гражданину советской республики, что он в любой момент несчастья может найти немедленную и квалифицированную медицинскую помощь. Однако Семашко находит, что и сейчас пора национализировать все частные лечебницы (квалифицированные, т. е. хирургические, глазные и т. д.), и насчет запрещения частной практики он говорит в конце донцов, что за окончанием войны, когда освобождается много медицинского имущества, находящегося
в военно-санитарном ведомстве, и значительная часть медицинского персонала, служившего войне, — «мы имеем реальную возможность так построить нашу медицинскую организацию, чтобы исчезла, как тьма от света, медицинская Сухаревка, и мы скоро покончим с позорным (и для дающего, и для берущего) пережитком капиталистического строя — частной практикой»… Все это сбудется, конечно. И декрет выйдет, и вывески будем читать, что «мастера на чай не берут», то бишь «доктора гонорара не получают», но долго еще будет существовать подпольное лечение со всякой мздой. Так было, и так будет!С. С. Каменеву и Буденному ВЦИКом «пожалованы» драгоценные огнестрельные оружия с орденом Красного Знамени.
В Ярославле, как сообщает «Правда», «сознательные товарищи-рабочие» сделали новое завоевание в борьбе «с народным невежеством» — быстро и энергично сняли с церкви бывшего кадетского корпуса колокола и кресты и переделали церковь… на клуб. Много такого безобразия наделали сознательные и бессознательные товарищи; великие они, в общем, безобразники, «но зачем же стулья-то ломать»?
Сегодня я проходил по Газетному переулку (кажется, теперь «улица Огарева») и издалека еще слышал, как наяривает военный оркестр какую-то красную частушку, а в виду церкви вспомнил, что в старое время, когда воины не воевали с храмами Божьими, игра военных оркестров при проходе мимо церквей прекращалась, а тут, как назло, она особенно свирепствует. Однако на этот раз свершилось «как встарь», — только что оркестр стал проходить мимо церкви, как вдруг его звуки моментально оборвались. Почему? А потому, что встречная лошадь испугалась музыки, а музыканты испугались шарахнувшейся в их сторону лошади. Вы скажете, что это простой случай, а по-моему, тут не без Божьего произволения, как, бывало, говорила моя покойная матушка.
8/21 января.Получил от друга, П. А. Оленина, письмо от 31 декабря п.г. Отвечает мне на мое «открытие» Угрюм-Бурчеева (Салтык. — Щедрин): «Спасибо, — говорит, — это нечто пророческое, kolossal, как говорят немцы. Особенно знаменательна первая фраза.» И дальше: «В частности, ведь Угрюм-Бурчеевым Щедрин метил совсем не туда, куда попал; в конце концов, это производит очень эффектное впечатление: метил в корону, попал в корову.» А я-то что говорил!? (См. несколько страниц тому назад.)
Оленин, между прочим, сообщает, что и у них в Касимове картошка — 7–8 тыс. р. мера, а масло — 8.000, но у нас первая дошла уже до 500 р. за ф., а второе до 14.000 р. Кстати: сахар-рафинад 16.000 р. ф., гречневая крупа 3.000 р. ф.
Вот вам и «крещенские морозы»! — несколько дней подряд — на нуле.
Заболел воспалением легких П. А. Кропоткин (князь-анархист). Ему уже 78 лет, а потому — положение опасное. Ленин снарядил к нему в Дмитров (Моск. губ.) экстренный поезд с медицинскими знаменитостями. Будут подслушивать предсмертное хрипение Кропоткина и напишут потом, что он, умирая, благословил и Ленина, и большевизм, как Тимирязев.
В «Правде» много пишут о разногласиях Ленина, Троцкого и Бухарина по вопросу о роли профсоюзов. Сегодня сам Ленин поместил там свою статью, озаглавив ее довольно сенсационно: «Кризис партии». Вона куда зашло! «Из маленьких расхождений и разногласий, — говорит Ленин, — выросли большие… Мы доросли от маленьких разногласий до синдикализма, означающего полный разрыв с коммунизмом и неминуемый раскол партии, если партия не окажется достаточно здоровой и сильной, чтобы вылечиться от болезни быстро и радикально… Партия больна. Партию треплет лихорадка.» Статья длинная, полемическая, ученая, написана не для масс, а для политических дельцов высокой марки. Заканчивается приглашением товарищей «бороться с идейным разбродом и с теми нездоровыми элементами оппозиции, которые договариваются до отречения от всякой «милитаризации хозяйства», до отречения не только от «метода назначенства»; который практиковался до сих пор преимущественно, но и от всякого «назначенства», т. е. в конце концов — от руководящей роли партии по отношению к массе беспартийных… «Надо, — говорит Ленин, — бороться с синдикалистским уклоном, который погубит партию, если не вылечиться от него окончательно.»
11/24 января.Вчера получил от Лели заказное письмо из Екатеринослава. Шло «только» 23 дня. Здорово налаживаются у нас всякие транспорты!
Совдеп объявил, что вследствие недостаточности топлива, снежных заносов и всего прочего такого — хлебный паек в Москве, Питере и Иваново-Вознесенском районе уменьшается в течение ближайших десяти дней на 1/3.
Прекращен отпуск нефти для Грузии из России и Азербайджана за грузинское неуважение «Советов», а Грузия в отместку за это наложила арест на имущество Советской России, находящееся в Грузии, и уже опечатала в Тифлисе склады Центросоюза, кассы и товары. Долго ли теперь до новой войны!?