Дневник Неудачника

Волна паники прокатилась по моему сознанию, но тело было словно у младенца в пеленках. Дергайся, не дергайся – результата не будет. А страх от этого лишь нарастал. Благо хоть вовремя в голове прозвучал голос деда: «сконцентрируйся на даре в груди». Постаравшись успокоиться, я поступил по заветам своего старшего родственника, начав мысленными пальцами разглаживать бесформенный комок, что поселился в моей груди, активно стремясь придать ему форму гладкого шара.

Получаться начало не с первого раза, но постепенно мне удавалось разглаживать складки, рытвины, выступы и прочее. В какой-то момент даже пришло сравнение с глиной, или же пластилином. Таким податливым в моих эфемерных руках, оказался так называемый дар.

А тьма, не взирая на свет свечей продолжала сгущаться, с каждой секундой, с каждым ударом сердца становясь все ощутимей и весомей. Но благо я этого всего не видел, полностью сосредоточившись на превращении своего дара в подобие бильярдного шара, стараясь придать ему идеальную форму.

От этого увлекшего меня процесса, пришлось отвлечься, так как до слуха начали доноситься неясные шепотки идущие откуда-то из глубин самой Тьмы.

– Не отвлекайся. – Услышал я спокойный и уверенный голос деда.

Он здесь. Он со мной. Бояться нечего. – Поспешил я убедить самого себя.

И вот, когда казалось бы уже все закончилось, я открыл глаза, собираясь поведать своему старшему родственнику, что закончил с даром, который походил на идеально черный шар, будто бы сделанный из черного оникса. Тьма посмотрела на меня миллиардами своих глаз, горящими красным зловещим светом. Ох! Каких только усилий мне стоило не вздрогнуть и не вскрикнуть от обуявшего меня страха.

Шепот в тот же час перерос в галдеж шипящих голосов, которые замолкли, стоило только раздаться красивому женскому пению, которое проникало в саму душу, обещая защиту, заботу, уют и умиротворение. Я расслабился, растянув губы в блаженной улыбке, наслаждаясь прекрасным голосом идущим ко мне со всех сторон, и пронизывающим все мое естество.

Сколько продлилось это божественное пение, я даже не заметил, как и не знал о чем эта песня. Но стоило только женскому голосу замолкнуть, взяв последние ноты, как в меня бурным потоком хлынула черная, вязкая, похожая на нефть энергия. Она покрывала собой шар моего дара, который впитывал эту субстанцию в себя, словно через некие поры, постепенно раздуваясь и становясь все больше и больше, пока не достиг размеров футбольного мяча. А потом вся накопленная в нем энергия, начала неспешно вытекать из этого мяча, образуя сперва ручейки с притоками, а затем уже и полноценные реки, что словно кровеносные сосуды распространились по моему телу, прорубая в нем новые дороги.

Мне было больно. Очень. Хотелось кричать, хотелось рыдать, рвать на себе волосы и кататься по полу, стенам и потолку, в тщетной надежде, что боль уйдет. Но как назло, я не мог пошевелиться. Даже грудь моя не вздымалась делая вдох, или же выдох. Я перестал дышать, да и никак не удавалось вспомнить, как это делается. Я смотрел и не видел вокруг себя ничего. Боль. Она стала моей жизнью, моим дыханием, моей сутью, моим движением и моей целью.

Сколько продолжалась эта пытка не знаю. Как по мне, так целую вечность, а может даже не одну. Закончилось же все так же резко как и началось. Боль ушла, словно волна океана накатывающая на берег, оставляя после себя фантомные разводы в моем теле.

А я только тогда смог осознать себя, вспомнить где нахожусь, да и что происходит вокруг. Я лежал на полу, крепко вжимаясь в него, словно боялся упасть. Мышцы были вялыми, словно я несколько недель подряд выполнял физические упражнения, не зная сна и отдыха. Приподняв голову я посмотрел перед собой, чтобы увидеть режущий взгляд свет свечей, расставленных дедом перед началом обряда. Чуть повернув голову я смог рассмотреть и своего старшего родственника, который лежал на полу безвольной куклой. Словно какой-то ребенок игрался им, игрался, а потом его позвали кушать, и он бросив свою игрушку убежал на зов родителей.

На слова сил у меня не осталось. Усталость. Дикая усталость, накатила на сознание, погружая его во тьму.

В сознание я пришел одним рывком. Вот я был висящем во тьме, без мыслей, без целей, без желаний, без смыслов, чувствуя себя младенцем на руках у любящей матери, что постоянно мне что-то нашептывает, тихим, нежным голосом. А вот я уже осознаю себя лежащим на чем-то мягком. С трудом разлепив веки, я посмотрел по сторонам.

Я находился в своей комнате, лежа в собственной кровати. За окном стоял яркий день. Если ощущения меня не подводили, то вероятнее всего полдень.

Да! Я это пережил! Я стал магом и смог остаться в живых! – Радостно пронеслось в моей голове, от чего на лицо, сама собой наползла довольная улыбка.

А вот затем пришли и воспоминания прошедшего ритуала. Памятуя о созданном шаре дара, которое дед еще обзывал ядром, я постарался заглянуть внутрь. Хотел бы я сказать, что увидел, но это будет искривлением истины. Нет, я скорее почувствовал свой абсолютно черный шар дара, который отозвался на мое внимание призывной вибрацией, от которой у меня в то же мгновение разболелась голова.

– Как же больно! – Простонал я, прикладывая пальцы к своим вискам и прекращая попытки, принять вертикальное положение.

На мой тихий стон, открылась входная дверь в комнату, и внутрь прошла та самая служанка, что будоражила мое юношеское воображение. Но в тот момент, мне было не до нее, хотя и отметил краем сознания, что не мешало бы выяснить, как ее хоть зовут.

– Ваше сиятельство, - обратилась она ко мне, - как вы себя чувствуете?

– Сносно, но от таблетки от головной боли не откажусь. – Ответил ей я, через силу, приподнимаясь на локтях.

Некстати вспомнился разговор с Царем и то, что мне по идее сейчас нужно идти и приносить ему клятву верности. Ох! Как же мне хотелось еще чуток полежать.

– Государь еще у нас? – Спросил я у служанки, которая уже стояла в дверях, видимо собираясь принести мне запрошенную таблетку от головной боли.

Главное, чтоб этим средством от головы, не оказался топор. – Мрачно пронеслась в сознании шутка прочитанная в одной из книг.

– Да. – Тут же ответила женщина, поправляя свой белый кружевной передник, форменного платья. – Он ожидает вас.

– Таблетку. – Только и смог ответить я, начав борьбу с самим собой, ради того, чтобы все-таки подняться и одеться.

– Минутку. – Отозвалась она, махнув подолом платья, разворачиваясь на небольших каблучках туфель, после чего скрылась за дверью.

Перебарывая боль и головокружение, я сел на кровати, краем сознания отмечая, что под простыней оказался абсолютно голым. Даже трусы, кто-то заботливый снял. Кутаясь в простынь, на манер полотенца, я босыми ступнями, прошлепал к двери, что вела в гардеробную. Мне то такие большие пространства для вещей были ни к чему, но думаю, что заморачиваться из-за такой мелочи, никто бы не стал.