Дневник Ноэль
Шрифт:
– Серьезно? Она и это для тебя делает?
– Она делает все необходимое.
– Необходимое для чего?
– Для того, чтобы я был счастлив.
– Как это мило.
Я посмотрел на часы.
– Почти половина одиннадцатого. Если выехать сейчас, то к часу уже будем в Скоттсдейле.
– В Скоттсдейле?
– Лори забронировала для нас номер в «Фенишиан резорт». К сожалению, только один. Люкс. Пришлось даже воспользоваться связями. Ты не против пожить в одном номере или поищем что-то другое?
– Не против, – согласилась Рейчел. – Я тебе доверяю.
– После вчерашнего, – усмехнулся я, – вопрос лучше ставить
Она почесала лоб.
– Мне так стыдно. Пожалуйста, не напоминай больше.
Я засмеялся.
– Все, забыл.
– Спасибо.
– Значит, зарегистрируемся в гостинице, пообедаем. Время будет уже около трех.
– А Меса далеко от Скоттсдейла?
– Минут двадцать, не больше. Думаю, лучше поехать туда к вечеру, так что у нас остается лишнее время.
– Можно съездить в Седону, – предложила Рейчел. – Всего час езды. Всегда хотела там побывать. Говорят, там хорошая энергия. Что-то типа вихревого поля.
– От дополнительной энергии я не откажусь.
– Поэтому пьешь энергетики?
– При любой возможности.
Глава восемнадцатая
16 июля 1986 г.
Дорогой Дневник!
Сегодня Джейкоб назвал меня мамочкой. Я знаю, часто бывает, что малыши случайно называют так своих учителей. Жалко только, что миссис Черчер это слышала. И совсем не обрадовалась. Жизнь продолжается. Я по-прежнему толстею. На следующей неделе ко мне приедет Дайан, из самого Логана. Как же мне одиноко. Странно так говорить, когда во мне живет другой человек. Интересно, на кого он будет похож, а может быть, она. Надеюсь, когда-нибудь мы подружимся. Надеюсь, когда-нибудь она меня простит. Ноэль
Мы выписались из отеля, погрузили обе сумки в машину и выехали из города. В Флагстаффе шоссе I-89 превратилось в I-17, и мы продолжили свой путь на юг, сменив не только высоту, но и широту.
Молча проехав несколько километров, Рейчел вдруг повернулась ко мне:
– Сложно писать любовные романы?
– Я пишу не романы, а любовные истории.
– Есть разница?
– Любовные истории более универсальны.
– В каком смысле?
– Они не просто о том, как мальчик встречает девочку. Истории универсальны, они могут случиться с каждым из нас.
– Роман тоже может произойти с каждым.
Я посмотрел на нее.
– Думаешь?
Она прикусила губу.
– Может, и нет.
– К тому же в любовных историях бывают разные концовки. Ты смотрела «Титаник»?
– Смотрела.
– История любви. Роза влюбляется в Джека – типичный сценарий – богачка и бедняк, но кончается все тем, что корабль тонет и Джек погибает.
– Да уж, паршиво вышло.
Я засмеялся.
– А в любовных романах все шаблонно: мальчик встречает девочку, мальчик теряет девочку, мальчик с девочкой остаются вместе. Вспомни Золушку. Принц танцует с Золушкой на балу, в полночь Золушка убегает, принц находит ее по потерянной хрустальной туфельке. Золушка избавляется от своих злыдней-сестер и живет с принцем долго и счастливо.
– Они всегда живут долго и счастливо?
– В любовных
романах да. В историях любви как получится.– Что значит «как получится»?
Я усмехнулся.
– Значит, что все зависит от того, будет или нет продолжение.
Когда мы проехали первый указатель на Седону, Рейчел спросила:
– Слышал песню «Аризоны нет»?
– Кто поет?
– Джейми О’Нил.
– Не знаю такую.
– Правда? Ни разу не слышал?
– Ой, ну только не надо. Ты никогда не слышала «Мальчика по имени Сью», а Джонни Кэш уж точно будет поизвестнее какой-то там О’Нил. – Я посмотрел на свою спутницу. – Ну, так и о чем там?
– О женщине, чей мужчина уезжает в Аризону и обещает забрать ее к себе, как только устроится. Он шлет ей открытки, но на самом деле все это ложь от начала и до конца. В итоге она решает, что Аризоны не существует.
– Вот откуда название. Грустная история.
– Очень. Это точно не любовный роман.
– Да и на любовную историю не очень походит, – ответил я и взглянул на Рейчел. – Почему ты вдруг вспомнила эту песню?
– Там хор поет: «Аризоны нет, нет красочной пустыни, и Седоны нет».
– Мисс О’Нил ошиблась, – возразил я. – Мы только что проехали указатель.
* * *
Когда мы добрались до Седоны, от зимы не осталось и следа. Впереди, словно зубья, вставали красные песчаники щетинистых равнин пустыни Саноры.
Дорога заняла у нас не больше четырех часов. Мы доехали до центра города и прогулялись по Мэйн-стрит, усыпанной уличными кафешками, галереями искусств, ювелирными магазинчиками и туристическими лавками с футболками и местными сувенирами.
Потом решили посмотреть на часовню Святого Креста, возвышавшуюся над долиной. Внутри были в основном иностранцы. Седону не зря называют «Меккой Новой эры», это и правда религиозный город с несметным количеством всевозможных церквей, расположившихся вокруг природных соборов-скал.
Мы могли бы еще долго наслаждаться местными красотами, но у меня вдруг мелькнула мысль, будто я от чего-то бегу, что, без сомнения, так и было. Я мастер отвлекаться, когда что-то не по мне. Просто удивительно, сколько появляется дел, когда не хочешь писать.
В конце концов мы вернулись на шоссе I-17 и проехали по нему оставшиеся два часа до Скоттсдейла. Погода в Фениксе стояла приятная – чуть выше двадцати градусов. Рейчел радовалась теплу – в отличие от меня, она не привыкла к холоду. Сент-Джордж, что рядом с ее домом, расположен в одном из самых теплых районов Юты, и там никогда не бывает холодов. Именно туда жители Солт-Лейка ездят зимой поиграть в гольф или просто сбегают от неуютной серости переменчивого климата своего города.
* * *
На пыльной каменной ладони горы Кэмелбэк словно зеленый платок лежал «Фенишиан». Глядя на безупречные улочки, очерченные ровными рядами пальм и ухоженными газонами курорта, Рейчел восхищенно воскликнула:
– Как же красиво. Жить здесь, наверное, стоит целое состояние.
– Недешевое удовольствие, – подтвердил я. – Особенно в это время года.
– Не обязательно было выбирать такое дорогое место.
– Не обязательно, но мне все еще хочется произвести на тебя впечатление.
Она улыбнулась.