Дневник «Норд-Оста»

— А вы по делам едете или отдыхать? — спросил мужчина.

— Мы по делам в Грозный, я работаю журналистом, а Оля моя напарница.

— А мы с Ларисой Петровной домой едем, в Москве у детей гостили. Сейчас торопимся вернуться, хозяйство ждёт. А билеты взять не смогли. Вы не сердитесь, что так получилось? И мы вас стесним ненадолго?

— Да, нет, всё в порядке. Вы нам мешать не будете.

Я приветливо улыбнулся и снял свитер. В купе было тепло и довольно уютно.

Оля тем временем с Ларисой Петровной организовали стол, и мы сели кушать. Евгений Данилович налил водки, а женщинам вина. Мы дружно чокнулись и за знакомство выпили. Проводник принёс чай и печенье.

— О, да я вижу у вас тут полное взаимопонимание, — сказал он, приглаживая смешные усы.

— Садись дорогой и выпей с нами, — пригласил Евгений Данилович.

— Не могу, не могу, служба, знаете ли.

— Но вот если не много позже, тогда присоединюсь с удовольствием.

— Приходи, — сказал Евгений Данилович, — мы хорошим людям всегда рады.

Оля болтала с Ларисой Петровной о фруктах, консервации, а мы вышли в тамбур курить. Евгений Данилович дымил как паровоз, не переставая удивляться Москвой.

— Не нравиться мне Москва, — сказал он, — слишком шумная и большая! Сколько приезжаю ни как не привыкну. Люди бегут, суетятся, не зная отдыха. А много ли надо человеку в жизни? Семья, дети, внуки…

— Вы не супруги? — спросил он у меня.

— Нет ещё.

— Не спеши ярмом обзавестись, погуляй. Видно, по тебе, что парень ты хороший и добрый. Мне в молодости нравились такие девчонки как Оля твоя, озорные и шустрые.

— «Где мои семнадцать лет — на Большом Каретном», — запел он песню Высоцкого. Я начал подпевать, но тут заглянула Оля и позвала в купе. К нам присоединился проводник и в такой дружной и весёлой компании мы продолжали путь. Анекдоты прямо вылетали пулей из уст Данилыча. Он был настоящим мастером разговорного жанра, и казалось, что смешным историям не будет конца. Я спросил по поводу количества анекдотов рассказчика. Данилыч ответил, что когда-то их коллекционировал. К вечеру у нас разболелись животы от смеха, но Данилыч не останавливался. Только уже за полночь мы наконец-то улеглись спать.

В поезде в основном ехали чеченцы, русских почти не было. Ещё в Москве, когда мы садились в вагон, у меня вызвали смутную тревогу два молодых парня. Какие-то они были подозрительные, не внушали доверия. Их купе находилось совсем рядом, и часто я с ними сталкивался в коридоре. Один из них прямо поедал глазами Олю. А взгляд был холодный и колючий. И глаза как у рыбы — стеклянные. Они явно находились под действием наркотика, улыбались неестественно и постоянно хихикали. Мне не нравилось такое поведение, но я это отнёс к обычной мужской ревности. Как же я ошибался тогда…

На границе мы простились со своими попутчиками. И дальше уже продолжали путь вдвоём. Оля делала записи в дневнике и загадочно улыбалась.

— Покажи, что ты в нём пишешь? — просил я Олю.

— А вот и не покажу!

Она как ребёнок показала язык и выбежала из купе.

Природа радовала своим великолепием, и мы часами с Олей сидели возле окна в обнимку и глазели на леса и деревни. Там было гораздо прохладней, чем у нас, и хорошо, что мы взяли с собой тёплые вещи.

Я думал о встречи с Муратом. Какой он? Как выглядит? И сможет, или нет, нам помочь? Определённого плана у нас не было. Да и откуда ему взяться? Мы впервые вдвоём отправились в такое путешествие, и пока даже не представляли где искать сына Тамары.

На станциях я выходил и покупал для Оли что-нибудь вкусное. Один раз, перед тем как сесть в вагон, женщина просто так дала букет полевых цветов. Оля по-детски обрадовалась и поставила их в бутылку с водой. От цветов шёл невероятный аромат полей и гор.

Спал я очень плохо и проснулся от того, что во сне страшно испугался. Когда открыл глаза, поезд мирно продолжал свой путь, колёса выстукивали знакомую каждому человеку с детства мелодию.

Тук — тук, тук — тук. Только на сердце было не спокойно. Спал я на верхней полке, опустившись вниз обнаружил, что Оли нет. Где же она? Я быстро оделся и вышел в коридор. Окно было открыто, и ветер с огромной силой гулял по пустому проходу. Закрыв на защёлку окно, я направился в тамбур. Часы показывали половину четвёртого утра. В тамбуре никого не было, и туалет не заперт. Вот тут я по настоящему, испугался и растерялся. Что делать? Куда могла пропасть в такое время Оля? Вернувшись в купе, я попытался, успокоится, и привести мысли в порядок. «Стоп, стоп, пока не время устраивать панику. Надо набравшись терпения ждать и не разводить сопли». 

Глава 24

Так незаметно наступило утро, но Оли не было. Я не находил себе места, и до конца ещё не осознавал всего, что произошло. Вывод напрашивался сам собой, её похитили. Надо было, что-то предпринимать и я направился к проводнику. Тот явно был ещё под действием вчерашнего алкоголя и соображал с трудом.

— У меня девушка пропала, — сказал я ему.

— Какая девушка? О чём это ты?

— Моя, моя девушка, попутчица.

— Давай по порядку, не торопись, а то я плохо соображаю, о чём речь. У тебя пива случайно нет? Трубы горят, надо потушить пожар.

— Какой пожар? К чёрту пиво и всё остальное!

Я начинал злиться, понимая, что пока проводник не выпьет, он в себя не придёт.

— Сейчас будет пиво!

Я бегом побежал в ресторан за бутылкой. Проводник с жадностью накинулся на пиво и пока бутылку не выпил, не проронил ни слова.

— Ой, спаситель ты мой! Говори по порядку, что случилось.

И я ему рассказал всё, что знал. Он зажмурился, явно с трудом переваривая мои слова, сказал: — Надо заявлять в органы, через час будет остановка, и мы на вокзале сходим в линейный отдел милиции.

— А может она просто сбежала от тебя?

И он с лукавством ухмыльнулся, потирая руками глаза.

— Вас как звать, величать? — спросил я у него.

— Вот видишь, молодой, а забыл. Мы же вчера знакомились.

— Михалыч? Точно!

— Угадал.

Он собрался с мыслями и сказал:

— Сейчас я схожу к начальнику поезда и с ним посоветуюсь, а ты жди меня и пройдись ещё разок по поезду.

Я пошёл, отчаявшись, по вагонам, но Оли нигде не было. Всякие глупые мысли приходили на ум: «Бог ты мой, вот это да… Что же делать? А если позвонит отец Оли, что я ему скажу? То же, мне — охранник. А ведь обещал за ней присматривать». На душе кошки скребли, я терялся в догадках. Два раза прошёлся я по поезду, но безрезультатно. Вернувшись, увидел Михалыча, тот уже был на месте и ждал меня с начальником поезда.

Я по порядку рассказал о том, что произошло.

— У нас никогда такого не было, — сказал начальник. — Чтобы вот так на ровном месте пропадали люди. Я уже сообщил в линейный отдел милиции, к нам подсядет следователь на станции. Еле смог убедить их в том, что всё серьёзно, и не очередная семейная ссора. Мне объяснили, что необходимо сутки или даже трое, для заявления о пропаже человека. Будем ждать, я думаю, что они помогут, и найдётся ваша барышня.

Он пожал мне руку и удалился по своим делам.

— Михалыч, как думаешь, звонить родным или нет?

— Ты, что паря, даже не думай об этом. Зачем людей зря волновать? Информации определённой нет. Но это не повод пугать родственников. Мой тебе совет — не беги впереди паровоза.

Лейтенант милиции, подробно всё записал и задал пару вопросов.

— Скажите, вы не сорились? — спросил он. — Мы не имеем право объявлять человека в розыск, пока не прошло трое суток.

Я посмотрел на своего ровесника в милицейской форме, и с болью в голосе ответил.