Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)

– Я тоже… рад, – пожал я протянутую руку и посмотрел на Генку, как бы спрашивая: «Это что за обсос?»

– Аристарх – самый талантливый в авторском кино, которое многие по недомыслию называют «кино не для всех».

– Н-да. Так говорят, – зарделся от счастья Аристарх. – Я режиссёр и немного продюсер. Сами знаете, в наше тяжёлое время, время, когда бездарности правят бал, а истинные творцы прозябают, никто не верит в кино, особенно в кино с размахом. Приходится совмещать. Я творю для интеллектуалов, знаете ли.

Я посмотрел на Вадима, и тот немедленно перехватил мяч:

– Аристарх, я прекрасно помню ваше кино «Клозет сознания», так, кажется?

– Вы видели?

У Аристарха с Вадимом завязалась беседа, а я вполголоса спросил у Генки:

– Это кто?

– Режиссёр.

– Я вижу, что не плотник. Что снял?

– Штаны. Шутка. Снимает все – от видеоклипов до рекламы. Лет десять назад с короткометражкой победил в конкурсе «Надежда русского кино». Какое-то время ходил в молодых дарованиях и, по ходу, по сей день себя таковым считает.

– Сильно ебанутый?

– В меру. Творчество творчеством, а бабки бабками.

– Пьёт?

– Так… – отвёл глаза Гена.

– Ну, короткий документал-то потянет?

– Говорю же тебе, рекламу снимает.

– Ясно. Деньги ему очень нужны?

– Как всегда. Сейчас мне пел про то, как купил у бедных гениев коллекцию их фоторабот, мечтает продать какому-нибудь олигарху. «Для создания интеллектуального наследия». Смотри, тебя грузить начнёт.

– Супер. То, что надо. Спасибо тебе.

Я подошёл сзади к Аристарху, взял его под руку, сказав Вадиму, что украду гения кино на пять минут, и увлёк за собой.

– Аристарх, я слышал, вы обладаете коллекцией уникальных фотографий?

– Да, понимаете, авторы, молодые талантливые люди, живут совсем без поддержки и…

– У меня один знакомый нефтяной магнат собирает такие работы.

– Да что вы говорите!

– Именно. Но сейчас у меня к вам личное дело. Скажите, вы любите гротеск? Гротеск как язык кино в стране, которую сделали немой?

– Я… я не совсем понимаю, но…

– Мне нужно снять короткое документальное кино. О людях трудной судьбы. Правдивое кино. Оно будет называться «Настоящие боги из подвалов» и своим эзоповым языком расскажет зрителю о трагедии нашей эпохи.

– Я давно не занимался документальными вещами. Понимаете, трудности финансирования…

– Умоляю, Аристарх! Художник не должен думать о деньгах. Все трудности финансирования этой картины я беру на себя. Я полагаю, пятнадцать тысяч долларов в качестве гонорара – справедливая цена? Если у нас получится работать вместе, я готов взять на себя проблемы финансирования ваших следующих проектов.

– Мои проекты, – глаза Аристарха зажглись, – мне трудно с ними. Понимаете, что такое жить здесь и сейчас, когда трудно дышать?

– Не говорите. Слава богу, традиции русского меценатства не умерли. Так вот, о моём проекте.

– Да! – мне показалось, что Аристарх даже присел, чтобы заглянуть мне в лицо. – О вашем проекте. Я весь внимание.

– Представьте себе детей. Беспризорных детей России. Которых используют, как знамя идеологии…

После открывшей вечер Прасковьи пошёл парад уродов под названием «Нас не разъединить». Сначала стучали в бубен дагестанцы, потом барабанные перепонки собравшихся терзали чукчи игрой на китовом усе. Станцевали грузины, самый молодой после выступления подарил ведущей розы со словами: «Пусть зацветут эти розы нашей свободы и в ваших сердцах». «Понятно, у вас-то электричества нет, чтобы отапливать оранжереи», – подумал я про себя. После грузин выступали татары и хохлы, которые начали с неплохого слогана типа «Во времена дружбы Тараса Шевченко и Александра Пушкина ещё не было газа». Затем вышел детский еврейский хор. Я заметил, что народ начал скучать. Мне же после разговора с Аристархом, наоборот, стало веселее. Посмотрев на часы, я понял, что за полчаса до банкета люди не разойдутся, но всё-таки захотел уточнить у Вадима, что будет дальше. И тут ко мне подошёл промоутер Олег, отвечавший за организацию концерта:

– Ну чё, как тебе народное творчество? – фамильярно обратился он ко мне.

– Вроде ничего, народ только заскучал. Как бы не «нанародничались» они до банкета.

– Да не успеют, не переживай. Все нормально идёт.

– Дай бог. Ты спросить чего хотел?

– Ага. Антон, когда тёлок ставить?

– Что? Каких телок? – Спина моментально делается мокрой от пота. – Я не врубился, каких, на хуй, телок?

– Ну, как… – Олег делает ослиное лицо. – Ты же сказал, вечером олигархи подъедут, всё должно быть культурно. Правильно?

– И… и что?

– Ну, я и спрашиваю, номера со стриптизом сейчас выводить или перед самым банкетом?

– Бля…бля… – Я отстраняюсь от него как от чумного, достаю рацию и ору в неё:

– Вадим, быстро подойди ко мне, бегом, бля!

Через минуту подбегает Вадим. Олег тут же наскакивает на него и орёт:

– Нет, чё не так? Ты скажи, чё не так? Чё он орёт на меня, я ему чё, клоун?!

Я курю и считаю про себя до десяти. Три раза. Поворачиваюсь к Вадиму и спрашиваю:

– Вадик, ты объяснил Олегу концепцию вечера?

– Да. В общих чертах…

– В общих? Хорошо же ты объяснил, как я погляжу. Он нам тут тёлок собрался ставить, врубаешься, нет?

Вадим удивлённо поворачивается к Олегу:

– Олег, зачем нам тёлки?

– Не, чуваки, так не пойдёт. Не надо меня грузить. Вы меж собой разберитесь сначала. Мне сказали, «будут олигархи», я подогнал стриптиз. Теперь вы паритесь и парите меня. Чё плохого в тёлках, я не понимаю! Мужики, может, вы просто, типа, нервничаете? Может, вам «сняться»? – Он характерно втягивает воздух ноздрями. – А чё, у меня есть.

Меня заколотило, едва я представил лицо Вербицкого в тот момент, когда на сцене появятся голые бабы, а жены банкиров начнут кривить рожи и разворачивать своих драгоценных к выходу. Я снова закуриваю и медленно, растягивая слова, говорю:

– Вы случайно не читали мой план мероприятия? Ну, про творчество многонациональной России в духе «культура народов СССР»? А слова «культурное мероприятие» вам там попадались?

– Да, но… – тянет Вадим.

– Я читал, – встревает Олег, – и бюджет писал согласно твоей «многонациональной России». Щас пройдут все эти чурки и чукчи с жидовским хором, после них будут «Фреш арт», потом «Комеди клаб». И стриптиз, чтобы веселее разогреть.

– Кто?! Какой «Арт»?! Какая «Комеди»?! Вы тут головой все ебанулись? Вадим, ты думаешь, что снова работаешь директором по рекламе и делаешь клубную вечеринку?

– Так «Комеди клаб» – армяне, вот и многонациональная тема, – отвечает Олег и непонимающе смотрит на Вадима, который стоит зелёный, под цвет стены. Я подхожу к нему вплотную и ору в лицо:

– Ты, сука, хочешь подставить меня? Или ты просто тупой урод? Ты проверил, чего он подготовил или просто тупо спиздил с ним бюджет? Какие тёлки? Какие «Фреш арт»? Тут через полчаса будут серьёзные люди с жёнами. – Я провожу перед его лицом рукой. – Серьёзные люди с жёнами, понимаешь? Понимаешь, что начнётся, когда на сцену выйдут шлюхи сиськами трясти? Ты думаешь, мы что делаем? Гламур-пати? У нас концерт и банкет, посвящённый благотворительности, а не блядский домик. Может, он ещё сюда пригласил двух-трёх дилеров, чтобы было чем «сняться»?