Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)

– Я тебя тоже не люблю, что с того? – меланхолично замечаю я. – В душ пойдём?

После душа, уже в постели, Даша спрашивает меня, во сколько мне завтра вставать, а я лежу, смотрю в потолок и думаю о том, что воровать сцены у великой Лени Рифеншталь стыдно и непозволительно. Даже братьям-белорусам. Внезапно мне в голову приходит одна мысль:

– Кстати, Даш, а ты «Триумф воли» смотрела? – спрашиваю я её перед тем как выключить свет.

– Не-а, не успела. Жду, когда выйдет в переводе Гоблина, – не моргнув глазом, отвечает мне эта чудная насиликоненная фея. Реально, именно так она мне и отвечает.

Вы думаете, в этот момент я начинаю задыхаться от ненависти или неимоверным усилием воли заставляю себя отдёрнуть руки от её горла? Ничуть не бывало. Наоборот, я готов расплакаться от умиления и захлестнувшей меня доброты. Я завидую им, вы понимаете? Эти люди имеют счастье жить в другом мире. Они настолько тупы и нелюбознательны, что позволяют себе путать «Газенваген» с «Гелендвагеном», думают, что «Равенсбрюк» – это марка холодильника, а дети в Африке умирают от жажды из-за постоянных задержек с поставками «Сан Пелегрино». «Триумф воли» оказывается новым фильмом, с Умой Турман или Милой Йовович, точно они не помнят, а международные саммиты являются чем-то вроде продолжения Недели миланской моды, только для супер-випов.

Я люблю этих людей, потому что в их жизни всё просто и понятно. Природа вещей для них делится на «прикольную» и «неприкольную». Их интеллектуальный багаж строго дозирован. Он не занимает лишних кубических сантиметров сознания, компактно упакован, ультралёгок и актуален, как босоножки от «Маноло Бланик». Их сознание устроено таким образом, чтобы не грузить и не отвлекать владельца от ежедневного пережёвывания жизни. Они подобны коровам, пасущимся на информационном поле и изредка отрывающим морды от земли, чтобы прислушаться, не дудит ли рожок пастуха. На них глупо злиться, их глупо ненавидеть, а ещё глупее пытаться донести до них информацию. Если только она не в переводе Гоблина.

Посему я не раздражаюсь. Я даже не пытаюсь думать о том, что для двадцатипятилетней барышни, красавицы, спортсменки и светской журналистки, наверняка с высшим образованием, такой словесный пассаж – это просто «тушите свет».

Я не пытаюсь думать об этом. Я просто тушу свет.

Книга вторая Дневник информационного террориста

Метро

Мы добиваемся не правды, а эффекта

Йозеф Геббельс

Июнь 2007 года, Москва

За девять месяцев до выборов Президента РФ

В восемь утра над площадкой перед павильоном станции метро «Проспект Мира-кольцевая» в воздухе не было ничего такого, что предвещало бы страшные события. Ничего гнетущего или настораживающего, как пишут в таких случаях газетчики, рассказывая о ситуации, предшествующей катастрофе. Наоборот, светило яркое солнце, студенты пили пиво, девушки весело стрекотали по мобильным телефонам, бабушки степенно раскладывали на лотках газеты. Даже милиционеры были особенно расслаблены, увлеченно беседуя между собой. В общем, атмосфера абсолютно будничная.

Когда из стеклянных дверей выплеснулась на улицу первая порция людей, готовящихся начать трудовой день, где-то слева бухнул взрыв. То есть сначала никто и не понял, что это взрыв. Просто громкий хлопок и все. Но когда пространство затянуло едким дымом и раздались первые женские визги: «Человека убило!» – началась всеобщая паника. Толпа бросилась врассыпную. Женщины голосили, мужчины молча расчищали себе дорогу локтями, не обращая внимания на падавших на землю пожилых людей, пассажиров с детьми и инвалидов. В общем, всех тех, кому положено уступать места и оказывать всяческие респекты в общественном транспорте. Хотя, с другой стороны, они как раз уступали им места. Места для смертников.

Стражи порядка, постояв в растерянности, бросились оказывать помощь упавшим и организовывать всеобщее бегство, но тут же были сметены волной хлынувшего народа.

Самое ужасное началось, когда поднялась вторая волна: те, кто присутствовал при первом взрыве, ломанулись обратно в метро и в дверях столкнулись с выходившими. Началась давка. Люди с двух сторон напирали на стеклянные двери. Одни, ведомые инстинктом, покидали открытое пространство, другие, наоборот, стремились вырваться на простор, чувствуя, что произошло что-то ужасное, но не понимая, где, в метро или на улице.

В тот момент, когда стекло одной из дверей треснуло, прогремел второй взрыв.

Выходивших было больше, они выдавились на улицу и побежали вперед. Минут через десять наряды милиции перекрыли выход, успевшие убежать – убежали, а не успевшие – человек десять-пятнадцать – лежали теперь на земле. В лужах крови, среди мокнувших в ней газет, потерянных вещей, окурков, бутылок и банок.

Воздух разорвали сирены «скорой помощи» и милиции. Место взрыва было немедленно взято в кольцо зеваками. Допускаю, что многие из них только что выбрались из этого ада и теперь во все глаза смотрят прямую трансляцию хоррор-шоу. Еще пять минут назад они могли стать жертвами, но сейчас стоят поблизости, и в их широко открытых глазах читается один вопрос: «Окей, я-то выжил, но кто все-таки погиб?» Кто-то ведь непременно должен погибнуть, не бывает так, чтобы всех спасли. Стоит ли говорить, что помогать лежавшим на земле никто и не пытался – из-за боязни пропустить самое интересное. Знаете, почему в первые часы атаки на башни-«близнецы» никто не пытался прийти на помощь погибавшим? Задымленность, отсутствие вертолетов, шок, плохая видимость, невозможность действий в воздухе – все это отмазки для прессы. Весь мир в эти часы был очень занят: он смотрел прямую трансляцию по CNN.

Через сорок минут подъехало еще с десяток «скорых» и машин спецподразделений. Откуда ни возьмись, как всегда в таких случаях, появились журналисты, как коршуны слетающимися на катастрофы. Уж эти всегда начеку! Будьте уверены, если, не дай бог, вам случится сорваться с горы или тонуть в море, первым, кого вы увидите, будут не спасатели Малибу. Нет-нет. Первыми окажутся журналисты, протягивающие вместо руки помощи микрофон или видеокамеру. При этом они сделают сострадательное лицо и даже пустят крокодилью слезу, задавая вам свой дежурный вопрос: «Что вы чувствуете, находясь на пороге гибели? Да, и, пожалуйста, короче, мы в прямом эфире, у нас мало времени».

Итак, спецподразделения бросились оттеснять зевак и оцеплять место взрыва, санитары – спасать пострадавших, а журналисты – мешать и тем и другим, пытаясь отснять как можно больше шокирующих кадров и крупных планов. Записать все эти стоны и крики для более ужасающей картинки, которую они покажут нам сегодня вечером.

Мы с Вадимом заняли удобное место для наблюдения на втором этаже «Макдоналдс», напротив выхода из метро «Проспект Мира (кольцевая)». Убедившись, что наши «скорые» покинули место происшествия, и понаблюдав за работой спецподразделений, мы допили кофе и спустились на улицу.

– Фу, гадость какая! – сплевывает себе под ноги Вадим, – никогда не нужно здесь кофе брать. Такое говно!

– А знаешь, вообще все испортилось. Помнишь, какой раньше «бигмак» был? В коробочку упакован. Коробочку раскрыл – в одной половине «бигмак», в другую – картошку положил. Красота! А теперь? – В этот момент мне приходит эсэмэс, я достаю телефон и читаю послание: – Наши доехали благополучно.

– Отлично, – кивает Вадик. – Насчет «бигмака» – факт. Я сегодня даже огурцы вынул. Надкусил один, а он горький какой-то.