Дневник сорной травы
Шрифт:
– Ты мне нынче не нужен, дружок, – усмехнулась она, давая парню деньги. – Считай, что у тебя выходной.
Сторож постоял посреди двора, почесал затылок и побрел прочь.
«Она ждет любовника, это ясно, – задохнулся от негодования Юрий. – Сторожа отправила, чтобы тот лишнего не видел!»
Однако время шло, стемнело, кусались комары… а Ромео все не появлялся. Анна скрылась в доме и наслаждалась покоем и комфортом, тогда как Юрий устал, заскучал и вынужден был отбиваться от назойливых кровососов. Что ж, охота пуще неволи…
«Где этот болван, заблудился, что ли? – гадал он, почесываясь. – Ох, не завидую я ему! Анна умеет заставить
Воюя с комарьем, Юрий чуть не пропустил то, ради чего, собственно, и приехал сюда. Дверь коттеджа открылась, и во двор выскользнула женщина, с ног до головы одетая в черное. Он едва узнал Анну по неповторимой летящей походке и особой горделивой стати. Ее распущенные волосы разметались по плечам, переливаясь в лунном свете.
Юрий раздвинул ветки, чтобы лучше видеть. Его взгляд случайно упал на циферблат часов; стрелки показывали полночь. Он невольно вспомнил шутку Артема о вампирах… и поднял голову: яркая полная луна висела так низко, что ее диск, казалось, был в пределах досягаемости. Если протянуть руку… Наваждение нахлынуло на Юрия слишком неожиданно и стремительно. Он испугался. Стараясь стряхнуть оцепенение, сковавшее его тело и дух, Салахов нашел глазами фигуру Анны, которая уже не была его женой, а превратилась во что-то призрачное и страшное…
Наступила жуткая, мертвая тишина. Все кругом погрузилось в дремотную неподвижность. Женщина, которую он любил, босая, с растрепанными волосами, остановилась посреди залитого лунным серебром двора и подняла руки к небу, о чем-то взывая. Она говорила громко, но Юрий не смог разобрать ни слова. Ему хотелось окликнуть ее, но язык стал тяжелым, как камень.
Женщина мягко опустилась на колени и начала шептать заклинания. Он не слышал, но словно угадывал их – слова, заклинающие ночь, небесные светила, луну, землю, ветры, горы и реки, будто проходили сквозь него, наполняя собою и простираясь до самых звезд…
Она призывала богов леса и ночи явиться к ней. Она молила великую Гекату услышать ее и прийти на помощь…
Женщина взяла небольшую лопату и вырыла ямку. Потом она вывела из сарайчика что-то черное, жалобно блеющее. В лучах луны сверкнул нож, и полилась кровь. Затем женщина наклонила над ямкой сосуд, из которого вытекла вязкая янтарная струйка.
«Мед!» – сообразил Юрий. Он пришел в ужас. «Она безумна! – подумал он. – Я женился на сумасшедшей. Я так долго боялся за себя, что не замечал ее болезни!»
Поверх меда полилось что-то белое, похожее на молоко.
Юрий ощутил дурноту и прислонился спиной к забору. Никакие любовники не шли в сравнение с увиденным. Пусть бы лучше приехал мужик и они занимались бы сексом, чем смотреть на все это…
У Юрия закружилась голова. Воздух стал быстро насыщаться электрическими разрядами, вибрациями и светом. Может, это гроза… и ему просто стало нехорошо перед грозой? Такое бывает.
Небо осветилось, и он замер, ожидая раската грома. Сверкнуло еще раз, и Юрий поднял глаза. По черному звездному небу неслось что-то горящее, голубое и зеленое, как вспыхнувший изумруд… колесница, запряженная крылатыми драконами… Колесницей правила прекрасная и грозная трехликая богиня Геката…
«У меня в глазах троится! – решил Юрий, морщась и смаргивая слезы. – Это молния. Обыкновенная молния!»
Трехликая женщина оглушительно захохотала. В ее глазницах зияла зеленая бездна, а вместо волос клубился туман… За колесницей неслись черные собаки с оскаленными
пастями…– Девять дней и девять ночей собирала я травы на берегах морей… – заговорила Анна. – Я призывала подземных богов Аида и Персефону… Но ветка, опущенная в медный котел, не зазеленела и не покрылась листьями и плодами… потому что не хватает главного…
Юрий больше не мог смотреть, не мог слушать. Слишком яркая луна, гром и молния, крылатые драконы и какая-то ветка, которая не зазеленела, – все смешалось в один жуткий болезненный клубок, невыносимый для человеческого рассудка. Сознание покинуло господина Салахова, и он опустился между кустов, на покрытую ночной росой траву…
Сторож приоткрыл ворота и боязливо заглянул во двор. Он сразу почувствовал, что хозяйка уехала. Утреннее солнце отражалось в окнах коттеджа, золотило верхушки деревьев. Пели птицы.
Пройдя по выложенной плитками дорожке к дому, парень подергал дверь и убедился, что она заперта. Ключи спрятаны под козырьком крыльца, как и было условлено. Значит, все в порядке. Он осмотрелся. Никого. Мужик, который назвался мужем хозяйки, видать, тоже укатил. А как же его машина?
Парень не спеша прогулялся через дорогу к подлеску – «мерседес» стоял на том же месте, где и был оставлен. Что же они, выходит, оба на такси уехали? Но… Нет, все-таки странно. Эти богатые как чумные!
Сторож почесал в затылке, зевнул и потопал обратно. Он открыл дом и обошел его, комнату за комнатой. Ничего подозрительного. Наступила очередь подсобных помещений. Там тоже был порядок. Единственное, что изменилось – черная овечка исчезла.
«Наверное, забрали с собой, на шашлык, – догадался парень. – Конечно. Зачем же еще городским овцу держать?»
Он успокоился и решил полежать на солнышке. Становилось жарко. В траве и кустах жужжали пчелы, осы и жуки, по цветам порхали бабочки. Парень улегся и случайно, вскользь глянул на заросли малины. Из лопухов и крапивы торчала белая рифленая подошва. Сторож поморгал и теперь уже внимательно посмотрел в малину. Кажется, там кто-то лежит? Не может быть!
Он нерешительно поднялся, подошел и со страхом раздвинул колючие кусты. У самого забора в неудобной позе лежал господин, машина которого стояла в лесу. Мозги парня работали медленно и неповоротливо. Он долго стоял, тупо уставившись на лежащего, потом наклонился и прислушался. Кажется, дышит…
– Ты че, дядя, напился? – возмущенно пробормотал он, переворачивая тело мужчины на спину. – Ну, даешь! И чего теперь с тобой делать прикажешь?
Мужчина был в светлых брюках, из кармана торчал толстый дорогой бумажник. Парень посмотрел на него, но брать не стал.
– Эй, дядя! – сказал он, хлопая мужчину по щекам. – Просыпайся, опохмеляться пора! Хм, пьяный, а водкой не пахнет. Странно…
Парень сбегал в дом за водой и побрызгал мужчине в лицо, потом несколько раз встряхнул его.
– Да просыпайся же! У нас тут докторов нету.
Пьяный пошевелился и приоткрыл глаза.
– Вот так-то лучше! – обрадовался сторож. – Давай, вставай…
Он помог мужчине подняться и повел к скамейке в углу двора.
Салахов щурился от солнца, не понимая, что с ним. Как он тут очутился? Почему спит не в своей широкой, удобной кровати из розового дерева, а сидит на твердой скамейке?
– Ну, что, оклемался?
Юрий смотрел на парня и начал смутно припоминать события минувшей ночи. Кажется, он в Андреевском. Что же случилось?