Дневник странствующего проповедника 1-13

"Какая удивительная преданность!" - подумал я и медленно поклонился, наблюдая за происходящим в комнате. Они усадили меня в большое кресло и одели гирлянду. Затем киртан подошёл к концу.

В волнении я не заметил группу из 10-12 пожилых цыган, очевидно деревенских старейшин, которые расселись по периметру комнаты и подозрительно наблюдали за мной. Когда двое из них слегка улыбнулись, я вспомнил их с прошлой встречи. Остальных, однако, еще предстояло убеждать, что я приехал в их деревню из добрых побуждений.

Заговорил Александр. "Для нас большая честь принимать Гуру Махараджа в своем доме, - сказал он.

– Несмотря на то, что он очень занят, путешествуя по всему миру, он согласился снова посетить нашу деревню".

"Да!
– Выкрикнул один из старших.
– И ты пригласил его! Ты белая ворона среди нас!"

В воздухе повисло напряжение. Затем заговорил другой старейшина. "Бывает ли так, что ваше послание воспринимают в одном месте лучше, чем в другом?" - спросил он.

Я не был уверен, звучал ли в вопросе сарказм или нет, но все же ответил на него: "Обычно, я вижу, что наше послание лучше воспринимается там, где люди находятся в трудном положении. В таких условиях люди не находятся в иллюзии относительно временной и исполненной страданий природы этого мира, и они с жадностью слушают о Боге".

Заговорил однорукий мужчина в черной куртке: "Вас принимают везде, где вы появляетесь?"

"Не всегда, - ответил я, - Люди часто боятся того, чего они не знают. Также как и вас, цыган. Вас тоже часто не понимают".

Это сломало лёд. Все они согласно закивали. Теперь у нас было что-то общее.

"Как вы справляетесь с этим непониманием?" - спросил другой человек, уже более уважительно.

"Мы не стесняемся говорить людям о том, кто мы такие, - сказал я.
– " Мы счастливы разделить с ними аши песни, танцы и пищу".

Один человек с сомнением спросил: "Хотели бы вы посмотреть наши пение и танцы или это только программа Харе Кришна?"

Все посмотрели на меня.

"Я гость в вашей деревне, - ответил я, - и почту за честь познакомиться с вашей культурой".

Неожиданно, кто-то воскликнул: "Вячеслав пришёл!" и вошел глава цыган. Все немедленно поднялись в знак уважения к нему. Его статус лидера еще сильнее подчеркивала его осанистая фигура и пышные черные усы. Атмосфера снова стала напряженной, и никто не знал точно, как вести себя дальше.

Я улыбнулся и с раскрытыми объятиями подошел к Вячеславу. Он улыбнулся в ответ и раскрыл руки. Мы крепко обнялись и долго стояли, сжимая друг друга в крепком объятии.

Потом мы повернулись лицом к собравшимся, держась за руки. "Я до сих пор храню гирлянду, которую Вы подарили мне 3 года назад", сказал он.

"Да, я знаю. Ваши люди сказали мне".

"Она излучает тепло Вашего прошлого приезда", - сказал он.

Боковым зрением я заметил удивленные взгляды на лицах вновь пришедших старейшин.

"Проходите, - сказал он, - присаживайтесь".

"Нет, - сказал я, - сначала Вы", и, взяв его под руку, почтительно усадил в кресло рядом с собой.

"Люди не всегда оказывают нам такое почтение", - сказал один из старейшин.

"А все потому, что вы - воры", - сказал Вячеслав с громким смехом.

Все разразились хохотом.

"Кришна тоже был вором", - сказал я.

У старейшин от удивления поднялись брови.

"Только ваше воровство приносит другим несчастье, а когда Кришна ворует масло, это доставляет удовольствие Его преданным, и они наслаждаются Его детскими шалостями".

Все опять рассмеялись.

"Что касается меня, то я предпочитаю видеть в вас хорошие качества, чем концентрироваться на плохих".

Теперь лед растаял окончательно.

"Вы видите в нас хорошие качества?" - спросил кто-то.

"Да, несомненно, - сказал я.
– Например, вы снова пригласили меня к себе и тепло приняли. И как все люди в мире, в глубине своего сердца, вы преданные Бога. Вы просто немного сбились с пути, вот и все".

Никто не возразил.

"Тогда мы покажем вам нашу цыганскую культуру", - сказал один.

"Да, - сказал я, - я хочу посмотреть".

Несколько человек стали выкрикивать чьё-то имя. Мне показалось, что мальчик выскочил из ниоткуда в центр комнаты и начал исполнять цыганский танец. Он был талантлив и сразу привлек всеобщее внимание, и мое тоже.

Когда он закончил, мужчины сказали, чтобы он спел, и он начал. Мне казалось, что более сладкого и прекрасного голоса я не слышал за всю свою жизнь. Когда он закончил, я попросил его спеть еще. Старшие были довольны моей просьбой, и один из них показал большой палец.

После второй песни, мальчик сел рядом со старшими и они одобрительно похлопали его по спине.

Неожиданно, другой мальчик, помладше, повернулся к первому и сказал: "Ты красиво поешь, но если бы ты пел Харе Кришна, твое пение стало бы совершенным".

Можно было бы услышать, как упала иголка. Все сидели, пораженные услышанным.

Тогда второй мальчик закрыл глаза и начал петь Харе Кришна. Его голос тоже был прекрасен. Его пение заполнило комнату, и все были тронуты, даже старшие.

Закончив, он открыл глаза и посмотрел на первого мальчика.

"Видишь? Теперь ты пой".

Мальчик замешкался.

"Пой!
– сказал младший.
– Давай за мной".

Он запел Харе Кришна, и вскоре мальчик с золотым голосом запел вместе с ним.

Старшие улыбались, глядя на этот дуэт. Затем первый мальчик обратился ко мне: "Пожалуйста, дайте мне духовное имя". Я посмотрел на старших.

Они одобрительно кивнули. Я на мгновение задумался.

"Хорошо, - сказал я, - тебя будут звать Гандхарва дас, ангел с голосом, сладким как мед".

Все зааплодировали.

Затем я взял гармонь и начал петь Харе Кришна. Несколько преданных достали инструменты и стали подыгрывать, и через несколько минут старейшины начали хлопать в ладоши. Некоторые подпевали.

Вячеслав сидел с широкой улыбкой на лице.

Завершив киртан, я пригласил всех принять прасадам.

"Как нам сесть?", - спросил я хозяина дома.

"Мы сядем все вместе в кругу, - сказал Александр, - это наш обычай".

"И наш тоже", - сказал я.

Пока раздавали прасадам, я попросил преданных не начинать вкушать, пока Вячеслав не начнет первый. Старшие посмотрели на меня и одобрительно закивали друг другу.