Дневник сведения
Шрифт:
Что-то сегодня работа как-то не клеится. Прыгали сегодня с Ксеней по всяким там музыкальным школам и изостудиям. Начали прыгать в час дня, вернулись домой в начале седьмого. Хотели сдать книжки в библиотеку, но оказалось, что сегодня она работала только до четырёх. В это время Ксеня дописывала картину под рабочим названием «Новогодняя ёлка в зимнем лесу». Я в это время ждал её в вестибюле и неспеша писал очередную главку главного труда всей своей жизни, как сие ни смешно: трактата под рабочим названием «Анализ человеческого „Я“ как единственной объективной сущности Бытия, или Новый Космос»…
Короче говоря, в итоге я чувствую себя выжатым лимоном. Подправил немного вокальные фразы в «девочке». Вроде бы получается потихоньку неплохо.
Хотел было засесть за вокал в припеве «Бога», но понял,
Вчера забыл написать о важном, как мне показалось, соображении, посетившем мой мозг. Я вообще о том свирепом рое всевозможных фраз и идиом, которые действительно буквально роятся у нас у всех в головах. Тем более в наше время, когда совершенно невозможно избежать лавинообразно врывающейся в наш мозг какой-либо информации ИЗВНЕ.
Мысль была довольно проста, но показалась мне свежей и, надеюсь, конструктивной: да, конечно, у нас в головах постоянно возникают какие-то фразы и целые предложения, которые мы зачастую и принимаем за свои мысли и вообще за сам мыслительный процесс (во всяком случае за вербальную его часть). Однако тут, как мне кажется, надо быть очень внимательным — особенно в наше столь информационно плотное время — ведь велика вероятность того, что большая часть летающих у нас внутри и сталкивающихся друг с другом слов (прямо как в учебном фильме советского времени по физике о броуновском движении) на самом-то деле являются вовсе не нашими мыслями, а лишь чужеродными элементами, проникающими в нас извне, из этого невыносимого и всеохватного внешнего информационного шума.
Очень часто мы принимаем за свои мысли обрывки чужих разговоров, чужие схемы общения, стандартные коллизии стандартных ситуаций и прочее… Просвещённые граждане могут захотеть сказать тут что-то об архе- или стерео- типах, но всё это лишь маскирует истинную проблему, заставляя нас воспринимать как норму, а то и вовсе Традицию то, что на самом деле есть Болезнь и Беда…
Август 1992. Новоиспечённый Санкт-Петербург. Слева направо: писатель-программист Олег Пащенко, писатель-критик Дмитрий Кузьмин, писатель-музыкант Максим Скворцов.
Всё-таки буквально из последних сил (они же — принципиальные соображения) поделал немного вокал в припеве у «Бога». Дилэй нашёл правильный. Но, пожалуй, и всё. В остальном я был прав: сегодня немного не тот день (или, впрочем, не тот вечер), чтобы получилось что-то по-настоящему вдохновенное. А это, в свою очередь, условие совершено необходимое. Иначе, как говорится, это точно никому «не покатит». То есть даже не в том дело, покатит или не покатит. Дело в том, что в ином случае просто не удастся передать то, что, собственно, и хотелось передать и ради чего всё и было затеяно… Вот и всё. Пойду-ка я ложиться. Завтра вставать в 7 утра. В половине девятого у меня уже начинаются уроки литературы… До этого мне надо отвести Ксеню в детский сад и элементарно доехать с «Улицы академика Янгеля» до «Сокола»…
Потом, в 15.30 — опять вождение. Потом забор Ксени из сада и «танцi» в ДК «Маяк». Вернёмся в половине восьмого вечера и сядем заниматься музыкой: к субботе каждой рукой отдельно должна быть разобрана «Весёлая сказка» Шостаковича и доучена наконец «Болезнь куклы» (понятно, что Чайковского:)) и ещё там что-то надо.
Интересно, будут ли у меня после всего этого силы завтра, чтобы продолжить заниматься припевом в «Бог не хотел плохого…», если учесть, что сегодня, примерно после такого же цикла мероприятий, я ощущаю их явную недостачу?:):):)
14 января 2011-го года
Мой вопрос, которым закончилась предыдущая запись оказался довольно бессмысленным:). Ксюн заболела… Ни на какие танцы мы не пошли, и никакой музыкой вчера не занимались. Теперь мы сидим дома, читаем вслух «Нарнию», а когда она что-нибудь смотрит
на видео, я хожу на балкон, чтобы двигаться к своей цели хоть понемножку.В последние дни мне кажется, что она ещё дальше, чем казалось мне изначально. Я думал закончить всё к рубежу января-февраля, но теперь я уже не так в этом уверен.
«Бог» стал звучать более-менее ничего. Постепенно почти налаживаются тёплые отношения согласия и взаимопонимания между вокалом и всей фонограммой в припеве. Постепенно налаживаются — это значит, что крупным планом вроде бы всё и неплохо, но ещё десяток раз придётся время от времени что-то подправлять: то нюансы эквализации, то нюансы обработок.
«Грусть» по-прежнему нравится по звучанию и доходчивости, если можно так выразиться, более всего остального. И это при том, что сама по себе она довольно странна. Там странный ритм, грубо говоря, хотя издалека это может напоминать грустный джаз с немного больным на голову барабанщиком, по игре которого чувствуется, что, в принципе, музыкант очень хороший, но в данный момент совсем раздружился с собственной крышей. Для меня, признаюсь честно, всегда во всех проектах, которыми я только ни занимался, была важна эта, не скажу, театральность, но некая киношность и книжность аранжировки, когда помимо игры условных музыкантов, будто в виде субтитров плывёт человеческая подноготная каждого…
То есть, если бы можно было создать такой сверх-мультимедийный проект, то это могло бы выглядеть примерно так. Вот, ударила, например, в какой-то момент краш-тарелка, и будто камера устремляется прямо в мозгодушу ударника, и мы за доли секунды успеваем увидеть всю его печальную жизнь, всю совокупность различных, но в основном несчастливых, обстоятельств, которые и привели в итоге к тому, что в данный момент он ударил по тарелке:). А потом, допустим, на этот удар отвечает басист, они с барабанщиком перемигиваются, и опять именно в доли секунды мы видим ещё целый фильм, уже про их взаимоотншения, о том, как они однажды, допустим, хорошо выпили водки под важный для обоих философский или религиозный спор, а потом, допустим же, не поделили какую-то девку, или наоборот вполне удачно поделили:) к её же, неописуемой и многооргазменной, девкиной радости.
И вот примерно так всю композицию, вмещающую, таким образом, в себя кучу других микро-историй, в которые мы то погружаемся, то вновь выплываем на поверхность Звучащей Песни.
Честно признаюсь, сам не пойму, почему я никогда не говорил и не писал об этом (возможно, думал, что всем всё понятно и так, наивный:)), но, в общем-то, почти вся моя музыка (особенно, аранжировки) устроена именно таким образом.
Когда-то люди, считающие себя более сведущими, чем я, частенько упрекали меня в перенасыщенности моих аранжировок. В чём-то, возможно, они были, разумеется, правы, и я впоследствии старался, да и продолжаю стараться, работать над этой проблемой, но вместе с тем в некоторых нюансах тех ситуаций «вправления мне мозгов», о чём я, кстати, никогда не просил:), конфликт состоял всё же в ином: грубо говоря в неготовности большинства людей на сегодняшний день сделать примерно такой же рывок, как при переходе от «моно» к «стерео». Что ж, конечно, в мире навалом людей, вообще неспособных к восприятию полифонии, ни говоря уж людях, которые вообще не могут разложить музыку на составляющие (а тут дробление может быть бесконечным: попросту говоря — от партий отдельных инструментов до вообще отдельных гармоник и обертонов). Что уж хотеть тут? Ведь это не только полифония звуковая, но полифония смысловая, полифония контекстная и где-то даже, не побоюсь этого слова, трансперсональная…
Концерт Ансамбля спонтанной импровизации «e69» в рамках фестиваля «КукАрт-98», Царское Село, 1998 г. Слева направо: Максим Скворцов, Яна Аксёнова.
«Девочка» лучшеет потихоньку. Но всё же, когда я слушаю её время от времени, пока ещё всё время хочется что-то подправить. То одно, то другое. Но… надежда на счастливый конец уже брезжит. В принципе, постепенно, от прослушивания к прослушиванию, таких мест остаётся всё меньше и меньше.