Дневник В. Счастье после всего?

— Слушай, — сказала я. — Я знаю, вы с Вэйдом любите постельные приключения. Хотя это не мое дело, но разве не важно, чтобы все участники были, ну, такими же? Неужели вы сможете приятно проводить время, зная, что Линетт делает это только по принуждению мужа?

— Ты совершенно права, — сказала Мелани. — Это будет ужасно. Я никогда не смогу расслабиться. Ты знаешь, это все Вэйд со своими идеями. Дал объявления в рубрику знакомств — будто в шутку. Я и не думала, что мы так далеко зайдем. Семнадцать пар откликнулось. И чем больше мы с ними говорили, тем больше хотелось попробовать. Это же нормальные развлечения — со взрослыми людьми, по взаимному согласию, все такое.

Мы подошли к моей двери.

— Ну, как насчет оконного дизайна?

— А?

— Ну, какие у тебя прикидки? Портьеры? Жалюзи? Или римские шторы?

— Мел, мне не нужен оконный дизайн.

Секунду она смотрела на меня, потом хлопнула себя по лбу.

— А, поняла. — Мел улыбнулась. — Вэлери, не волнуйся за подругу. Мы ничего не будем делать, если только она сама этого не захочет, как минимум, на сто процентов.

— Отлично. Спасибо.

Я проводила глазами ее пухлые ягодицы.

Вернувшись домой, пошла к Питу. Он уснул, не выключив света. На проигрывателе еще крутилась пластинка с «Лягушкой и Жабой». Натянула ему одеяло до подбородка, поцеловала влажный лобик. Он моргнул, посмотрел на меня сонным взглядом. Улыбнулся, что-то пробормотал и опять закрыл глаза. Пит был такой милый, мягкий и теплый, а я так устала, что забралась в постель рядом с ним, обняла его и стала слушать, как он сопит. Как только сон начал одолевать меня, зазвонил телефон. Вылезла из теплой постели и помчалась в бывший Роджеров кабинет.

— Алло?

— Я слышала, ты принимаешь поздравления, — хриплый женский голос.

— Принимаю, Диана.

— Если еще не поздно, я бы с удовольствием подъехала и поздравила тебя лично.

— Вообще-то я собиралась в постель.

— Великолепно!

— Что-о-о?

— Шутка, Вэлери Райан. Просто шутка.

Сказала, что она может заехать на неделе. Потом легла и долго смотрела в потолок, пока наконец не заснула. Снова зазвонил телефон. Было без четверти двенадцать.

— Извините ради бога за поздний звонок. — Это был Омар. — Я вас разбудил?

— Ага, вроде того. Все нормально. Что там?

— Я весь день пытался вас поймать. У меня есть новости — хорошая и плохая. Какую сказать сначала?

— Сначала плохую. — Я приподнялась на локте, глубоко вздохнула и приготовилась.

— Ваш бывший муж потерял кучу денег на промышленных ценных бумагах. И вложения в предметы искусства тоже оказались не слишком доходными.

— Значит?..

— Значит, вы получите сумму гораздо меньше той, на которую мы первоначально рассчитывали.

— Значит?.. — Я затаила дыхание.

— Значит, у вас шестьдесят три миллиона сто семьдесят девять тысяч пятьсот шестьдесят долларов. И двадцать четыре цента.

Я засмеялась, потом расплакалась.

— Вэл, с вами все в порядке?

— Все ли со мной в порядке? Шутите, что ли? Полгода назад я вычитывала в книгах типа «Скрупулезный эконом» советы по вторичному использованию старых бретелек от лифчиков, а теперь у меня шестьдесят три миллиона долларов. Я не только в порядке, Омар. Я богата. — Вытерла глаза и продолжала: — Слушайте, если это плохая новость, то в чем же хорошая?

— Вы давно проверяли ваш банковский счет?

— Кажется, давно.

— Вам пришли деньги. Раньше срока. Видимо, у мистера Слоана не осталось никаких шансов.

В ушах слегка зазвенело. Сто миллионов или шестьдесят — так ли уж это важно? В любом случае мне не придется больше приспосабливать старые бретельки под завязки для коробок. Я разбогатела.

На сегодня все.

В.

10 июня

Полвосьмого. Машина Розенов все еще стоит на дорожке у дома Линетт.

11 июня

Утром видела Линетт на дорожке у дома, она брала газету. Окликнула ее, но она не услышала. Пошла в ее сторону, но Линетт убежала в дом. Позвонила — наткнулась на автоответчик.

Сегодня видела на заднем стекле одной машины наклейку: «Я не старею, я просто становлюсь блондинкой». Мне вдруг ужасно захотелось стать блондинкой. Мне нужно стать блондинкой! Я буду блондинкой! И не просто какой-то там светленькой, а платиновой. Позвонила в «Лорен и Боку». Мне повезло, кто-то только что отменил визит, меня смогут принять в понедельник, в девять пятнадцать. Жду не дождусь!

На сегодня все.

В.

12 июня

Оставила Пита с няней и помчалась в «Боку».

— Вы уверены, что хотите это сделать? — Лорен провела пальцами по моим волосам. — Правда хотите избавиться от роскошного рыжего?

Лорен — чьей фамилии я не помню, хотя она уже три года мой стилист, — нерешительно перебирала пряди и ждала ответа.

— Я надеюсь на лучшее, — сказала я. Объяснила, что решилась на большую перемену во внешности. Окраска волос гораздо проще и безопаснее косметической хирургии. Волосы у меня сейчас почти до талии. Значит, у меня будут длинные, соблазнительные светлые волосы. К этому я вполне готова.

— Ладно, — видимо, я ее убедила, — начнем. — Обернула меня серебристой виниловой накидкой. — Вы будете симпатичной блондинкой, Вэлери. И по моему личному опыту, блондинкам и правда веселее живется.

Ее собственные платиновые волосы были собраны в хвост с длинным шиньоном.

— Вам больше не придется открывать перед собой двери, — защебетала другая светловолосая парикмахерша.

— И сидеть по вечерам у телефона, — подхватила другая.

Я еще раз посмотрела в зеркало. О, я была вполне готова к этому, даже больше. Но через три часа, когда Лорен сушила феном мои новые платиновые волосы, я вдруг почувствовала — что-то не так. Произошла какая-то чудовищная ошибка. Впервые стрельнула глазами в зеркало (я отказалась смотреть, пока все не будет готово) и увидела себя — в девяносто лет. Волосы были не платиновые, даже не светлые. Они были белые. В зеркале было нечто среднее между Барбарой Буш и Альбертом Эйнштейном. Объем увеличился раза в четыре. Я в ужасе дотронулась до них. Это были не волосы. Настоящее сено. Меня чуть не вырвало.

— Что за… что произошло? — спросила я, скомандовав себе не реветь.

— Я не знаю… — Лорен растерянно смотрела на мою голову. — Не знаю.

Она попробовала провести по волосам расческой — они затрещали, как прутики на костре.

Велела ей вернуть все назад. Немедленно.

— Я не уйду отсюда, пока мои волосы снова не станут рыжими и нормальными. Понятно?

— Хорошо, хорошо.

Все теперь пялились на меня, все парикмахерши, все клиентки в креслах, все секретарши, все бойфренды, разносчик, маникюрши и массажистки. Женщина в соседнем кресле прошептала: