Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов
Шрифт:
Размышляя так, Иисус не вступал в разговоры ни с первосвященником Закхеем, ни с любопытным погонщиком, ни с попутчиками до самого монастыря, расположившегося на краю обрыва недалеко от высокогорного поселения.
К воротам монастыря стекались паломники со всех концов земли, ибо каждый надеялся найти здесь что-то для себя, решить какие-то свои неразрешимые проблемы и попросить Бога о какой ни есть помощи, либо прикоснуться к той Божественной силе, после которой каждый становится сверхчеловеком. Как это достигается, не знал никто, но многие надеялись за дары или золото уговорить монахов для получения желаемого. Лишь один Иисус приехал сюда не за энергией силы и власти, не за обладанием неизведанным, а за простым человеческим знанием.
Высокая стена монастыря из обтёсанного базальта
Перед монастырскими воротами на небольшой площади ютились также другие паломники. Из них особо выделялись одеждой и шумными разговорами такие же смуглые и черноволосые, как погонщик, приведший сюда Иисуса и Закхея. Недаром проводник почти сразу же подошёл к ним и заговорил на каком-то диковинном языке. А сидящая неподалёку женщина, волосы которой поразило время своим мимолётным касанием, вдруг подняла на Иисуса чёрные глаза и сделала знак рукой:
– Джя курды, Иисус. [98]
Послушник понял, что женщина зовёт его и оглянулся, ища глазами Закхея. Но тот как на грех куда-то запропастился в толпе паломников, хотя народу на площади собралось не очень много. Всё также оглядываясь, он подошёл к женщине. Она сидела прямо на земле, а на цветастом платке перед ней были разложены карты из тонких деревянных пластинок. Иисус никогда раньше не видел такой занимательной вещи и уставился на раскидывающую карты цыганку, как на жрицу, владеющую тайнами мира.
98
Джя курды (цыган.) – иди сюда.
– Сар о сас типэ, [99] Иисус? – подняла она глаза на послушника.
Тот промолчал, потому что не понял языка, на котором обратилась к нему женщина. А та невозмутимо продолжала на арамейском:
– Я скажу тебе одну вещь, которая пригодится на твоём сложном пути. На земле много живёт разных людей. Власть во многих странах захватывают люди, не достойные управлять народами и не смыслящие ничего в делах управления. Такие почти всегда нападают на соседей, стремясь отнять то, что им никогда не принадлежало, и проливают реки безвинной крови.
99
Сар о сас типэ (цыган.) – как здоровье
– Но откуда тебе известно моё имя? – удивился Иисус.
– На картах всё сказано, – улыбнулась цыганка. – Ещё сказано, что ты должен прийти сюда, что тебя допустят в монастырь и что я должна предупредить тебя.
– В чём?
– В том, что никогда не бери пример с сильных мира сего, ибо правят им недостойные люди. Они готовы ради собственного благополучия отнимать жизни у ближних, не умея оживлять. А если ты не способен влить в мёртвое тело поток жизненной силы, то не имеешь права отнимать то, что не давал. Научи этому тех, кто пойдёт за тобой. Тут уджары эбах! [100]
100
Тут уджары эбах (цыган.) – тебя ждёт удивительное будущее.
– Ты хочешь сказать, женщина, у меня будут ученики? – Иисус посмотрел на цыганку задумчивым взглядом. Но та не успела ответить, потому что на надвратной башне ламаистского храма появился жрец в оранжевых одеждах и его громкий голос прокатился над площадью:
– Ар-эх-ис-ос-ур.
Фраза прозвучала в свалившейся ниоткуда тишине, как гром среди ясного неба. Ворота храма открылись, оттуда высыпала стража с копьями наперевес и очистила место перед открывшимися воротами. Иисус оглянулся на цыганку, но та исчезла, будто дуновение ветра. Тогда он поспешил к открывшимся воротам. И как раз вовремя: прямо в центре перед стражниками стоял Закхей, а навстречу ему из ворот выходил ещё один
жрец в таких же оранжевых одеждах. Вышедший навстречу приезжим монах поднял тёмные пронзительные глаза и уставился, не мигая, на иудейского первосвященника. Тот не отвёл взгляда. Напротив, тишину ещё раз прорезал диковинный гортанный звук, издаваемый путешественником:– Ар-эх-ис-ос-ур. [101]
Оказывается, Закхей знал язык, на котором жрецы храма обращались к народу. Протиснувшийся к нему Иисус уже стоял рядом и жрец также, не мигая, посмотрел на послушника. Потом повернулся, сделал знак рукой и пошёл в храм. Закхей уверенно двинулся за ним. Для большей уверенности он ухватил руку Иисуса за запястье и повёл за собой.
Охранники монастыря Лхасы стояли вдоль стен, стараясь никак не показывать своего отношения к вновь прибывшим. Собственно, в охране стояли те же монахи, только у каждого к поясу был привязан плоский широкий меч, а за плечами висел колчан со стрелами и луком. Возможно, в таком месте охранники вовсе не нужны, потому что сама Шамбала не примет абы кого. Владыка этого царства Рудра Чакрин поразит любого, посмевшего проникнуть незаконно или же постаравшегося проникнуть с подлыми коварными намерениями.
101
Ламаистская мантра. Заимствовано из подлинных источников.
Прямо за воротами слева Иисус и Закхей увидели китайский чайный домик. К нему-то и вёл монах паломников. Но как монаху удалось угадать, кто прибыл в монастырь и какую мантру прочитать, чтобы прибывшие откликнулись?
– Там увидите, – ответил монах то ли на не произнесённый вопрос послушника, то ли давая руководство к дальнейшим действиям. – Пожалуйте сюда, – монах показал на крутую лестницу, из подъезда чайного домика уходящую не на верхние этажи, а прямо в подвал. Паломники принялись спускаться в подвал за идущим впереди монахом.
Тяжелая бронзовая дверь подземелья впустила их в узкий подвальный коридор, по стенам которого были развешены горящие факелы. Но духоты никакой не наблюдалось. Наоборот, лёгкий пещерный сквозняк свободно гулял здесь, значит, под наземным строением существовал целый лабиринт коридоров, гротов и прорубленных в базальте шахт.
Пол первого коридора полого уходил ещё глубже, но скоро вывел в довольно большой грот. Свет в подземной пещере тоже поддерживался огнём, пылающим в огромных каменных поставцах, расставленных возле стен. В самом центре пещерного зала находился треугольный мраморный постамент, который вполне можно было назвать алтарём. На него откуда-то сверху из уходящих в темноту пещерных сводов падал вертикальный луч солнечного света, в котором ясно видна была воздушная взвесь, что для подземного грота походило на диковинку. Впрочем, это было только первое подземное помещение того таинственного царства, куда пути для чужих не открывались.
Вокруг треугольного алтаря тоже треугольником стояли монахи. Закхею предложили занять место среди монахов, а Иисус должен был подойти к алтарю и обе руки возложить на его холодный белый мрамор, как раз по обе стороны от падающего сверху солнечного лучика. Иисус послушно выполнил приказ, но некоторое время ничего не происходило. Вдруг в заполнившей пещерное пространство тишине раздался трубный голос, доносящийся откуда-то сверху. Казалось, глас проникает в пещеру вместе с солнечным лучом и, разбившись об алтарь, разбивается на тысячи мелких отголосков, растекающихся по углам пещеры.
– Ом-ла-махла-ха-шар, Ом-ла-махла-ха-шар, – прокатилось по подземелью.
Чьи-то руки, вынырнувшие из темноты, поставили на алтарь бронзовый потир, до краёв наполненный тёмной жидкостью, играющей под световым лучом бордовым оттенком. По другую сторону треугольного алтаря снова возник один из монахов, произнёсший уже на чистом арамейском:
– Выпей эту чашу и мудрость войдёт в тебя.
Иисус бросил взгляд на говорящего, ничем не отличающегося от остальных насельников монастыря, даже лицом. Казалось, все местные жители таинственного храма слеплены одним художником из одного куска глины, вдобавок нацепившие на себя одинаковые маски.